Большие разборки
Шрифт:
– Ты сыщик?
– Я журналист – носитель правды.
– Я не убивал Мулатова.
– Верю. Но ты был его приятелем. Пил с ним на халяву. На рыбалку ездил.
– Что я могу рассказать?
– То, что меня может заинтересовать.
Навоков задумался, докурил сигарету. Потушив в блюдце с остатками бутербродов окурок, сказал медленно:
– У Мулатова был друг – земляк (Мулатов ведь из Лесорецка), они даже вроде из одного двора, учились в одной школе. Маранков…
– Фамилия знакомая.
– Он здесь в Питере йогуртами торговал. Помнишь рекламу – йогурты от Маранкова.
Сергей
Сергей, налив всем коньяка, выпил первым.
– Мулатов после смерти Маранкова был сам не свой. Как-то в разговоре со мной, он обронил фразу, мол, у него и его друзей начались неприятности, пришла ударная волна из прошлого, – Навоков поднял стопку, посмотрел сквозь коньяк на свет. – У Мулатова был здесь друг фээсбэшник… Мулатов очень надеялся на него.
– Как зовут друга?
– Не знаю.
– Ещё что?
– Всё.
– Ты очень помог мне, Паша.
– Доллары мои?
– Может, ещё что скажешь?
– Нет. Итак, сказал много на десять долларов. С вами журналистами связываться опасно…
На улице был ветер. Покинув мультстудию, побрели к остановке.
– Что дальше? – спросил Анисим.
– Поговорим с вдовой Маранкова. Она должна знать, кто тот фээсбэшник, на которого надеялся Мулатов.
– Почему?
– Подозреваю. Мулатов и Маранков – одна шайка, раз земляки. Кого-то они кинули, в своё время, а теперь их нашли и запрессовали.
– Фээсбэшник знать заказчиков?
– Анисим, старайся слова правильно выговаривать. Поясняю тебе, как неразумному стажеру – да, фээсбэшник может знать заказчиков.
– Он нам скажет?
– Не думаю. Он нас на хрен пошлёт.
– Зачем тогда фээсбэшник?
– Для полноты картины. Он нас пошлёт, а мы вёрнемся и принудим его поделиться с нами правдой.
– Как?
– Не знаю.
глава пятая
К вдове Маранкова, Сергея с Аннусом не пустили – после памятного похищения, а затем и смерти мужа, тридцатитрехлетняя Алина Маранкова жила затворницей в своём шикарном особняке. Сергей тщетно объяснял амбалам-охранникам, что он журналист и ведёт журналистское расследование, что разговор с вдовой поможет ему отделить правду от вымыслов, муссируемых жёлтой прессой вокруг гибели известного бизнесмена.
– Ничем не могу помочь, – жуя жвачку, пророкотал охранник, возвышаясь исполинской глыбой мускулов в отлично сшитом костюме. – Алины нет дома.
– А где она?
– Она нам не докладывает.
Сергей знал, что охранники лгут. Отходя от калитки, он нарочито громко заявил:
– Я имею информацию, что убийства Маранкова и его друга Мулатова связаны между собой! Я это точно знаю!
– Иди, иди. Не ори тут, – нахмурился охранник.
Сергей заметил, как занавеска на окне второго
этажа качнулась и, за тюлью, очертился силуэт Алины Маранковой.Аннус тянул Сергея прочь от особняка.
– Ты что молоть?! Тебя убить за такой слова!
Сергей дёрнул рукой, освобождаясь от цепкой пятерни стажёра.
– Не убьют. Надо привлечь внимание.
– Пойдём, – пугливо ёжился стажёр.
– Анус, какой ты журналист? Ты всего боишься!
– Я не боюсь. Я осторожный. Ум надо, – Анисим постучал себя пальцем по лбу. – Все газеты полон историй про мафию.
Вернулись в редакцию усталые. Не позволив выпить по стакану кофе, Калашников погнал обратно:
– Езжайте к Контенко!
– Мы были у него! – раздраженно взвился Сергей. Паршивое настроение, укрепившиеся от неудачи у дома Алины Маранковой, прорвалась на главного редактора.
Калашников спокойно вынес свирепый взгляд Сергея, подмигнул стажеру.
– Мне Контенко звонил недавно. Его сын умер.
– И что дальше?
– Ты был у Алины Маранковой, Серёжа?
– Был.
– Зачем? – Калашников растянул рот резиновой улыбкой. Эдакая принужденная улыбка папы-редактора.
– Есть связь между смертью сына поэта, смертью бандита Мулатова и смертью предпринимателя Маранкова…
– Короче, поэт желает тебя видеть… Ему Алина позвонила о твоём визите.
– Не было никакого визита. Нас к ней не пустили.
Калашников демонстративно стряхнул с ушей «лапшу».
– Расскажи, вон, ему… Вечером жду развёрнутое интервью с поэтом, завтра пустим его в тираж: «Что думает о смерти сына поэт Контенко?».
Сергей сел за свой стол, напряженно забарабанил пальцами. Ясно одно – Алина была накоротке со стариком поэтом. Значит, она услышала фразу, которую для неё громко прокричал Сергей о связи смерти её мужа и гибели Мулатова. Она утешала старика по телефону и сказала о словах Сергея… Сомнений не оставалось – все троё погибших погибли по одной причине. Но какой?
Сергей посмотрел на Анисима.
– Едем к поэту!
– Опять?! – Аннус поразился.
– Не опять, а снова. Старик сам нас зовёт.
– Я не ехать, – заупрямился Анисим.
– С чего это? Передумал быть журналистом?
– Он вызывать нас из-за денег!
– Каких денег?
– Этих, – Анисим достал из кармана согнутые пополам доллары. – Там лежаль на полке. Я взяль…
– Ты вправду их украл? – Сергей поразился, что мерзкая выходка Аннуса его совсем не возмутила – ну, украл деньги и украл – это же Анус, дитя природы – увидел деньги и взял, не задумываясь, что они чужие. Если бы Фруев украл, то да! А ещё лучше, чтобы так низко пал Куннилингус, ему бы не было пощады. Сергей вздохнул. – Что же теперь делать будешь, дурень?
– Отдай их ты.
– Поэт решит, что я вор. А вор ты. Ты взял, ты и возвращай.
– Он меня в тюрьму садить!
– Не хочешь в тюрьму?
– Нет.
– Подонок ты, Анисим. Всё равно, поехали к поэту. Надо с ним переговорить о смерти его сына.
Сергей легко вскочил с низкого стульчика и стремительно пошёл к выходу из редакционного зала. Аннус еле поспевал.
– Что такой подонок?
– Это я тебя так ругаю.
– Надо запомнить.
– Ты много русских ругательств знаешь?