Большой шеф Красной капеллы: Впервые в мире беседы с Леопольдом Треппером

В книге воспоминаний под названием «Говорит шеф нацистского шпионажа», переведенной во Франции с немецкого в издательстве Жилярда в 1957 г. говорится о Красной капелле. Автор Шелленберг. Я хочу отметить одно: при очень точном анализе здесь есть вещи верные, путаные и абсолютно ложные, как вообще у Шелленберга.

Какие положения у него верные. Прежде всего то, что происходило в Красной капелле до половины 42го г. Почему? Тогда Шелленберг имел доступ ко всем материалам. С весны 42-го г., когда действовала зондеркоммандо, непосредственным руководителем которой был Мюллер, Шелленберг уже не получал с этого времени многих материалов. Прежде всего следует определить — когда возникло понятие, название Роте Капелле. При каких обстоятельствах получилось, что самые высокие нацистские инстанции по линии разведки и контрразведки занялись этим вопросом. Шелленберг рассказывает: когда Деканозов находился в Берлине, он руководил всеми секретными службами советской сети. Уже тогда Гитлер высказывал мнение, что советская разведка очень сильна. Позже он сказал — если в чем-то советы и превзошли нас, это в разведке. В этом нацистов убедили первые месяцы войны. Шелленберг заявляет: «К концу 1941 г. был дан приказ разработать в обширном масштабе план борьбы с русским шпионажем, который исключительно быстро распространился как в самой Германии, так и в оккупированных странах Европы. Было поручено координировать работу в этой области, объединив усилия различных разведывательных и контрразведывательных нацистских служб».

Сюда относились сеть Мюллера — руководителя гестапо, контр-шпионаж во главе с Канарисом. Их усилия и должны были быть скоординированы против действий советской разведки. Эта операция получила кодовое название Красная капелла. Общее руководство возлагалось на Гейдриха. «В результате объединенных наших усилий мы в короткое время смогли убедиться, что существует крупнейшая сеть совшпионаже в Германии и оккупированных странах. И все-таки в дальнейшем частично нам удалось разбить эту сеть».

На с. 354 Шелленберг пишет: «После убийства Гейдриха в мае 42-го г. Гиммлер взял в свои руки координацию и контроль над работой Красной капеллы, созданной для борьбы с советской разведкой. В очень короткое время между Мюллером и Гиммлером сложились напряженные отношения. Дело дошло до того, что когда я и Мюллер были вызваны к Гиммлеру, по вопросам Красной капеллы. Мюллер, был на много старше меня, тем не менее Гиммлер попросил его удалиться из комнаты, когда он начал говорить со мной. В июле 42-го г. мы получили приказ от Гитлера явиться в ставку Гитлера для рапорта по делу Красной капеллы».

Каково значение этих двух дат. Первая, это декабрь 41-го г., когда создается абсолютно неизвестное в истории гестапо, абвера, сети Шелленберга, пеленгаторов маршала Геринга, объединение всех этих сил в единый кулак. Это произошло в то время, когда они фактически не раскрыли еще Красную капеллу, но только уточнили в результате пеленгации, что в Германии и в оккупированных странах имеется широкая советская разведывательная сеть. Возникло общее понятие Красной капеллы, которое означало сеть советразведки в Германии и во всех оккупированных странах.

Июль 1942 г. состоялся вызов в ставку для рапорта Гитлеру. Это произошло потому, что результаты работы по борьбе с советской разведкой были очень неудовлетворительны.

Зондеркоманда «Красная капелла» была создана в марте 42 г. но все организации уже вели борьбу еще с конца 41-го г. Какие результаты они имели к июлю 42го г. Во-первых, провал на ул. Атребат в декабре 41 г. никаких результатов им не дал. Наоборот, в абвере до апреля 42-го г. существовало мнение, что в данном случае речь, вероятно, идет о какой-то коммунистической подпольной группе, связанной с коммунистическим подпольем других стран — Бельгии, Северной Франции и др. Там уже Хотели сдать все это дело в архив и только в последнюю минуту Гиринг взял это дело и продолжил поиск. К этому времени наши люди находились в нацистских тюрьмах уже больше полугода, тем не менее не добились никаких показаний от арестованных, знавших шифр и другие сведения.

В своей книге Шелленберг рассказывает об очень острой внутренней борьбе в нацистском лагере, среди руководящих деятелей разведки и контрразведки. Мюллер заявлял, что в неудачах виновен абвер, т. к. именно абвер занимался пеленгацией и должен был заниматься расшифровкой, что тоже не дало результатов. Драка происходила между Мюллером и Гиммлером, который поэтому защищал абвер.

«Когда я явился в ставку, я был очень удивлен, что Гиммлер пригласил туда и Канариса. Он нам объяснил, что т. к. должен еще сегодня докладывать Гитлеру, он хотел бы иметь ясную картину, касающуюся Красной капеллы. Гиммлер начал читать подготовленный рапорт для Гитлера и с первых же минут проявил страшнее недовольство. Заявил, что весь этот рапорт написан тенденциозно, что работа, которую провел абвер, контршпионаж Канариса и функабвер показано Мюллером необъективно и не лояльно».

