Большое средневековое сафари

В наше время шпионы не утратили своей актуальности. Человечество стало даже более любопытным и еще более интересуется секретами своих ближних. В такой ситуации естественно возникает желание сохранить свои секреты, особенно если от этого зависит твоя жизнь.

А моя жизнь была в опасности. Кого может обмануть акула, предлагающая называть ее Джо? Это ведь только для того, что бы усыпить бдительность будущей жертвы. Исходя из этого, я занялся срочным конструированием системы абсолютной защиты от прослушивания и подглядывания. Я собрал все способы глушения самых разных сигналов и за две недели создал шедевр.

Это была маленькая коробочка из пластика со скрытым выключателем и шнуром с обыкновенной вилкой на конце. Ставишь ее посреди комнаты, включаешь, и в радиусе пятидесяти метров не работает ни одна видеокамера, ни один микрофон, ни один передатчик. Но хотя успех и был достигнут, я не чувствовал, что достиг совершенства. Внимание любого шпиона привлечет абстрактная и непонятная коробочка на вашем столе. И скоро, очень скоро, секрет будет утрачен.

Коробочку следовало сделать невидимой для посторонних глаз. И я занялся приданием устройству вида различных бытовых безделушек. За этим занятием меня застал Питер. Я как раз переделывал свою настольную лампу. Это была удачная идея: лампа имела большое круглое основание, которое я нарастил в толщину, что бы все вместить в эту подставку. А еще удобно, что этот светильник постоянно включен в розетку, и это не вызовет ничьих подозрений.

Питер, было, открыл рот, но я жестами показал ему, что лучше не болтать лишнего.

– Привет, дядя Бен!

– Привет, племянник! Потерпи минутку, и мы перейдем в гостиную, пообедаем и поговорим.

После этой фразы я взял коробку, то есть первую версию прибора, воткнул вилку в розетку и включил.

– Теперь можно говорить спокойно.

– А я-то думаю, что это ты мне за странные знаки подаешь. А ты прослушки боишься.

– Уже не боюсь, после того как эта штука заработала. Радиус в пятьдесят метров защищен гарантированно.

– А лампу переделываешь, что бы туда такую же всунуть?

– Именно так!

– А скажи зачем?

– Ты пока ездил по всем нашим делам, тут такое началось.

И я подробно пересказал мои новые отношения с министром Джо.

– В общем, понимаешь, что он слишком много знает о нас и наших делах, настолько много, что нам стоит остерегаться.

– Ну, главного-то он не знает.

– Думаю, не знает и то только потому, что об этом мы не говорили уже лет двадцать, так что подслушать нас не могли. А поэтому не стоит и начинать.

– Хорошо, будем надеяться, что наш друг Ник Джеферсон скоро пришлет свою оливковую ветвь мира. А пока нам стоит пойти в гостиную, а то большой перерыв в прослушке непременно вызовет подозрения.

– Сейчас, сейчас, остался последний винт и лампа готова.

– Я хотел поговорить о клубе и предстоящем чемпионате, а это можно и при прослушке.

Мы сели за стол и робот-слуга тут же принес обед.

– Ты хотел поговорить насчет чемпионата, - сказал я, вводя в курс прослушивающую сторону.

– Да, дядя, там возникли затруднения насчет поставок по доброй сотне пунктов.

– А что наш директор?

– У директора хватает работы в клубе, и потом, по контракту, это не входит в его функции мероприятия организовывать.

– А наш "владелец"?

– Мистер Дьюти только изображает владельца. А меж тем не может решить ни одного вопроса. Он так же заявляет, что только представлен прессе, как владелец клуба, а за все должно отвечать собрание акционеров, а он, де, только один из шести членов. Совершенно не понятно как он стал вторым по богатству на этой планете.

– Он унаследовал деньги, а деловой хватки у него никогда и не было. Давай сюда список, я сделаю все что смогу, но расплачиваться за это будет мистер Дьюти.

– Бен, ты собираешься звонить от его имени?

– Не делай такие страшные глаза. Это его работа, и потом, он совершенно не опасен. Скажу по секрету: он меня боится, ведь у меня репутация человека из правительственных кругов. Никто ничего толком не знает, но многие, благодаря этому, ведут себя весьма вежливо, и добиваются моей дружбы.

– Ладно, я тоже буду спать спокойно. Но скажи мне, ведь ты собираешься выступать на турнире?

– Конечно, собираюсь, и под прежним псевдонимом.

– Значит опять записать тебя как Айвенго.

– А чем плох Айвенго. Этот псевдоним не претендует на абсолютное лидерство, не то, что Ричард, львиное сердце или Ланселот озерный. Кстати не люблю я этого Ланселота, хоть он и один из лидеров и на него приходят поглазеть дамы из высшего света.

– Да, Бен, он ведет себя вызывающе. Хорошо бы подшутить над ним.

– Есть пара идей! Помнится ты говорил, что в Электронстар Инкорпорейтид тебе по дешёвке предлагали коробку бракованных новейших суперчипов?

– Да, они утверждали, что все они работают, но у каждого есть своя странность. И в связи с этими странностями они их промаркировали.

– И что стоит это барахло?

– Оптом, два десятка чипов продают за полмиллиона, а так, чипы без сбоев, они продают за миллион каждый.

– Давай рискнем, Питер.
– Нам ли с тобой бояться сбойных чипов. Ведь мы всегда выкручивались, справимся и на этот раз.

– Согласен. А если попадутся интересные сбойные экземпляры, то их можно скопировать и самим запустить в серию.

– Хорошо, я сейчас поеду прямо к ним.

Питер уехал, а я остался в кресле, включил стереовизор. Передавали свежий пакет имперских новостей. Под их псевдо сенсационные выкрики я задумался, и мне и, правда, пришла гениальная мысль. Теперь я знал, как сделать глушилку, которую можно повсюду таскать с собой и никто ее не увидит.

– Включи охранную систему, - приказал я роботу слуге, прежде чем спустится в подвал, в нашу с Питером лабораторию.

За Питера я не волновался: охранная система знала его в лицо.

В подвале я уселся в удобное кресло перед моим суперкомпьютером и принялся прикидывать чертежи. Многие думают, что инженер что-то изобретает, для того, что бы сделать ту или иную машину. Когда-то так оно и было, даже само слово инженер означает изобретатель.

Но теперь, когда столько всего изобретено, инженер, как правило, занимается компоновкой изделия из более или менее стандартных узлов, систем и деталей. Но это, наверное, еще более сложная работа. Здесь необходим высочайший уровень. Хотя иногда приходится что-то придумывать по причине отсутствия готовых деталей или узлов, и тогда работа становится еще более творческой.