Большой. Зеленый... Новый год

— Свободна, — кивнула уверенно, понимая, что ей хочется ненадолго задержаться рядом с Макаровым, даже если он всё ещё играет в доброго полицейского. — И я дико проголодалась.

— Отлично, — мужчина победоносно улыбнулся. — В таком случае, сейчас я быстренько решу пару неотложных вопросов, и мы поедем обедать. Буквально десять минут. Жди тут.

Что ж, кажется, он не планировал ее допрашивать всерьез. Это хороший знак.

Стоило ему уйти, как в кабинет опять просочился знакомый до зубного скрежета арбитр. Правда, выглядел он куда как унылее, чем до этого. Спесь с него явно сбили.

— Подпишитесь здесь и здесь, — буркнул он, указывая пальцем на нужные строчки. — Илья Валерьевич велел сообщить, что, скорее всего, в ближайшее время ваше присутствие не понадобится. Спасибо за содействие.

Вид у него при этом был такой кислющий, будто Агата лично испортила ему раскрываемость не только по делу Серпа, но и вообще статистику по преступлениям за год.

Впрочем, ей определенно нравилось «особое положение», которое она внезапно приобрела. Как минимум, потому что постоянные допросы конкретно так надоели.

— Благодарю вас за уделенное время, — добавил арбитр совсем уж заунывным тоном перед тем, как уйти. — Простите, если наши методы могли показаться вам слишком резкими.

— Ничего страшного, я всё понимаю. Главное — мы нашли общий язык, — хмыкнула Агата, не пряча своего удовлетворения.

Интересно, что арбитру сказал Макаров, раз тот давится из последних сил, но извиняется перед Агатой?

А еще интереснее: что же у него за должность такая? Вряд ли простой оперуполномоченный, как двадцать с лишним лет назад.

Определенно, это предстоит выяснить.

Вскоре Илья заглянул к ней в кабинет, и они вместе дошли до его шикарной иномарки, роскошной, словно породистая дикая кошка. Мужчина галантно открыл перед Агатой дверь.

Внутри пахло невыносимо вкусно. Мужской туалетной водой. Не едкой, но терпкой, запоминающейся. Ей захотелось остаться в салоне навечно. Илья сел за руль и вырулил со стоянки. Убогое здание управления теневой юстиции осталось за их спинами.

Тишина не угнетала. Напротив, Агате нравилось ехать на переднем сидении и наблюдать за тем, как Илья управляет машиной, как плавны его движения.

Совсем как в ту ночь, когда он вез её из бара Паука домой к матери.

— Как там поживает Серп? — внезапно спросил Макаров, нарушив идиллию момента.

— Думаю, ты лучше осведомлен о положении моего бывшего мужа.

— Я осведомлен об условиях его содержания, но спрашиваю о другом. Ты с ним совсем не общаешься? Запрещают, да? Я могу договориться о внеурочном свидании. Хочешь?

У Агаты во рту стало кисло от этих его слов. Неужели Илья считает, что после всего, что Серп натворил, она продолжит ходить к нему на свидания как глупенькая девчушка? Вот, значит, кем он её считает? Одной из тех женщин, которые оправдывают серийных убийц, потому что искренне верят, что с ними они будут вести себя иначе?

— Ты думаешь, я соглашусь на свидание с монстром? — спросила она дрогнувшим голосом. — За кого ты меня принимаешь?

— За любящую жену. Агат, не обижайся, но ты всегда была немного… хм… помешана на своем муже. Я не в качестве придирки, наоборот, верность — это отличное качество. Но я бы не удивился, реши ты ждать его даже теперь. Потому искренне хотел посодействовать.

— Илья, этот орк собирался провести ужасный ритуал над нашими детьми. Из-за него Платон впал в кому. Он... он не заслуживает ничего. Ни семьи, ни жены, ни детей. Пусть вечно гниет в тюрьме.

— Хм, мне нравится видеть в твоих глазах такую решимость. Кажется, ты действительно изменилась. — Илья внезапно накрыл её ладонь, лежащую на колене, своей. — Агат, давай начистоту. Я не готов бегать за тобой, пока ты носишься со своим мужем как с писаной торбой. Но если ты освободилась от него — я понимаю, ради чего бороться.

Бороться?..

Что он имеет в виду?

Она опять придумывает себе лишнего или он намекает на…

Агата не позволила себе закончить мысль. Слишком уж внезапной она оказалась. Внезапной и невыносимо сладкой.

Вот только от этой сладости стало горько и стыдно.

— Ты ведь видел материалы дела? — она спросила и тут же качнула головой. Ну, конечно, видел, что за глупый вопрос, — Когда Серп схватил нас… он признался, что убивал всех, кто осмеливался приближаться ко мне после его мнимой гибели.

— Думаешь, у него настолько длинные руки, что дотянется из “Теневерса”? — выгнул брови Илья. — А насчет твоих ухажёров…

Агата фыркнула про себя. Ухажеров, скажет тоже!

Когда дети разъехались, и она осталась одна, то в первую очередь искала дружбы, общения. Просто, чтобы не было так одиноко. Да, возможно, мужчины, с которыми она встречалась, считали это «свиданиями», но она никому из них не позволила себя даже поцеловать. Может быть, поэтому она была настолько слепа и не сразу связала их гибель между собой.

— …то я заметил, что у всех них был один типаж, — закончил тем временем свою мысль Макаров.

Агата нахмурилась, не сразу сообразив, о чем он. На Серпа никто из них не был похож и близко. Скорее уж на Илью…

От хитрой улыбки на губах бывшего оперуполномоченного затрепетало сердце, и кровь прилила к щекам. Неужели про это он и говорит?

— Не переживай. Уж ты-то должна знать, что меня не так-то легко убить. — Он свернул к парковке перед большим рестораном и, припарковав машину, развернулся к Агате, не спеша выходить.

— Илья… Я тебе очень благодарна за всё, что ты когда-либо для меня делал, но… — Ей было страшно, очень страшно в этот момент.

Платон в коме, Дитриху и Златону тоже досталось. Все эти допросы, обыски… Имеет ли она сейчас право на личную жизнь? Имеет ли право ставить под удар других?

Мужчина перебил ее:

— Я ведь прекрасно знаю, что люди и нелюди меняются. Тех, какими мы были двадцать с лишним лет назад, — уже нет. Тогда, я этого не говорил, но был влюблен в тебя как мальчишка. Хотя двадцать лет назад я и был мальчишкой, по сути. — Он грустно улыбнулся, и от этой улыбки замерло сердце. — Я не решился отбивать тебя у Серпа в открытую. Ты слишком цеплялась за семью и не пошла бы на предательство. Теперь мне кажется, что я совершил ошибку. Нужно было не слушать уверения о счастливой семье и любимом муже, а хватать тебя в охапку и бежать.

— Двадцать лет назад я бы и не убежала, — призналась Агата.

Конечно, она мечтала о чем-то подобном (где-то глубоко внутри, в самых потаенных фантазиях), но понимала: у неё дети, семья, обязательства. Она бы не смогла просто взять и уйти. Серп бы сделал всё, чтобы отобрать мальчишек.

Да и она сама тогда не знала, чего хочет по-настоящему. Одно дело — фантазировать о чем-то несбыточном. Другое — переломить свою жизнь ради малознакомого мужчины.

— Я это прекрасно понимаю. Хорошо, что эти двадцать лет прошли.