Хочу отметить, что с точки зрения профессиональной прав был Мюллер. Суть была в том, что с декабря 41-го г. по июль 42-го г. все эти организации не добились никакого результата. «Гиммлер заявил: это типичная работа Мюллера, который всегда недооценивает работу других и старается показать только свою».

Шелленберг говорит: «Был приглашен Канарис и попросил от него дать более подробный рапорт о действиях абвера. Гитлер, прочитав рапорт, был страшно возбужден. До такой степени, что не захотел никого принимать — не принял Канариса. У него было мнение, что в борьбе с Красной капеллой не добились абсолютно никаких результатов».

***

Из выступления посла Абрасимова^{92} при вручении наград немецким антифашистам, участникам группы Красная капелла^{93}:

«Мы собрались сегодня, чтобы выразить чувства глубокого уважения группе благородных мужественных борцов германского антифашистского Сопротивления, имена которых навечно останутся в памяти не только немецкого народа, но и народов Советского Союза и всего свободолюбивого человечества. К глубокому сожалению, большинство награжденных геройски пали от рук нацистских палачей и ордена в этой связи будут вручены их ближайшим родственникам, многие из которых сами были активными борцами Сопротивления.

Организация Харро Шульце-Бойзена, Арвида Харнака занимает особое место в германском антифашистском движении Сопротивления не только потому, что она была многочисленной, но и потому, что в ней для решительной борьбы с германским фашизмом объединились представители самых различных классов и слоев населения Германии. Коммунисты и беспартийные, верующие и атеисты, рабочие и инженеры, писатели и чиновники, солдаты, офицеры, домашние хозяйки. Эта организация была ярким воплощением идей единого антифашистского фронта, за которые боролась компартия Германии под руководством Эрнста Тельмана».

Для справки: упоминается фамилия инженера Карла Беренса^{94}.

«Значение организации Шульце-Бойзена — Харнака состоит и в том, что всех ее борцов объединяла еще одна общая идея, которая была главной целью их борьбы: Германия должна жить в постоянном мире и дружбе с Советским Союзом и тесно сотрудничать с ним во всех областях. О первых же замыслах Гитлера относительно нападения на СССР руководители организации немедленно информировали представителей Советского Союза. В последующем все, что становилось известным о подготовлении нацистской Германии к нападению на СССР руководители организации сообщали в Москву. Все это было большим вкладом в великое дело последующего разгрома нацизма. Я напомню слова т. Брежнева, сказанные им в Берлине 6 октября этого года в связи с двадцатилетием ГДР, которые полностью относятся к участникам группы Шульце-Бойзена — Харнака».

«Лучшие сыны немецкого народа коммунисты-антифашисты пронесли через всю мировую войну, через террор и преследования, через пытки фашистских тюрем и концлагерей веру в пролетарский интернационализм, любовь к Советскому Союзу, родине социализма. В этом они видели высший патриотический долг, высшее проявление любви к собственному народу».

«По некоторым соображениям не все имена награжденных советскими орденами участников организации Сопротивления Шульце-Бойзена — Харнака преданы гласности. Разрешите огласить Указ президиума Верховного совета о награждении орденами СССР участников антифашистского подполья в Германии. Ордена я имею честь вручить приглашенным сюда их близким».

БЕСЕДА С ГРЕТОЙ КУКХОФ, Берлин, 12.02.1970 г.

Либертас росла и воспитывалась в аристократической семье. Детство провела в родовом поместье в Либенберге. Ее родители разошлись. Мать — урожденная Ойленбург. Отец Хайе. Пацифист.

Либертас состояла в союзе девушек — в нацистской молодежной организации, добровольно проходила трудовую повинность. Она была впечатлительная девушка, тонкая, элегантная. Она могла проникать в такие места, куда никто из нас пройти не мог. К примеру, в Люфтминистериум^{95}.

Харнака Кукхоф знал давно — еще с Америки.

Либертас поддерживала контакты между Харро и Харнаком. Либертас работала в отделе кино министерства. Кукхоф что-то писал для кино, и потому установились определенные контакты. Кинофирма «Тобис», в которой работала Либертас. Вероятно, это было в 38-39-м гг.

Однажды Либертас пришла к Кукхофу и просила — нельзя ли ее меньше загружать подпольной работой. Она высказала опасение, что если в какой-то момент произойдет арест, она не сможет быть на высоте положения, и вдруг не выдержит гестаповских допросов. И все же все трое — Харро, Арвид и Кукхоф решили пойти на этот риск. Она продолжала работать с большим напряжением.

Когда из Бельгии прибыл связной (Кент), Либертас связала его с Харнаком. Но Грета^{96} не помнит, что Кент был у ее мужа, и Либертас как будто не познакомила Кента с Кукхофом. Точно она это не помнит.

После ареста Либертас сказала ряд вещей, которые ей говорить не следовало бы. В частности, она дала показания против Греты Кукхоф. Это вообще можно было не говорить. Грета потребовала провести очную ставку, вообще отрицала, что это было. Сказала, что Либертас просто рисуется. Грете поверили.