Болтливая служанка. Приговорённый умирает в пять. Я убил призрака

Он высунулся в окно, втянул ночной воздух, не понимая, откуда воняет. «Аронда» сдвинулась с места и въехала под бетонный навес. Арле выключил мотор. Но тут же он ощутил, что зловоние проникло вместе с ним в гараж — более того, меж бетонных стен оно стало еще сильнее. Озадаченный, он вылез и стал обходить машину. В свете фар вихрем кружились поденки.

Вдруг, резко наклонившись к дворце, он вырвал из замка зажигания связку ключей и подскочил к багажнику. Поворот ключа. Крышка багажника поднялась и тут же упала с металлическим скрежетом. Закрыв лицо рукой, чтобы защитить себя от ударившей ему в нос смрадной струи, Арле отскочил в сторону.

Но разве можно было загородиться рукой от картины, которая бросилась в глаза Арле, когда приоткрылся багажник? Разбитое скрюченное тело, прядь слипшихся светлых волос, рваная петлица зеленого синтетического плаща… Макс Вотье.

Опершись о стену и прижав руку к груди, Арле боролся с сильнейшим приступом тошноты. В его мозгу взорвался фейерверк мыслей, они вспыхивали, путались, теснили друг друга. Роберта не могла этого сделать… Она не знает… Ее заставили… Только не Роберта… Только не это…

Наконец он оторвался от стены: новая мысль прогнала прежние — мысль о надвигающейся опасности. Его долгое отсутствие должно насторожить Роберту, она сейчас сюда явится.

Арле запер багажник, погасил фары и, закрыв машину, вышел из гаража. Роберта уже спускалась по лестнице. Еще секунд пятнадцать…

— Ты там заснул? Суп совсем остынет.

В голосе удивление, и ничего больше. Но глаза Роберты ищут в ночной мгле его глаза. Как ни старался Арле замедлить шаг, они сейчас поравняются, Роберта увидит его лицо и все поймет…

Он остановился.

— Не знаю, что на меня нашло. Я сел в машину, и со мной случилось что-то вроде обморока. Может, из-за твоих духов…

Роберта уже рядом.

— Ну вот, теперь тебе плохо, — произнесла она спокойным тоном. — Надо же, как мы оба вымотались. — Она коснулась его щеки. — Да ты весь вспотел. Поднимайся скорей.

Они вернулись в гостиную. На столе дымилась супница.

— Давай тарелку, Аль.

Серебряный половник звякнул о фарфор. Тарелка подрагивала в руках Роберты, когда она протягивала ее Арле. Похоже, Роберта тоже нервничает? Потом она налила себе.

— Заморим червячка. Знаешь, я ведь практически ничего не ела, только проглотила бутерброд по дороге, правя одной рукой.

Из-за внезапного головокружения Арле на мгновение прикрывает глаза. Роберта преспокойно сидит перед ним и ест. В неярком свете ее глаза отливают золотом. Скатерть на столе белая, с кремовыми и оранжевыми узорами. На абажуре африканский художник изобразил негров, которые преследуют ланей с несоразмерно длинными шеями. Тот же уют, та же Роберта. Что же на него нашло? Нет, наверняка тут какая-то подтасовка! Как трудно, однако, залезть в шкуру другого человека! Или он все ещё грезит?

— Тебе лучше, дорогой?

— Лучше.

Он поднес к губам ложку с супом, и ложка на какое-то время застыла в воздухе. Роберта заметила, какой у него потерянный вид, она вообще наблюдала за ним с самого начала. Увидала ли она что-нибудь в саду? Нет. С лестницы нельзя заметить, что делается в гараже. Кроме того, все произошло так быстро.

Арле старательно пережевывал овощи, горло у него нервно сжалось. Почему Роберта вернулась сегодня вечером? И Эдуар с утра неуловим, словно прячется. Однако завтра… Завтра Арле отыщет способ выкурить Эдуара из его логова, он бросит ему в лицо всю правду, предупредит Фонтена! Роберта это понимает. Ничто не вынуждало ее показываться ему на глаза. Напротив, ведь она тогда все теряет. И тем не менее она здесь, рядом с ним. В багажнике ее машины — разлагающийся труп. Труп, из-за которого на нее напал такой страх, когда к ним на мотоцикле подъехал полицейский.

