Большой ринг Геннадия Шаткова

Когда я вышел на ринг, отец еще попытался внешне выразить свое неудовольствие. Но как только прозвучал гонг, он безоговорочно стал моим болельщиком. Когда же я нокаутировал противника, он, стараясь казаться спокойным, сказал:

– Ну, так-то еще можно боксировать. Что ж, пусть Геннадий занимается боксом. На ринге, между прочим, как я заметил, тоже надо думать.

Отец был побежден. Вето с бокса было снято…

Запомнилась еще одна встреча тех лет, в которой мне удалось победить не только соперника, но и аудиторию.

Команда Дворца пионеров боксировала в гостях у спортсменов Ленинградского механического института. Во втором полусреднем весе (я выступал тогда в этой весовой категории, имея третий разряд) от хозяев поля на ринг вышел второразрядник Евгений Фалалеев. Как известно, «дома и стены помогают». Фалалеева поддерживали почти все зрители, забившие спортзал до отказа. Среди первокурсников он справедливо считался сильнейшим. К тому времени среди своих ребят я тоже котировался как сильный боксер. Иван Павлович неоднократно включал меня в состав сборной Дворца пионеров.

…И вот я на ринге. По команде рефери «Боксеры, на середину!» стараюсь как можно спокойнее приблизиться к противнику. Коснулись друг друга перчатками. Соперник хорошо сложен, бицепсы и вся его мускулистая фигура производят на публику отличное впечатление.

Удар гонга – и Фалалеев бросается в атаку. Я встречаю его серией ударов. Посылаю удар прямой левой и тотчас правой. Последний достигает цели и на какой-то промежуток времени останавливает соперника.

Но Фалалеева это не смущает. Как-никак, не первый год на ринге. Он вновь и вновь атакует, натыкаясь на встречные удары. Чаще всего достигал адреса мой удар правой в корпус. Мне удалось несколько раз сбить дыхание противника в первом раунде, а во втором после бешеной атаки послать в нокдаун и выиграть встречу.

К чести болельщиков (студенты, как я наблюдал, не всегда бывают объективны), на этот раз они единогласно согласились с решениями судей: неодобрительных свистков не было. Я имел все основания быть довольным.

К тому же на моем пиджаке заблестел значок второразрядника. Дома я повесил пиджак на стул и долго ходил вокруг, любуясь блеском этого значка и мысленно снова возвращаясь на ринг.

Спустя девять лет в том же зале я снова встретился со студенческой аудиторией. На этот раз мне не пришлось боксировать: студенты пригласили ленинградских олимпийцев рассказать о международных спортивных встречах.

Волновался я теперь, пожалуй, даже больше, чем в те памятные времена: это была одна из первых моих лекций перед столь требовательной и искушенной аудиторией. Болельщики, как оказалось, знали мое первое выступление на ринге по рассказам старожилов и не преминули попробовать отомстить за поражение своего одноклубника – нокаутировать меня тысячей и одним вопросом. Но я защищался, как квалифицированный адвокат, и, хотя намного нарушил регламент, был великодушно прощен слушателями.

Был еще один запомнившийся мне бой. До этого случая все бои проходили на ленинградской земле. Как чемпион Ленинграда среди подростков, я был включен в состав сборной школ города. Свой девятнадцатый бой мне пришлось вести с Панченко в Киеве. Это был мой первый выезд на соревнования в другой город. Я очень волновался. Признаться, вид соперника производил странное впечатление. Он был всего на год старше меня, но казался гораздо солидней и мужественней. Такое «преимущество» давали ему… усы. Ребята, стараясь ободрить меня, шутили:

– Тебе, Гена, легко будет. Как увидишь усы, бей по усам. Ошибки не будет!..

Я так и сделал. Как только Панченко опустил левую руку и открыл лицо, я резко ударил справа. Это случилось в первом же раунде… Бой закончился моей победой.

