Большой террор. Книга II
Шрифт:
Среди арестованных было немало евреев. Еврейское происхождение не спасало их от обвинений в шпионаже в пользу фашистов — как не спасло оно от такого же обвинения еврея Иону Якира. Один следователь заявил еврею-заключенному, что «еврейские беженцы из Германии это агенты Гитлера за границей». [737] После того, как
Германия оккупировала Чехословакию, такими «агентами» стали и чехи. Известен случай, когда арестованный чех подписал признание, что стал немецким шпионом в начале первой мировой войны, когда не существовало ни Чехословакии, ни Советского Союза. [738]
737
21. Beck and Godin, p. 109.
738
22. Там же.
Загадочная судьба постигла «гения пропаганды КПГ» Вилли Мюнценберга. В 1938 году Мюнценберг, находившийся во Франции, был вызван в Москзу. Он уже знал, что выехавший незадолго до того из Парижа в Москву Флиг был арестован немедленно по выходе из вагона. (Флиг, очевидно,
739
23. Иванов-Разумник, «Тюрьмы и ссылки», стр. 344.
740
24. Koestler, Arrow in the Blue, vol. 2, p. 407; см. также Ruth Fischer, Stalin and German Communism, Cambridge, 1948, Chap. 27, note 5.
После советско-германского договора 1939 года в московских тюрьмах были собраны около 570 немецких коммунистов. [741] Многие из них были к тому времени приговорены к различным срокам заключения, но большинству просто сказали, что специальная комиссия НКВД постановила выслать их из страны как нежелательных иностранцев. Среди этих немецких коммунистов были евреи, а также люди, специально разыскивавшиеся нацистами за вооруженное сопротивление во время уличных боев в начале тридцатых годов. Все они в разное время бежали в «свою» коммунистическую страну — Советский Союз. И вот их всех передали на мосту близ Брест-Литовска гестаповцам, причем работники НКВД аккуратно сверяли списки с офицерами гестапо.
741
25. Herling, A World Apart, p. 62.
В числе переданных была вдова поэта Эриха Мюзама, был композитор Ганс Дазид — еврей, впоследствии умерщвленный в газовой камере Майданека. [742]
Были и обратные случаи: из нацистских лагерей люди попадали в советские. В воспоминаниях Элиноры Липпер фигурирует женщина, отсидевшая три года в нацистском концлагере, переданная в СССР и получившая 8 лет как «троцкистка». [743] В книге Далина и Николаевского рассказано о венском еврее, который выдержал почти год в немецком концлагере Дахау, а потом был передан в СССР и отправлен в лагерь, где покончил самоубийством. [744] Актриса Карола Негер (Neher), включенная в список НКВД для передачи в гестапо в Брест-Литовске, исчезла в Советском Союзе. [745]
742
26. Weissberg, p. 487–9.
743
27. Lipper, s. 7.
744
28. Dallin and Nicolaevsky, Forced Labor in Soviet Russia, p. 38.
745
29. Weissberg, p. 489.
Поразительна судьба еще одного из переданных НКВД немцам — юноши Торглера. Его отец, Эрнст Торглер, в прошлом лидер коммунистической фракции в Рейхстаге, был главным немецким обвиняемым на Лейпцигском процессе Димитрова и других. Сыну было тогда тринадцать лет, и он участвовал в митингах протеста, организованных на Западе против Лейпцигского процесса. Потом, естественно, мальчика увезли в Советский Союз. Здесь через несколько лет он был арестован как немецкий шпион и получил длительный срок. Торглера видели в лагерях на севере Коми АССР, где он работал могильщиком. Как сообщают, к тому времени он близко сошелся с юными советскими уголовниками. После заключения пакта Гитлер — Сталин молодой Торглер разделил судьбу переданных гестапо немецких коммунистов. [746]
746
30. Beck and Godin, p. 76.
Очень тяжелы были также потери компартии Венгрии. Самой крупной жертвой был руководитель венгерской революции 191,9 года Бела Кун. В свое время, в дни революции в Будапеште, Бела Кун развязал беспощадный террор. Позже, бежав к большевикам после поражения революции, Бела Кун получил руководящий пост в Крыму, только что отвоеванном у Врангеля. Здесь он проявил себя столь жестоким, что даже Ленин потребовал его снятия иобъявления ему выговора. Бела Куна перевели в Коминтерн, и известно, что он несет ответственность за провал коммунистических выступлений в Германии в 1921 году. Виктор Серж в своих мемуарах описывает Бела Куна как «воплощение интеллектуального убожества, нерешительности и авторитарной коррупции». [747]
