Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней

Проверка знакомых Розенберга привела к тому, что часть из них была арестована и предана суду за шпионаж. Сразу же после первого допроса Юлиуса в июле 1950 года, агенты ФБР явились к другу Берга — Филиппу Старосу. У них было очень много вопросов к нему.

Расследование показало, что ярые коммунисты — Розенберг, Старос и Берг, состоявшие в одной партячейке индустриального подразделения компартии США, уж очень синхронно, одновременно вышли вдруг из партии, после чего ячейка была закрыта. Следователи знали, что если коммунист попадает в сети советского шпионажа, то он обязан выйти из своей партии, чтобы ее не скомпрометировать в случае провала. Это правило свято выполнялось во всех национальных компартиях.

Стало известно, что Берг и Старос снимали в Нью-Йорке квартиру, которую они использовали как прибежище для амурных свиданий. В этой квартире оказалась хорошо оборудованная фотолаборатория, а свидетели по делу Розенберга показали, что фотолаборатория использовалась Юлиусом для микрофильмирования секретных донесений.

Сам Старос, получивший звание бакалавра в области электротехники в 1941 году, работал с Бергом в оборонных фирмах, а после принимал участие в создании циклотрона Корнельского университета. Хотя циклотрон не считался секретным, полученные на нем данные использовались разработчикам ядерного оружия, некоторые из которых попали в число знакомых Староса.

К сидевшему в одиночной камере «смертников» Розенбергу ФБР внедрило «подсадную утку» и получило от доверчивого Юлиуса много информации, по которой была арестована еще куча народа.

В частности, Юлиус проболтался, что существовали две шпионские организации, одну возглавлял он сам, а другую «двое мужчин, один из которых сейчас находится в Европе». В Европе тогда обретался Берг…

Вызывающее предложение

Хотя Берг и скрылся неожиданно из Парижа, но все равно был под наблюдением. Везде, где он появлялся — в Голландии, Швеции, Финляндии, Швейцарии за ним неустанно присматривали. Бдительный страж доносил, что Иосиф «живет на средства, которые ему кто-то присылает из Нью-Йорка, а также подрабатывает игрой на пианино».

Еще до отъезда из США Берг предлагал Юлиусу уехать в СССР вместе, чтобы пожить в чудесной коммунистической стране, но тот твердо сказал: «Я буду работать на коммунизм здесь». А Бергу в коммунистический рай попасть все не удавалось, хотя тот был рядом. Наконец, он пробрался в советское посольство в Швейцарии и получил «добро» на въезд в Чехословакию.

А допросы Саранта становились все жестче. Он путался, давал противоречивые показания, был уличен в обмане. И в августе 50-го, сказав сыщикам, что он поедет навестить родственников, Сарант, прихватив с собой жену соседа, отравляется с ней по наезженной тропе — через открытую границу в Мексику, оттуда в Швейцарию и т. д.

…Иосиф Берг уже много месяцев работал в Чехословакии, в лаборатории всемирно известной фирмы «Тесла». Он принял чешское гражданство, женился там и поступил в докторантуру.

Однажды ему велели срочно выехать в Москву, в командировку. Там, в гостинице «Москва», он постучал в дверь указанного номера и дверь ему открыл… Старос. С ним — женщина, которую называли Анна Петровна. Теперь они оба — Берг и Старос работали в Чехословакии. Более жесткий и требовательный Старос настоял на самостоятельности, и ему предоставили лабораторию штатом в 26 человек в одной военной фирме. Они разрабатывали новое направление — вычислительные машины для управления стрельбой по воздушным целям. Оригинальность новых компьютеров состояла в том, что они делались не на базе двоичного кода, а на основе потенциометров, которые изготовлялись с фантастической точностью — до 0,10 процента.

На госиспытаниях самолет тянул за собой мишень, по которой огонь вели с помощью новых компьютеров. Результаты были таковы, что, как говорил совсем недавно Иосиф Берг, эти идеи применяются до нынешнего дня, хотя, конечно, элементная база теперь совсем другая.

