Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней

Надо сказать, что Оппенгеймер не только не мешал Теллеру трудиться над своей задумкой, но и освободил его от работы над атомной бомбой, до испытания которой оставались ещё годы. В помощь Теллеру был придан теоретик Эмиль Копинский, позже состав группы не раз расширялся…

Супер-классик

История появления термоядерного оружия в СССР неразрывно связана с историей создания его в США. Отставая на несколько лет, учёные и разработчики в СССР шли похожими путями, совершали почти те же ошибки и попадали в аналогичные тупики, что и в США. Эти ошибки, заблуждения и находки становились известными ядерной команде СССР из публикаций в открытой печати США, равно как и из сообщений разведслужб и скорей всего в основном из этих сообщений.

Термоядерная бомба, над которой начала работать группа Теллера, — её называли ещё «супербомба», или просто «супер» — в классическом варианте («супер-классик»), представляла собой полубесконечный цилиндр, заполненный жидким дейтерием (изотопом водорода). В начале цилиндра предполагалось разместить инициирующее устройство — обычную атомную бомбу, если можно применить слово «обычную» к подобному устройству. Взрыв её должен был нагреть дейтерий до высочайшей температуры, что положило бы начало реакций синтеза ядер дейтерия. При этом выделяющаяся от синтеза колоссальная энергия передавалась по следующим слоям дейтерия и, как говорится, «процесс пошёл».

Для успеха эксперимента, стало быть, должны быть соблюдены два условия; первое — достаточно высокая температура «зажигания» и второе — достаточно высокая эффективность реакций слияния ядер дейтерия. В противном случае радиационные и тепловые потери превысили бы выделение энергии, и всё закончилось бы конфузом.

Предварительные прикидки сразу же показали, что «зажигание» не сработает — необходимых миллионов градусов атомная бомба не даст. Положение вроде бы спас Эмиль Конопинский: в начале цилиндра он предлагает разместить отсек со смесью дейтерия и трития. Эффективность реакций слияния дейтерия и трития гораздо выше (раз в сто!) и зажигание возможно при существенно меньшей температуре. А от зажженной смеси, считалось, горение перекинется на чистый дейтерий.

Итак, в 1946 году на секретной конференции американских учёных, посвящённой термоядерному оружию, стало ясным, что концепция «супер-классик» приобрела целостный характер — первичная атомная бомба на основе урана-235 возбуждает ядерную детонацию в цилиндре с жидким дейтерием через промежуточный отсек тритиево-дейтериевой смеси. Если дейтерий сравнить с трудноразжигаемыми сырыми дровами, то тритий играл роль керосина, которым обливались эти дрова для лучшей воспламеняемости.

На этой же конференции обсудили все новейшие и дальнейшие идеи в области конструирования водородной бомбы и обменялись мнениями по поводу их «полноты и точности», а также высказали ряд «предположений по будущим разработкам, если планами будет реально предусмотрено конструирование и практическое испытание «супер-классик». Никто тогда и не догадывался, какая «мина» заложена в этом проекте бомбы…

Между плохим и очень плохим

Одним из участников конференции был физик-теоретик Клаус Фукс. В Германии, где Фукс родился и учился, с ним произошли две неприятности, поломавшие впоследствии всю его жизнь. Во-первых, как убеждённый и активный социалист, Клаус столкнулся в прямом и переносном смысле с фашистами, которые в дальнейшем будут преследовать его и всю семью Фуксов.

Фашистам в Германии жестко противостояли коммунисты, хотя принципиальной разницы между ними не было — те же красные знамёна, те же фальшивые лозунги, один и тот же рабочий класс, на который опирались обе мафии.

Разница ощущалась только в названиях — одни именовали себя национал-социалистами, другие считали себя социалистами интернациональными. И ещё, нацисты уже пришли к власти и по образцу страны Советов построили тоталитарное государство с тайной полицией, концлагерями и всеобщим доносительством для подавления инакомыслия. Немецкие коммунисты же дорвутся к власти после войны и только тогда построят своё полицейское государство, свои концлагеря и тюрьмы, доведут свой народ до нищеты.

