Большой Босс для Малинки

– Я спросил про документы, – сглотнув комок в горле, продолжил этот пугающий меня опрос.

– Это приложение к подарку. Открой сначала его, пожалуйста! – попросила жена, протягивая коробку.

На автопилоте забрал, но продолжал смотреть в глаза жены, пытаясь разгадать эту игру.

– Руслан, посмотри!

Я не хотел ничего смотреть.

– Даш, ты заболела?! – стараясь контролировать эмоции, перешёл к конкретным вопросам.

Жена, подхватив бумажки в одну руку, на коленях подползла к краю кровати возле меня.

– Ну, Рус! Ты просто посмотри! Это, по сути, ничего страшного.

По сути?!!! Но молящим глазам любимой отказать не мог. Медленно, будто это бомба, стал разворачивать упаковку. Снял крышку и отбросил ее на пол.

Внутри лежали белые маленькие пинетки и красивая соска на цепочке из деревянных разноцветных бус с буквами. Из букв было выложено «Наш малыш».

Облегчение охватило меня на секунду, а потом я снова ухнул в пропасть. Зачем целая стопка обследований, если ты здорова. Элина тоже скрывала от меня до последнего факт своей болезни, пока не стало поздно.

Молчание затянулось, но я не мог оторвать взгляд от содержимого коробки.

– Руслан! Ты не рад!? Мы никогда не говорили о новых детях подробно, но и о вопросах предохранения тоже. После моей простуды в мае врач посоветовала убрать противозачаточные таблетки и сделать небольшой перерыв в их приёме. Я закрутилась, потом мы улетели в отпуск на острова, потом сборы Ули в летний лагерь, и вот я понимаю, что у меня задержка. Я не стала тебе ничего говорить, решила сначала убедиться сама. А потом всё не знала, как тебе это сказать. Вчера с Вишенкой было экстренное совещание, и вот такой вариант мы выбрали. Ну, сделать подарок, – ее голос к концу пояснений совсем стих.

– И это всё? Вся правда?! Или что-то ты якобы забыла рассказать?

Я наконец-то отлепил свой взгляд от пинеток, но, кроме удивления в её грустных глазах, больше ничего не увидел. Кивнул головой в сторону пачки бумаг в её руке.

– Ах! Это я обследовалась. Я абсолютно здорова и малыш тоже, – она нахмурилась. – Ты подумал, что я больна?! Как тогда? С Элиной?

Я просто кивнул, не надеясь на речевой аппарат.

– Прости меня идиотку! – Даша так резко подскочила, обнимая меня и оставляя быстрые поцелуи, что еле удержал коробку и успел обнять ее свободной рукой. – Я специально обследовалась, чтобы, если что, вовремя… но всё хорошо. А сейчас от неожиданности всё вылетело из головы.

Я почувствовал её мокрые от слёз щёки, и это вернуло меня в реальный мир из воспоминаний прошлой боли.

– Даш, всё хорошо! Не плачь, пожалуйста! Это просто я совсем нервный стал, хотя должен был сам догадаться о беременности.

И правда, сейчас в голове всплывали разные моменты, но я намеренно что ли их не замечал.

– Значит, ты не против?

– Господи, конечно, нет! Я рад! – и да, я начинал чувствовать, что действительно рад.

Там внутри неё было маленькое чудо, которое невозможно не любить. Я знал на собственном опыте, знал, что ты можешь его не хотеть и даже ненавидеть ровно до тех пор, пока не возьмёшь на руки этот маленький беззащитный комок с крохотными пальчиками, чуть сморщенной кожей и глазами, глядящими в твою душу. Наши дети – это божьи ангелы, и, глядя в их ещё чистые глаза, ты и сам очищаешься от всей гадости, что была внутри тебя.

Я слегка отстранился от нее и провёл ладонью по ещё совсем плоскому животу.

– Какой срок?

– Почти два месяца.

Я снова посмотрел на неё. Виновато поджав губы, она смело смотрела на меня, готовая понести наказание.

– Целый месяц с подругой думали, как сообщить? – начиная улыбаться, поинтересовался я, аккуратно ставя коробку с первыми вещами малыша на кровать.

– Нет, только неделю, а до этого я обследовалась и ждала результатов. Ты, правда, не сердишься?

Беспокойство в глазах жены резало немым укором и взывало к моей совести.

– Малинка, я, правда, совсем не сержусь! Просто очень испугался, что ты тут прячешься ночами. И я очень рад и буду любить малыша! Прости, что расстроил тебя своей реакцией на такую потрясающую новость. И с этой коробкой вы здорово придумали, а пинетки очень красивые и … - но Даша, улыбаясь, закрыла мне рот ладошкой.

Спасибо ей, а то сам я бы уже не остановился.

– Я поняла, Руслан. Спасибо, – и она мягко и нежно меня поцеловала.

Вот точно! Поцеловать-то я её забыл. Надо срочно реабилитироваться. Подхватил ее под попу и понёс в нашу комнату. Здесь тоже кровать неплохая, пришлось поспать в своё время, но малость тесноватая для двоих, точнее, теперь троих.

– Когда ты хочешь сказать Ульяне? – поинтересовался я, пока шли в спальню.

– Ну, вообще-то она уже знает. Случайно услышала мой разговор с врачом, тоже испугалась, что я заболела, и подумала, что скоро умру. Мне пришлось всё рассказать, но я попросила её молчать. Удивительно, что она не проболталась.

И, правда, это было практически из ряда вон. Моя малышка взрослеет и умнеет.

– И как ей новость?! – хотя и так знал ответ.

– Она обрадовалась, обещала мне помогать и даже отдать свою красивую комнату, если родится девочка. Я пообещала ей, что в любом случае комнату отдавать не придётся.

– И всё? – надавил я, видя, что Даша о чём- то умолчала.

Уложил молчунью на кровать и сам сверху для убедительности прилёг, опираясь на локти по обе стороны от ее головы.

– Ещё она спросила о том, что теперь я её буду меньше любить, раз у меня будет свой ребенок, – глухо и явно борясь с новой порцией слёз, ответила Малинка.

– А ты?

– А что я?! Я её отругала! Сказала, что это полный бред и глупости. Что она тоже мой ребенок, и мы с ней родные не по крови, а по духу. Что я всегда буду ее любить, а если она ещё раз скажет такую ерунду, то я с ней целый месяц разговаривать не стану, – и в конце тирады громкий хлюп носом.

– А что Ульяна?

– Она сначала, когда я начала выступать, обиженно поджала губки, а к концу моего концерта истерички погладила по руке и сказала, что нам надо выпить чаю с шоколадными конфетами.

О да! Это была моя дочь! Ну, точнее, наша!

– Выпили?

– Чаю? Ну, да, и целый килограмм конфет. Я с того дня на эти конфеты смотреть не могу.

– Значит, мир?! – решил прояснить ситуацию до конца.

– Ага. Она очень ждёт, когда малыш появится.

– А чего тогда плачешь?!

– А..это гормоны… Господи, Майер, ты со мной разговариваешь как с душевнобольной.

Вдруг воскликнула Даша, видимо, прокрутив в памяти наш диалог.

– Нет, любимая. Как с очень беременной женой.

– Ну, ну!

Я поцеловал её кончик носа, стирая пальцами остатки слёз вокруг глаз.

– И ты будешь работать до последнего дня? – спросил её, целуя по очереди ее веки, щёки.

– Ага, а потом из дома.

Вдохнул, но спорить не стал. На данный момент меня всё устраивало, особенно ее жаркие губы и зовущая в пропасть чувств зелень глаз. К тому же я давно понял, кто у нас тут самый главный босс! И это не я!