Есть всему этому какое-то разумное объяснение, есть логическая связь между фактами, но Арле ее не видел. Единственная неопровержимая реальность: Роберта заодно с Эдуаром. И всегда была заодно с ним. Сообщники. Соучастники убийств. И к тому же какие виртуозные лицемеры! «Похороны госпожи Арле, погибшей в результате несчастного случая… Глубокие соболезнования…». Какая блестящая уловка!

Но тогда зачем она вернулась? Ее воскресение сводит все на нет. По крайней мере, сводит на нет его рассуждения. Впрочем, она явно приняла некоторые меры предосторожности. Прибыла на виллу, дождавшись ночи. И потом, косынка на голове, черные очки… Ее было не узнать, он сам ей так сказал. Ну конечно! Этого она как раз и добивалась. Для других она мертва, и она хочет, чтобы все так думали! «Похороны госпожи Арле…»

— Ты не слишком разговорчив, дорогой.

— Ты тоже, Роберта.

— И то правда.

Роберта с готовностью кивнула. Они хорошо понимают друг друга. Ни у того, ни у другого нет ни малейшего желания говорить, им довольно своих мыслей. Оба, затаившись, ждут. Когда Арле поднимает на Роберту глаза, она улыбается. И он улыбается в ответ.

Движения Арле еще больше замедлились: суп решительно не лез в горло! Над столом нависла тишина. Насекомые, хлопая крыльями, бились об абажур. На кухне булькал чайник. Издалека, с дороги на Бингервиль, доносилось порой приглушенное гудение мотора. Они одни. Никогда прежде они не были совсем одни. Обычно с ними был Салику, они слышали шлепанье его босых ног, чувствовали запах его пота. Салику нет. Макс и в этом попал в точку: деньгами или угрозами, а скорее и тем, и другим, они заставили слугу убраться с виллы. Никто не должен знать, что Роберта вернулась. Похороны госпожи Арле… Соболезнования…

И однако, повторял себе Арле, завтра все выплывет на свет Божий, обман, в который они вложили столько изобретательности, раскроется, и они это знают, не могут не знать.

Внезапно его пронзил страх. Завтрашнего дня не будет. Если Роберта сейчас рядом с ним, значит, до завтра он не доживет. Он умрет сегодня ночью, вечером, через мгновение. Она явилась лишь для того, чтобы его убить!

Арле удивился, как он не разгадал их хитрости раньше. План ясен. Они с Робертой одни в запертом доме. «Ты никого не впустишь?» Из соседей никого: ближайшие, Лepya, уехали на зимний курорт — Эдуар сам напомнил ему об этом в день приезда. Другие справляют Рождество. Кому какое дело до него в рождественскую ночь? Друзей у него нет. Макса убрали. Слуга далеко…

Задумано все лучше некуда. Эдуар в этот час ужинает с приятелями далеко отсюда в людном месте. Завтра утром он приедет на виллу и обнаружит тело. Ни тебе очевидцев, ни тебе преступника: кто станет подозревать умершую, чей труп гниет в земле на глубине двух метров? Решат, что он покончил с собой. Да, все сходится: Роберта явилась сегодня, чтобы устроить его самоубийство. Потом она снова канет в ночь. Пот холодил виски Арле. Он отодвинул тарелку.

— Больше не хочу! Что-то давит вот здесь.

Он помассировал у себя под ложечкой. Он не врал: у него действительно были спазмы в желудке.

— Это нервное, — сказала Роберта. — Суп не так плох. Я, во всяком случае…

Арле с внезапной тревогой поглядел в ее тарелку. Тарелка пуста. Роберта все съела. Наливала она себе из той же супницы, и он видел, как она ела. Он облегченно вздохнул после секундного испуга…

— Конечно, — продолжала Роберта, — со стряпней Салику не сравнить! Взять хотя бы его луковый суп с тертым сыром, да, Аль?