747
31. Serge, M'emoires d'un R'evofutionaire, p. 205.
Падение Бела Куна произошло на заседании Исполкома Коминтерна в мае 1937 года. Выступивший с речью Мануильский набросился на него в нападками за его якобы оскорбительное
поведение по отношению к Сталину и связь с румынской тайной полицией с 1919 года. Остальные члены Исполкома — включая Вильгельма Пика, Oттo Куусинена, Пальмиро Тольятти, Клемента Готвальда и Вань Миня — хранили молчание. Бела Кун, явно не знавший о подготовленном нападении, смертельно побледнел. Потом, как рассказывает бывший Генеральный секретарь компартии Финляндии Аво Туоминен, Кун «зарычал, как смертельно раненый лев: „Это гнусная провокация, это заговор, чтобы меня убить! Но я клянусь, что не хотел оскорбить товарища Сталина. Я хочу все объяснить самому товарищу Сталину!“ Но все уже было предрешено. Когда, бледный и потрясенный, Бела Кун выходил из комнаты в мертвом молчании, за ним шли два сотрудника НКВД». [748]748
32. A.Tuominen, Uusi Kavalehti, n. 10/13, 1956.
Кун, однако, не был арестован немедленно. Через несколько дней ему позвонил по телефону Сталин и дружелюбно попросил принять французского журналиста, чтобы опровергнуть слухи об аресте Бела Куна. Это было проделано; опровержение было опубликовано; а спустя еще несколько дней Бела Куна арестовали. [749] Кун сам несколько раньше арестовал ряд членов Политбюро компартии Венгрии. [750]
Бела Куна поместили в Лефортовскую тюрьму и подвергли пыткам. Есть сведения, что во время допросов его заставляли стоять на одной ноге на протяжении от десяти до двадцати часов. Когда он после допросов возвращался в камеру, его ноги были опухшими, а лицо черным до неузнаваемости. [751] Некоторое время Бела Кун содержался в одной камере с бывшим флагманом Муклевичем. [752] Затем его перевели в Бутырки, где он и находился до самой казни по обвинению в шпионаже. [753]
749
33. Kun Belane, Kun B'ela, Budapest, 1966, pp. 489-90. (В противоречии с другими источниками дата ареста Бела Куна отнесена в этой работе на конец июня).
750
34. Ciliga, р. 253.
751
35. Krivitsky, I Was Stalin's Agent, p. 217.
752
36. Там же, стр. 219.
753
37. Иванов-Разумник, стр. 353.
Казнен Бела Кун 30 ноября 1939 года. Можно предположить, что в его случае были соблюдены известные формальности — следствие, суд и т. д. Так можно думать потому, что в Малой польской энциклопедии о Куне есть такая фраза — «приговорен на основе фальсифицированного обвинения». [754]
Жена Бела Куна, Ирина, женщина хрупкого телосложения, была арестована 23 февраля 1938 года [755] и приговорена к восьми годам. Она попала на Колыму, [756] но выжила и была впоследствии освобождена. Зять Куна, венгерский поэт Гида ш, тоже отбыл срок в лагерях. [757]
754
38. Mala Encyklopedia Powczechna (PWN), Warczawa, 1959, p. 471
755
39. Kun Belane, там же.
756
40. Lipper, s. 19.
757
41. Иванов-Разумник, стр. 353.
Среди других руководителей венгерской революции 1919 года были арестованы еще двенадцать народных комиссаров коммунистического правительства Будапешта. В числе их — патриарх венгерского коммунизма Дечо Бокани, а также Йожеф Погани, под именем Джона Пеппера представлявший Коминтерн в американской компартии. Из этих двенадцати двое сумели выжить в лагерях. Были арестованы и бесследно исчезли и другие венгерские коммунисты — например, партийный теоретик Лайош Мадьяр.
В ходе террора погибло также много итальянских коммунистов — например, Эдмондо Пелузо, в свое время участвовавший в Кантонской коммуне вместе с Нойманом. Из тюрьмы, где его пытали, Пелузо сумел переправить друзьям письмо. Он просил о помощи, писал, что с каждой пыткой уходят его силы, и заклинал друзей верить в его невиновность. Но так как в то время всем мерещились ловушки и провокации, то и бывшие друзья Пелузо, получившие письмо, сочли его полицейской ловушкой и ничего не предприняли.
Более того, несколько итальянских коммунистов, прошедших лагеря и впоследствии освободившихся, неожиданно обнаружили, что их рассказам о тюремной и лагерной жизни не очень верят. Зять самого Тольятти был арестован в 1937 году. Ему выбили зубы и неизлечимо повредили позвоночник, [758] но впоследствии выпустили живым. О том, что с ним происходило в заключении, Роботти никому не рассказывал. А в декабре 1961 года, в своей речи на пленуме ЦК итальянской компартии, Роботти объяснил свое поведение: он сказал, что о терроре в Советском Союзе следует говорить не итальянским, а советским коммунистам! [759]
758
42. Renato Mieli, Togliatti, 1937, Milano, 1964, p. 80. О судьбе итальянского коммуниста в СССР см. Guelfa Zaccaria, 2 Comunisti Italiani tra le Vittime dello Stalinismo, Milano, 1964.
759
43. Выступление на пленуме ЦК компартии Италии. См. L'Unita, 12 novembre 1961.