После соревнований мы много ходили по улицам и площадям украинской столицы. Наши недавние соперники были отличными экскурсоводами, знали родной город как свои пять пальцев. Они показывали нам все его достопримечательности, назвали всех архитекторов, построивших более или менее значительные здания, памятники, промышленные предприятия, попадавшиеся нам по пути.

Именно тогда, в Киеве, я понял, как важно и мне, ленинградцу, знать свой город.

На обратном пути мы побывали в Москве. Много ходили по улицам, знакомились с музеями и памятниками.

В поезде Иван Павлович устроил нам настоящий экзамен по истории Ленинграда.

– Ну, кто скажет, когда основан город? – спросил он.

– В тысяча семьсот третьем году, – робко ответил я.

– А почему крепость носит название Петропавловской? Кто автор памятника «Медный всадник»? Какие сооружения построил зодчий Росси? Когда был создан мост Лейтенанта Шмидта и сколько вообще в Ленинграде мостов?

Мы краснели, отвечали неуверенно, путали даты и имена.

Иван Павлович резюмировал:

– Через месяц пойдем в Музей истории Петрограда-Ленинграда. Буду принимать экзамен на знание города. Советую побывать в Эрмитаже, Военно-морском музее, в ленинских местах, в театрах, осмотреть «Самсона» и другие фонтаны Петродворца, зайти в гости к Пушкину в его квартиру на Мойке. Боксер должен быть культурным человеком!

Аттестат зрелости

Новенький толстый перекидной календарь лежит на письменном столе. На первом листке цифры: «1951 год». Невольно задумываюсь: что-то принесет мне этот год? В этом году я заканчиваю десятый класс. Сначала – экзамен на аттестат зрелости, а потом надо выбирать себе будущую профессию. Кроме того, предстоят серьезные соревнования, и, следовательно, к ним надо готовиться.

Отец, видимо угадывая, какие заботы волнуют меня, говорит:

– Бокс боксом, а «троек» чтобы не было. Ты ведь не собираешься делать бокс своей профессией? Надо думать о будущем.

Впрочем, то же самое требовал от нас, от «старичков», – так он в шутку называл десятиклассников – Иван Павлович.

– Сейчас для вас главное – дисциплина в учебе. В ней – основа ваших успехов.

Иван Павлович был нашим воспитателем не только на ринге.

Многие воспитанники секции уже решили вопрос, куда идти. Одни намеревались поступить в Военно-морское училище, как это сделал мой старший брат Борис, другие – в различные институты, которых так много в Ленинграде, третьи шли на заводы, вливаясь в прославленную семью ленинградского рабочего класса.

Мечтая о карьере юриста, я с увлечением читал трехтомную «Историю дипломатии» под редакцией Потемкина и другую литературу по международному праву. В личной библиотеке к этому времени я уже собрал солидное количество книг по юриспруденции.

На внутренней стороне обложки по семейной традиции проставлялась дата приобретения книги. «Советское государственное право», «Римское право», «Трудовые правоотношения», «Уголовный и процессуальный кодексы РСФСР», «Устройство советского суда», «Конституция СССР» стояли на полках рядом с переводными изданиями зарубежных юристов и правоведов, книгами Неринга, Гоббса и других авторов.

Приобретая книги, я руководствовался правилом: никогда не покупать следующего учебника или популярной брошюры, пока не прочитаны предыдущие. Это замечательное правило, между прочим, как нельзя лучше характеризует и бокс, отличительной чертой которого является постепенное и глубокое освоение элементов. В боксе, как в изучении иностранного языка, нельзя взять с кондачка, с налета. Только упорный и терпеливый труд может привести к желаемому результату.

Тренер старался воспитывать нас, следуя хорошей традиции: «Один – за всех, и все – за одного». Каждый спортсмен с эмблемой «Дворец пионеров» на груди чувствовал ответственность не только за себя, но и за товарищей по секции, за свой спортивный клуб в целом.