Но тогда, в 30-ых, никто об этом почти не задумывался. И, хотя Клаус видел, что у коммунистов идеология доминирует над нравственностью, хотя ему претило обожествление вождей и некритическое отношение к ним партийного стада, он всё же делает выбор между плохим и очень плохим — вступает в компартию Германии.

Спасаясь от гестапо, Фукс бежит в Англию, где он был замечен и приглашен к сотрудничеству сначала Максом Борном, а затем и Рудольфом Пайерлсом, также немецким беженцем. Пайерлс известен в СССР как автор классического учебника по физике твёрдого тела, но в то время он был поглощён расчетами, связанными с разработкой атомного оружия в Англии, инициатором которого он и был.

Как доносила внешняя разведка НКВД, «профессор Пайерлс определил критическую массу урановой бомбы, разработал способ выделения изотопа урана-235», словом, был самым значительным лицом среди учёных британского уранового проекта.

А когда во время войны Пайерлса пригласили в США для участия в создании атомной бомбы, которая вначале замышлялась как совместная англо-американская, Пайерлс привёз в Новый Свет и Фукса.

Нет пророка и в чужом отечестве

В Лос-Аламосе — секретном ядерном городке на юге США — Клаус Фукс активно участвовал в расчетах делящейся плутониевой бомбы и усердно посещал семинары Эдварда Теллера, где обсуждались идеи и принципы нового оружия — водородной бомбы. Он стал, как уже говорилось, участником той секретной конференции 1946 года, на которой были, как бы утверждены основные положения по развитию термоядерного оружия.

Мало того, Фукс выдвинул гениальную идею конструкции, которая, в конце концов, и решала проблему инициирования термоядерной реакции. Ибо всё, что напридумывал Теллер со своей командой, вело в тупик, о котором, может быть, смутно догадывались, но не отдавали себе ясного отчёта. И по одной простой причине — не было достаточно учтено высказанное ещё Эддингтоном замечание о том, что термоядерное горючее должно быть сильно сжато для того, чтобы в нём начался термоядерный синтез.

Хотя, в общем-то, американские теоретики знали, что дейтерий нужно подвергнуть сильному сжатию, но не считали это непременным и главнейшим условием, да и степень сжатия не очень-то чётко была определена ими. И, конечно, неясен был сам механизм сжатия. И в этом плане предложение Фукса, которое он даже запатентовал весной 1946 года, показало, что советский информатор как учёный был чрезвычайно прозорливым. Настолько прозорливым, что остался непонятным современникам.

«Предложение Фукса, — указывает разработчик советского термоядерного оружия Герман Гончаров, — поразительное по богатству содержащихся в нём идей, сильно опередило время и возможности математического моделирования сложнейших физических процессов, без которых невозможно дальнейшее развитие этих идей. Только через пять лет в США полностью осознали огромный идейный потенциал предложения Фукса».

Надо сказать, что и в СССР не очень-то разобрались с переданной через разведку информацией Фукса о новом принципе конструкции. И Курчатов, и Харитон написали в своих отзывах на полученный разведматериал, что там «…много неясного и непонятного». Эта ясность придёт только через семь лет.

Но самим фактом исследовательских работ в США по «термояду» разведка и научное руководство в СССР чрезвычайно заинтересовались. Тем более, что это подтверждалось другими информаторами, внедрившимися в секретнейшую Лос-Аламосскую лабораторию, промышленные фирмы, работавшие в рамках «Мантеттенского проекта», госдепартамент и другие организации.

Шпионские документы

В сентябре 1945 года Фукс передал своему резиденту в Нью-Йорке Анатолию Яцкову (через связника Голда — псевдоним «Раймонд») важнейший документ по разработке водородного оружия.