Большие девочки не плачут

– Родила в тюрьме?

– Да. Ребенка забрала ее мать, и он так у нее и живет.

– А эта Лена? Вышла досрочно за хорошее поведение?

– Нет, она не стала тратить молодые годы на жизнь за колючей проволокой.

– Сбежала?

– Сбежала, – подтвердил Костя. – И вот всплыла.

– Ее искали?

– Ну конечно! С матерью она не связывалась. Ребенка не видела с тех пор, как его отдала. Правда, бабушка там счастлива, что у нее есть внук. Со стороны бывшего зятя на ребенка никто не претендует.

– А живут на что? В смысле, бабушка с внуком?

– Дедушка – бизнесмен. Тоже во внуке души не чает. Вроде про непутевую дочь и не вспоминает.

– А семья убитого? И любовницы?

– Ну, те, конечно, жаждали крови, в особенности родственники любовницы. Но они считали виноватым и мужика.

– Правильно считали, – кивнула я. – Две женщины из-за него пострадали.

– Тебе понятны мотивы этой Лены? Ты бы тоже убила мужа, если бы застала с любовницей?

Я задумалась.

– Нет, пожалуй, – ответила наконец. – Я не могу никого убить. Но я не могу понять, как можно бросить своего ребенка! Предположим, она не хотела, чтобы он провел первые годы своей жизни в тюрьме. Это понятно. Но потом-то! Или, может, она на самом деле в курсе его жизни, навещает сына, и родственники просто играют роль?

– Нет, ребенок не знает ни матери, ни отца. Он считает родителями бабушку с дедушкой. Это проверяли.

– Ну, возможно, не у всех просыпается материнский инстинкт, – высказала предположение я. – Может, он не успел проснуться. Когда она отдала ребенка матери? Сразу же после рождения? Или кормила какое-то время?

– Точно не знаю. Но вскоре после рождения.

– Но почему она сбежала? Ведь ее могли бы выпустить досрочно за хорошее поведение, плюс ребенок…

– Думаешь, в тюрьме хорошо сидеть? – усмехнулся Костя. – Если есть возможность, бегут. – Костя стал серьезным. – В случае этой Лены побег был очень хорошо подготовлен – и ее дальнейшее исчезновение.

– Здесь что-то не так? – спросила я тихо.

– Она была любовницей Василия Токлеуса. То есть правильнее будет сказать, что он был ее любовником, так как она была замужем, а он холост и никогда в браке не состоял. И ребенок может быть от Токлеуса. Но это никто не проверял. Хотя теперь генетическую экспертизу можно сделать и после смерти отца. Родителям Лены достаточно, что это их внук. Он все равно их внук, кто бы ни был его отец. Но…

Я подперла щеку рукой и внимательно слушала Костю.

– Муж Лены был конкурентом Токлеусов.

– Значит, и конкурентом Владимира Станиславовича? Карасева? Иваницкого?

– Нет, Лена из Москвы, как и Токлеусы, как и ее муж и его любовница. Они столкнулись при строительстве какого-то коттеджного поселка.

– Но Токлеусы вроде бы…

– Катя, «Токлеус» – очень крупная фирма. Они занимаются не только курортами, но и неплохо заработали на коттеджном строительстве в Подмосковье. Вспомни: отцы Василия и Георгиоса работали в строительных трестах, потом времена изменились, они создали свою фирму. Тот контракт – а это были миллионы долларов – уже фактически получил муж Лены. Токлеусы были вторыми кандидатами. Но муж Лены очень вовремя был застрелен женой, она же – любовница Василия Токлеуса, никто убийство с профессиональной деятельностью не связал, Токлеусы получили контракт, Лена немного пострадала, потом ей устроили побег. Вероятно, сделала пластическую операцию. Вот всплыла на этом курорте в компании все того же Василия Токлеуса. Если ты, конечно, не ошиблась. Но почему-то мне кажется, что это та самая Лена. Сбежала из тюрьмы, снова встретилась с Василием, вероятно, имеет с ним общие дела или просто помогает. На этом курорте зарегистрировалась под фамилией Свиристелкиной в гостинице и изображала перед народом Гюльчатай в чаршафе. Может, когда по микроавтобусу стреляли, от нее избавиться хотели? Мало ли что она сама или в паре с Василием успела натворить. И ты же вроде говорила про сцену ревности… А девушка, как показала практика, – очень эмоциональна в том, что касается мужчин.

Я моргнула. Я задумалась. Костя внимательно наблюдал за мной.

– Ты считаешь, что убийство мужа этой Лены подстроил Токлеус?! Ее руками?

– Вполне мог. Вспомни: на кону стояли миллионы долларов. А тут убийство – и убийцу берут на месте преступления. На ноже – а она их зарезала – отпечатки ее пальцев. Там на каждом было по десятку ножевых ранений. Она в состоянии аффекта.

