Большой горизонт

И, конечно же, в первую очередь говорилось о том, как два года назад дал себя знать «Ковар­ный старик», спавший почти два столетия, и как старшина 1-й статьи Алексей Кирьянов оста­вался с ним один на один на всем острове.

Камчатский вулкан Безымянный находился от острова Н. всего в какой-нибудь тысяче кило­метров— по дальневосточным масштабам, почти по соседству,— и внезапное пробуждение его не могло не насторожить пограничников — Баулин приказал усилить наблюдение за «Коварным стариком».

Вторая радиограмма была сигналом бедствия. Японская двухмачтовая рыболовецкая шхуна «Тайсей-Мару» потеряла управление и просила о помощи.

В последние сутки океан был спокоен — вол­нение не превышало трех баллов,— японские моряки издавна известны как моряки опытные, и Баулин в недоумении пожал плечами: — Что-то непонятное у них стряслось... Однако текст депеши не оставлял сомнения: «Всем, всем, всем! Спасите наши души!..» Далее следовали координаты шхуны — миль Шестьдесят к северо-западу от Н.

— Кто-нибудь им ответил?—спросил Баулин дежурного.

Тот доложил, что на зов «Тайсей-Мару» отклик­нулись американский китобой «Гарпун», канад­ский лесовоз «Джерси» и советский пароход «Ломоносов», идущий с Камчатки.

— Ближе всех к «Тайсей-Мару» «Гарпун» — двадцать одна миля,— добавил дежурный,— канадец своих координат не указал. «Ломоносов» — в семи часах хода.

Было ясно, что «Гарпун» поспеет на помощь японским рыбакам раньше всех, но все же для порядка Баулин сообщил о происшествии в погранотряд.

Возвратившись домой — я по-прежнему квар­тировал у капитана 3 ранга,— мы застали Ма­ринку с соседским сыном Витей за игрой в ры­баков. Перевернутый вверх ножками табурет изображал кавасаки, шаль служила неводом, за­сушенные крабы, морские коньки и звезды, раз­бросанные по полу, были косяком рыбы. Ма­ринка командовала, как заправский шкипер, а пятилетний Витя — он был главным неводчи­ком,— сопя, подтягивал шаль за привязанные к углам веревочки.

«Иностранным рыбакам» — так Маринка на­звала нас с Баулиным — было приказано не вторгаться в чужие воды, и мы устроились чаев­ничать на кухне.

Я не преминул напомнить капитану 3 ранга про давно обещанный рассказ о том, как Алек­сей Кирьянов оставался на острове во время из­вержения «Коварного старика».

Баулин принес из комнаты известный уже мне фотоальбом Курильской гряды и какую-то объемистою книгу.

— Как, по-вашему, что это за остров?— пока­зал он мне один из снимков.

— Всех не упомнишь...

— А это? — показал Баулин другой снимок.

— Ваш Н., — сразу узнал я конус «Коварного старика».

— Эх, вы! — рассмеялся капитан 3 ранга.— На первой фотографии тоже наш Н., только на две недели старше.

Я сличил снимки — ничего похожего! Там, где на первой, «старшей», фотографии высились два скалистых пика метров по полтораста каждый, на второй — едва заметные холмы; выдающегося в море утеса вовсе не было. А вулкан? Просто не верилось, что это один и тот же «Коварный старик»! У того, который снят на второй фото­графии и виден в окно, склоны относительно по­лотне, вершина значительно ниже и нет глубо­кого ущелья у подошвы.

— Это что же, результат извержения?

— Да,— кивнул Баулин,— того самого извер­жения, когда Алексей Кирьянов оставался на острове.

— Лихо!— только и мог сказать я.

