Болтливые куклы

— Конечно, — сказала я. — Раз ты так чувствуешь.

Он кивнул — серьезный, даже немного бледный. А потом утер каплю, что все-таки выползла на мою щеку из левого глаза.

— Тебе уже пора, — сказал мне ласково. — Сегодня наше время заканчивается. Только пожалуйста, не оставляй меня больше… Стефан очень хороший, но он не может разговаривать со мной. Из вас двоих этот дар достался только тебе.

6

Незаметно прошли почти три месяца. Пролетели, как в чудесном сне.

Эта весна стала самой счастливой в моей жизни. И даже приближение летней жары не пугало как обычно. Горизонты жизни раздвигались так стремительно, что уже и некогда было бояться. Стефан строил грандиозные планы на лето, то предлагая отправиться в путешествие по странам Балтии, то выискивая интересные места, куда можно доехать на электричке, то изучая предложения туроператоров по Юго-Восточной Азии.

А мне было совершенно все равно, куда. Лишь бы вместе.

Не сразу, но я все же поверила в свое счастье — в то, что эти отношения не закончатся внезапно после очередной встречи.

Мы даже научились смешно ругаться, а это, как известно, верный признак близости.

Почти не осталось ночей, когда бы я засыпала не в его объятиях. Мой дом очень скоро стал для Стефана таким же привычным местом обитания, как его комната в коммуналке, которая понемногу превращалась для него в просто мастерскую.

Нас обоих это полностью устраивало. Шамана тоже, теперь в его распоряжении были три комнаты, кухня и коридор, а это гораздо больше, чем двадцать пять квадратных метров в коммуналке.

Я все-таки выбросила большую часть хлама из старого серванта. Да и сам этот пережиток советского периода отправился следом на свалку в компании с диваном моего детства, ковром со стены и пыльным торшером. Мы ждали лета, чтобы начать ремонт и полностью преобразить всю квартиру. С того момента, как Стефан показал мне ЧТО можно сделать с моими унылыми интерьерами при помощи нескольких видов красок и мебели из 'Икеи', я уже не знала покоя. Идея глобальной реорганизации жилого пространства целиком овладела моим мозгом.

А все три необычные куклы теперь обитали в дедовом кабинете. Только Шена я часто таскала за собой по всему дому — когда Стефан не видел. Не хотела, чтобы он догадался, как сильно я привязалась к своему маленькому танцору. Все равно не смог бы до конца не мог понять, насколько необычная и прочная связь возникла между мной и этим удивительным существом. Я знала, нет, вернее даже чувствовала, что остальные две куклы стали просто красивыми украшениями интерьера. В них не осталось чего-то самого главного, хотя смотреть на них мне было по прежнему приятно и радостно.

Но Шен… Я всем сердцем ощущала в этом маленьком кукольном теле живую душу. И потому не стеснялась разговаривать с ним, когда кроме нас двоих никого не было дома…

Услышь это соседи — точно подумали бы, что я свихнулась. Но к счастью, стены в нашем доме достаточно толстые, чтобы не заботиться о таких вещах.

Лето приблизилось вплотную.

Уже в прихожей стояли пирамидами банки с краской и ждали ремонта, Стефан закончил какой-то здоровенный проект, для которого писал с утра до ночи в своей мастерской, Шаман вырос почти в два раза, я выбила себе отпуск с первых дней июня, а Шен в моих снах создал в лесу столько прекрасных вещей, что я начала рассказывать об этом Стефану — чтобы нарисовал.

Но Хекки все не возвращался.

Его кукольное тело оставалось пустым, и мы по-прежнему ничего не знали о том, как сложилась в родном мире судьба белого Дракона.

Да и про самого Хекки ничего не знали.

Было второе июня, когда вместо обычного сна я попала в чудесный хрустальный сад, где все также невесомо опадали на землю нежные розовые лепестки.

Невозможно выразить словами, какое безграничное ощущение радости накрыло меня с головой.

Я почему-то сразу поняла, что у Зара все хорошо. Наверное потому, что чудесный сад был залит теплым солнечным светом, а сам Хекки стоял посреди него с улыбкой на губах.

В руках он держал красный бумажный фонарик, похожий на те, что можно увидеть у входа в китайские кафе. Только не круглый, а многогранный, как кристалл.

— Здравствуй! — радостно приветствовал меня юный танцор, склоняясь в поклоне. — Вот, наконец, мы и встретились снова, — улыбаясь, он протянул мне свой фонарик, и я осторожно взяла эту хрупкую на вид конструкцию. На боку фонарика отчетливо был виден белый силуэт дракона. — Сегодня весь город украшен такими, — сказал мне Хекки. — Сегодня Зар стал Вершителем.

Я не сдержала радостный вскрик.

— Значит, все получилось?!

— Конечно, — улыбка Хекки была такой довольной, что можно было подумать — это целиком его заслуга. — Зар посылает тебе океан своей благодарности и желает долгих лет благоденствия!

— Здорово… — я чувствовала себя так, словно получила долгожданный подарок на день рождения. — Ты расскажешь мне, как все было?

Он кивнул и вдруг вытащил из кармана своих огненных штанов небольшую плоскую бутылочку.

— Это абрикосовое вино, — сообщил мне Хекки с ухмылкой заговорщика. — Но здесь я могу наделить его особой силой. Просто сделай глоток и нам не понадобятся никакие слова. Так проще. Только, давай сядем…

Я послушно опустилась на ковер из лепестков, поставила рядом фонарик и приняла бутылку из рук этого лукавого создания.

Вино!

Кто бы сомневался… Это полностью вписывалось в картину того. что я знала о Хекки.

На вкус оно оказалось сладким, как сок, чуть терпким и словно бы немного маслянистым. Мне страстно захотелось сделать еще глоток, но хрустальный мир вокруг уже начал таять, да и я сама более не была той девушкой, которая еще минуту назад стояла посреди хрустального сада.

История Хекки

О том, что табачник Мо — жуткий проходимец, знали, конечно же, все. Но дела его, тем не менее, шли хорошо: всегда находились желающие усладить свой вкус и разум отборными сортами курительной травы. А закупая листья, Мо не экономил — брал самые лучшие, и потому его табак был в разы ароматней и веселей того, что обычно можно купить на улицах Тары.

Мо уходил из дома рано утром, а возвращался к вечеру, когда младшие дети уже были отправлены спать. Табачник не любил их шумную возню: писклявые голоса отпрысков раздражали его хуже, чем выкрики конкурентов на улице. Старшие были ему не намного интересней, но хотя бы не мешали жить — они и сами норовили сбежать из дома по своим глупым детским делам.