– А если бы соседи не вызвали милицию?

– Кто-нибудь еще вызвал бы. Какой-нибудь почтальон или курьер с посылкой пришел бы. Это все очень легко организовывается. И она сама могла вызвать милицию после того, как пришла в чувство. Куда бы она трупы дела?

– Выбросила с балкона, – сказала я и посмотрела на Костю. – Только у нее, возможно, нет такого друга, как ты.

– Вот именно. Кстати, я обычно не скрываю преступления. Но зачем Алле лишние проблемы? Тем более в результате убийцу все равно нашли, хотя и мертвого. И я не понимаю, кто его прикончил. Хотя, возможно, он много наследил за свою жизнь. В местах не столь отдаленных побывал – у нас на родине. Но сейчас речь не о нем, а о Лене и Василии Токлеусе.

– Но он все-таки ее спас, – заметила я. – Если организовал побег. Если она сейчас здесь. Может, он ее любит? А если он знает, что она родила ему сына, и других детей у него нет? Пусть ребенок живет с ее родителями, но это все равно его ребенок. И он мог чувствовать себя виноватым! За то, что ее подставил.

– Мог. Но я опять же считаю, что дело в другом. Муж Лены был богатым человеком. Ходил он с телохранителями, за свою жизнь опасался и берег ее, в частности, поэтому к нему было трудно подослать профессионального киллера. После его смерти осталась недвижимость в Москве и совсем немного денег на счетах. Все остальное явно было переправлено за границу. Но куда? Это могла знать жена. А мог знать Василий Токлеус. Но мог и не знать и вытянуть Лену из тюрьмы с одной определенной целью – найти счета ее убитого мужа.

– Но если она не знает, где они?!

Костя пояснил, что существуют фирмы, занимающиеся поиском таких счетов за границей, а также доказательством родства (в тех случаях, когда это требуется). Основная деятельность таких фирм в нашей стране пришлась на девяностые годы, когда у нас много стреляли, а родственники потом даже отдаленно не представляли, где искать бабки. Эти компании действуют официально, это международные организации, в которых работают специалисты экстра-класса. Туда переманивают самых толковых юристов и финансистов, правда, далеко не все кристально честные европейцы желают там трудиться. Вероятно, имеет место небольшой шантаж, так как все люди не без греха, ну а потом начинают поступать огромные гонорары. В нашей стране с поиском юристов проблем вообще не возникло. У нас самые лучшие адвокаты давно были задействованы на противоположной от закона стороне и европейской принципиальностью не отличались. У таких фирм больше всего работы с русскими (начиная с девяностых годов), но также много латиноамериканских клиентов. Есть арабы. Но в любом случае с нашими работать проще и выгоднее.

– Но ведь Лена убила своего мужа, – напомнила я. – А раз она его убила, она не может за ним наследовать. Или международное право отличается от российского?

– А кто сообщал управляющим банков, что она зарезала мужа? Есть свидетельство о смерти. Есть свидетельство о браке. Одна фамилия. Плюс еще и ребенок на эту фамилию, и отчество у него соответствующее. Ты думаешь, что какой-нибудь швейцарский банк отправляет запрос в Россию, интересуясь, убивала наследница мужа или не убивала? К ним приходит представитель фирмы с международной репутацией, и управляющий швейцарского – или кипрского, или еще какого-то – банка про эту фирму знает, и, возможно, ее представители обратились к нему не в первый раз, потому что многие русские клиенты держат у него деньги. Он даже не будет пытаться скрыть информацию, если счет у него. У них такое не принято. И присвоение чужих счетов не принято. И еще он понимает, что может потерять других клиентов, если что-то сделает не так, а потом эта информация всплывет. А тут ему в качестве бонуса обещают, что клиенты будут и дальше размещать деньги в его банке. И будут рекомендовать его банк другим. Чего ему еще надо? Узнавать, не убивала ли наследница наследодателя? Запросы слать в Россию и лишиться русских клиентов?

– Но в таком случае Василий Токлеус мог обойтись без Лены и…

– Не мог. Наследники должны быть настоящие. За этим подобные фирмы следят строго. И в договоры прописываются огромные штрафные санкции. Ему нужна была именно Лена. Или ее ребенок. Но ребенок несовершеннолетний, а его мать опять же Лена.

– Но неужели она такая дура?! Неужели она не понимала и не понимает целей Василия?

– А кто ее знает? Ей в голову могло не прийти, что дело с убийством ее мужа подстроено. Может, с ней гипнотизер поработал. Потом Василий стал клясться в любви. Она беременна, в тюрьме, а тут богатый любовник ее не бросает. Потом организует побег. Потом подспудно подводит к мысли о наследстве. Говорит, что за посреднические услуги надо платить. И себе какой-то процент выторговывает. Или женится на ней. Или на Свиристелкиной Александре Петровне, на имя которой открывается счет, на который переводятся унаследованные богатства.