— Вы знаете,— продолжал Баулин,— до сих пор точно неизвестно, какие на Курилах вулканы действующие, какие потухшие; всего-то их здесь что-то полсотни с лишним. Ваш «Старик» тоже долгое время считался потухшим, а что натво­рил! Кстати говоря, именно из-за вулканов острова и получили свое название — Курильские. Так их назвали русские землепроходцы за беспрерывно дымящиеся, вроде бы курящиесявершины.

Баулин передал мне книгу.

— Тут есть довольно интересное описание на­шего «Коварного старика». У меня тут закладка лежит, читайте, а я пока «рыбаков» спать от­правлю, им уже пора.

Книга оказалась старинным «Собранием уче­ных путешествий по России». На титульном ли­сте «Собрания» значилось: «Издание Россий­ской Императорской Академии Наук, Санкт-Пе­тербург, 1819 год».

В главе, заложенной Баулиным засушенным дубовым листком (с материка листок!), подробно описывалось грозное извержение вулкана на острове Н. в восьмидесятых годах восемнадца­того столетия и приводилось донесение служи­лых людей, посланных на Н. «для описания и положения на план — каким видом остров со­стоит от порыва горелой сопки». Из донесения явствовало, что Н. подвергся тогда сильнейшим разрушениям. Вот, к примеру, выписка: «Около острова в прежнем его виде были большие камни, на коих ложились сивучи, а на утесных завалах плодились морские птицы, была байдарная пристань промеж лайд... А ныне: сопку со­рвало более к северу, и верх ее сделался седлом; утесистые завалки песком и камнем засыпало и сделало гладко, что и птицам негде пло­диться, байдарную пристань засыпало камнем, и стало там сухо... А сопка с ужасом гремит и ныне...»

Испокон века на Руси не переводились отваж­ные люди!

Я подошел к окну. Был ранний осен­ний вечер, конус вулкана и утесы бы­ли едва различи­мы. Сколько же раз изменялся внеш­ний вид острова под воздействием подземных сил?

Внезапно пейзаж за окном исчез: Бау­лин закрыл ставни.

— Промозгло! — возвратившись с улицы, передернул он плечами.

— Ну, так вот, возвращаемся мы из очеред­ного дозорного крейсерства — дело тоже в ок­тябре было, двадцать третьего числа, утром,— смотрим: что такое? Из кратера нашего вул­кана вырвался вдруг гигантский столб буро-желтого дыма, достиг высоты примерно в десять километров и раздался наверху в стороны шап­кой гигантского гриба. (На взрыв атомной бомбы похоже, если вы видели снимки.) При­знаюсь, мне стало не по себе: неужели начи­нается извержение? Мне доводилось наблюдать издали, как бушевала Ключевская сопка, и даже издали зрелище это, мягко говоря, внушитель­ное. А тут... тут вулкан был нашим соседом: морбаза и жилой поселок всего метрах в шести­стах от него.— Баулин усмехнулся.— Точнее ска­зать, мы к нему присоседились.

— А какая была погода?

— Вначале отличная: ясно, солнышко, ночного тумана как не бывало, даже ветер утих. (Ок­тябрь ведь у нас — лучшее время года.) Однако пока мы дошли до стоянки — за каких-нибудь полчаса,— с Охотского моря нагнало туч, из Малого пролива потянуло, словно из аэродина­мической трубы, дохнул нам в спину и океан, и буквально в течение нескольких минут, столк­нувшись, восточный и западный ветры подняли такую волну, что на ходовом мостике пришлось надеть плащи с капюшоном.

— А что вулкан?

— С вулкана мы не спускали глаз. Над кра­тером вроде бы прояснилось. «Прокашлялся «Старик»,— сказал боцман Доронин. «А может быть, только начинает кашлять»,— поправил я его. Я ведь и видел сам, и читал, что началу извержения обычно предшествуют выбросы па­ров и газов.

Когда мы ошвартовались, на стоянку сбежа­лось уже почти все Население острова. К слову говоря, командир базы, известный вам Самсонов, находился в то время в очередной командировке на материке, и я исполнял его обязанности.