Большой горизонт
Шрифт:
И, конечно же, в первую очередь говорилось о том, как два года назад дал себя знать «Коварный старик», спавший почти два столетия, и как старшина 1-й статьи Алексей Кирьянов оставался с ним один на один на всем острове.
Камчатский вулкан Безымянный находился от острова Н. всего в какой-нибудь тысяче километров— по дальневосточным масштабам, почти по соседству,— и внезапное пробуждение его не могло не насторожить пограничников — Баулин приказал усилить наблюдение за «Коварным стариком».
Вторая радиограмма была сигналом бедствия. Японская двухмачтовая рыболовецкая шхуна «Тайсей-Мару» потеряла управление и просила о помощи.
В последние сутки
— Кто-нибудь им ответил?—спросил Баулин дежурного.
Тот доложил, что на зов «Тайсей-Мару» откликнулись американский китобой «Гарпун», канадский лесовоз «Джерси» и советский пароход «Ломоносов», идущий с Камчатки.
— Ближе всех к «Тайсей-Мару» «Гарпун» — двадцать одна миля,— добавил дежурный,— канадец своих координат не указал. «Ломоносов» — в семи часах хода.
Было ясно, что «Гарпун» поспеет на помощь японским рыбакам раньше всех, но все же для порядка Баулин сообщил о происшествии в погранотряд.
Возвратившись домой — я по-прежнему квартировал у капитана 3 ранга,— мы застали Маринку с соседским сыном Витей за игрой в рыбаков. Перевернутый вверх ножками табурет изображал кавасаки, шаль служила неводом, засушенные крабы, морские коньки и звезды, разбросанные по полу, были косяком рыбы. Маринка командовала, как заправский шкипер, а пятилетний Витя — он был главным неводчиком,— сопя, подтягивал шаль за привязанные к углам веревочки.
«Иностранным рыбакам» — так Маринка назвала нас с Баулиным — было приказано не вторгаться в чужие воды, и мы устроились чаевничать на кухне.
Я не преминул напомнить капитану 3 ранга про давно обещанный рассказ о том, как Алексей Кирьянов оставался на острове во время извержения «Коварного старика».
Баулин принес из комнаты известный уже мне фотоальбом Курильской гряды и какую-то объемистою книгу.
— Как, по-вашему, что это за остров?— показал он мне один из снимков.
— Всех не упомнишь...
— А это? — показал Баулин другой снимок.
— Ваш Н., — сразу узнал я конус «Коварного старика».
— Эх, вы! — рассмеялся капитан 3 ранга.— На первой фотографии тоже наш Н., только на две недели старше.
Я сличил снимки — ничего похожего! Там, где на первой, «старшей», фотографии высились два скалистых пика метров по полтораста каждый, на второй — едва заметные холмы; выдающегося в море утеса вовсе не было. А вулкан? Просто не верилось, что это один и тот же «Коварный старик»! У того, который снят на второй фотографии и виден в окно, склоны относительно полотне, вершина значительно ниже и нет глубокого ущелья у подошвы.
— Это что же, результат извержения?
— Да,— кивнул Баулин,— того самого извержения, когда Алексей Кирьянов оставался на острове.
— Лихо!— только и мог сказать я.
— Вы знаете,— продолжал Баулин,— до сих пор точно неизвестно, какие на Курилах вулканы действующие, какие потухшие; всего-то их здесь что-то полсотни с лишним. Ваш «Старик» тоже долгое время считался потухшим, а что натворил! Кстати говоря, именно из-за вулканов острова и получили свое название — Курильские. Так их назвали русские землепроходцы за беспрерывно дымящиеся, вроде бы курящиесявершины.
Баулин передал мне книгу.
— Тут есть довольно интересное
описание нашего «Коварного старика». У меня тут закладка лежит, читайте, а я пока «рыбаков» спать отправлю, им уже пора.Книга оказалась старинным «Собранием ученых путешествий по России». На титульном листе «Собрания» значилось: «Издание Российской Императорской Академии Наук, Санкт-Петербург, 1819 год».
В главе, заложенной Баулиным засушенным дубовым листком (с материка листок!), подробно описывалось грозное извержение вулкана на острове Н. в восьмидесятых годах восемнадцатого столетия и приводилось донесение служилых людей, посланных на Н. «для описания и положения на план — каким видом остров состоит от порыва горелой сопки». Из донесения явствовало, что Н. подвергся тогда сильнейшим разрушениям. Вот, к примеру, выписка: «Около острова в прежнем его виде были большие камни, на коих ложились сивучи, а на утесных завалах плодились морские птицы, была байдарная пристань промеж лайд... А ныне: сопку сорвало более к северу, и верх ее сделался седлом; утесистые завалки песком и камнем засыпало и сделало гладко, что и птицам негде плодиться, байдарную пристань засыпало камнем, и стало там сухо... А сопка с ужасом гремит и ныне...»
Испокон века на Руси не переводились отважные люди!
Я подошел к окну. Был ранний осенний вечер, конус вулкана и утесы были едва различимы. Сколько же раз изменялся внешний вид острова под воздействием подземных сил?
Внезапно пейзаж за окном исчез: Баулин закрыл ставни.
— Промозгло! — возвратившись с улицы, передернул он плечами.
— Ну, так вот, возвращаемся мы из очередного дозорного крейсерства — дело тоже в октябре было, двадцать третьего числа, утром,— смотрим: что такое? Из кратера нашего вулкана вырвался вдруг гигантский столб буро-желтого дыма, достиг высоты примерно в десять километров и раздался наверху в стороны шапкой гигантского гриба. (На взрыв атомной бомбы похоже, если вы видели снимки.) Признаюсь, мне стало не по себе: неужели начинается извержение? Мне доводилось наблюдать издали, как бушевала Ключевская сопка, и даже издали зрелище это, мягко говоря, внушительное. А тут... тут вулкан был нашим соседом: морбаза и жилой поселок всего метрах в шестистах от него.— Баулин усмехнулся.— Точнее сказать, мы к нему присоседились.
— А какая была погода?
— Вначале отличная: ясно, солнышко, ночного тумана как не бывало, даже ветер утих. (Октябрь ведь у нас — лучшее время года.) Однако пока мы дошли до стоянки — за каких-нибудь полчаса,— с Охотского моря нагнало туч, из Малого пролива потянуло, словно из аэродинамической трубы, дохнул нам в спину и океан, и буквально в течение нескольких минут, столкнувшись, восточный и западный ветры подняли такую волну, что на ходовом мостике пришлось надеть плащи с капюшоном.
— А что вулкан?
— С вулкана мы не спускали глаз. Над кратером вроде бы прояснилось. «Прокашлялся «Старик»,— сказал боцман Доронин. «А может быть, только начинает кашлять»,— поправил я его. Я ведь и видел сам, и читал, что началу извержения обычно предшествуют выбросы паров и газов.
Когда мы ошвартовались, на стоянку сбежалось уже почти все Население острова. К слову говоря, командир базы, известный вам Самсонов, находился в то время в очередной командировке на материке, и я исполнял его обязанности.