Несмотря на успешные испытания, американцам все же не доверяли, подозревая их в хитроумном шпионаже. Им отказали в приеме в партию, что, было, пожалуй, самым страшным ударом. Берг рассказывает, что жениться ему удалось с большим трудом — всех женщин, с которыми он знакомился, определенные люди из определенного ведомства предупреждали, что это — американский шпион и лучше с ним не связываться.

Особенно тяжело стало после смерти Сталина. В Чехии, как и в СССР начались кровавые разборки в партийной мафии и оставаться там было небезопасно. Они написали письмо Хрущеву, в котором рассказали о перспективах своей работы — сделать миниатюрную вычислительную машину весом до 100 кг, которую можно применять и в военных целях, и в народном хозяйстве. Предложение более, чем вызывающее, ибо приличные ЭВМ по тем временам (да и гораздо позже) занимали объем в несколько комнат.

Несмотря на то, что в этом оказались заинтересованы и «авиационный» Министр Дементьев, и Министр оборонной промышленности Устинов, американцев все-таки решили держать на расстоянии — в буквальном смысле этого слова. Их внимательно выслушали в Москве и отправили в Ленинград.

Лазутчики в нашем стане

Хотя Берг стал крупной величиной в электронике, он всю жизнь мечтал стать личностью в культуре. К трем известным фамилиям на букву «Б» — Брамсу, Бетховену, Баху — он полагает, очень подошла бы и четвертая фамилия. На ту же букву.

А у гениальнейшего, как считает Берг, Староса было фантастически честолюбивое желание стать выдающимся ученым и организатором. По словам тех, кто его знал, это была выдающаяся, сильная личность, достаточно жесткая и самоуверенная, чтобы управлять большим коллективом ученых (а со временем коллектив разросся до 2000 человек). У него было верное чутье, он умел ставить цели и строить программу по их реализации, умел увлечь подчиненных, умел ладить с людьми из ВПК, от которых зависело финансирование его работ.

И Устинов, и Дементьев, похоже, сразу оценили достоинства Староса, и ему дали лабораторию в одном ленинградском военном НИИ, Жалованье, которое получал он, было 700 рублей, что вызывало необычайное удивление у окружающих, ибо замминистра, например, получал всего 550 рублей.

Это был первый случай в стране, чтобы иностранцев допустили к секретнейшей работе в военной области. Понять до конца этот факт можно только хорошо представляя обстановку тех лет.

Секретность тогда пронизывала всю жизнь в СССР. Секретили все, что можно засекретить и даже больше, секретными были затраты на оборону, количество добываемого золота, нефти, газа, урожай зерновых.

Секретились расписания движения товарных поездов, количество колодцев в округе, высота и длина мостов, телефонные справочники, погодные условия и многое другое, поскольку классовая борьба, как известно, по мере развитие социализма чрезвычайно обостряется. Внутренним врагом мог стать каждый, поэтому от каждого нужно все оберегать!

«Секретность, — похвалялся в ООН обер-палач Януарий Вышинский, — это передний край нашей обороны». Тех, кто по рассеяности упускал случай что-либо засекретить, ждали концлагеря или психушки с неизбежными уколами сульфазина и галопериодола. Поэтому действовали по принципу: «Лучше перебдеть, чем недобдеть!»

Подозрительность была такая, что в любом чувствовался враг народа, тем более в иностранцах. Они по определению были шпионами и диверсантами, не упускавшими случая втереться в доверие.

А уж тот факт, что иностранцы участвовали в военных советских разработках, казался исключительно вопиющим. Правда, был один похожий случай — в 1950 году через Финляндию бежал в СССР итальянский коммунист Бруно Понтекорво. Он являлся участником разработки ядерного оружия США, а затем и Англии, передавал оттуда нужную нам информацию, потом занимался в Дубне исследованиями по ядру, но ведь кто знал — что у него на уме? И может он специально заслан, чтобы противодействовать ядерной программе страны Советов? Хотя к ядерным секретам его и близко не подпускали.