Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней

Бдительные головы ужасались при виде американцев в недрах военных учреждений и неоднократно сигнализировали, что нашем стане — лазутчики. Но кто-то очень сильный стоял за их спиной.

Товарищ Филиппов

В одном из интервью Никита Хрущев сказал о супругах Розенбергах: «Я не могу точно объяснить, какую именно помощь они нам оказали, но я слышал и от Сталина, и от Молотова [16] , что Розенберги оказали нам очень важную помощь в ускорении создания нашей атомной бомбы».

16

Молотов в годы войны был куратором атомного проекта СССР, хотя толку от него никакого не было и в итоге куратором стал Берия.

О прибытии в СССР двух американцев Хрущеву доложили соответствующие органы, сопроводив это сообщение информацией о прошлом Берга и Староса, в том числе и о том, что они — друзья Розенберга и его соратники по компартии. Это не могло не импонировать партийному лидеру, и режим наибольшего благоприятствования был вроде бы обеспечен.

Но на остальных уровнях, где никто не знал об их подноготной [17] , подозрения чисто перерастали во враждебность.

Уже с самого начала не сложились отношения с руководством Минавиапрома. В спецлаборатории СЛ-11, принадлежавшей МАПу, Старос возглавил коллектив, который стал работать над вторым вариантом вычислительной машины на потенциометрах. Срок был поставлен беспредельно жесткий — полгода.

17

Им сочинили «легенды» — липовые биографии, по которым трудно было «вычислить» прошлое беглецов. Но один из ученых США все-таки сумел со временем их идентифицировать.

Потенциометры были сделаны, но к тому же им удалось построить и станок, который по задаваемому закону управлял намоткой потенциометров. В зависимости от этого закона решались сложные нелинейные уравнения, что было особенно важно для аэродинамиков.

Вычислительное приспособление для стрельбы получилось в 10 раз меньше обычного. Точность была невероятная — 0,1 процента. В США лучшие образцы не дотягивали до 0,5 процентов.

«Я уверен, — говорил Иосиф Берг, — что потенциометры применяются и сейчас в Аэрофлоте. Вообще, все поражаются, как мы таким малым коллективом сделали такое устройство за такой малый срок. Правда, в полгода мы не уложились, опоздали на месяц. И только лишь это — опоздание было принято во внимание министром Дементьевым и его замом Русицким. Самого шедевра они не приняли, поскольку ничего не поняли. Нам стало ясно, что в МАПе делать нечего…»

Кажется невероятным, чтобы высшие чиновники отрасли отказывались от нововведений, в которых так нуждалась отрасль! Чтобы их опыт, знание, интуиция не подсказали бы: «Вот оно! Бери, хватай, скорей используй!»

Нет, как слоны неповоротливые, медлительные и консервативные — они не хотели что-либо понимать, принимать и утверждать. Они любили отвергать, запрещать и отказывать — так проще! Нельзя сказать, что Старос и Берг действовали и думали в унисон — споры между ними были, и частые. Особенно серьезные разногласия возникли по кремнию, Старос не верил спервоначалу в кремний, из-за этого затягивалось создание новой машины.

А они уже делали настольный компьютер УМ-1, управляющую машину для народного хозяйства. Это была — по словам Берга — первая машина, использующая изделия микроэлектроники. Торики (миниатюрные кольцевые элементы) делались интегральным способом прямо в феррите. С транзисторов сдирались оболочки — заводы-изготовители решительно не хотели поставлять транзисторы без корпусов. Получился, как считают создатели, по существу первый персональный компьютер с первым в мире интегральным кубом памяти.

Он размещался на столе и мог быть помощником инженера, ученого, бизнесмена. Он управлял технологическими процессами на прокатном стане, АЭС, в энергетической, стекольной, электронной промышленности.

По мнению Берга аналогичные машины в США были очень громоздки из-за больших плат, печатных схем и т. п. У одного американца возникла было схожая идея — делать торики интегральным способом на ферритовой плате, но у него при спекании все деформировалось, и в результате он потерпел неудачу. В Ленинграде делали хитрее — спекали, а потом сверлили ультразвуком.

За разработку такой машины Иосиф Берг и Филипп Старос получили Государственную премию. Из сообщения об этом, наконец, стали известны их имена, точнее придуманные спецслужбами псевдонимы. До того даже псевдонимы были секретными — разработчика компьютера называли «товарищем Филипповым».

«Отцы» — основатели

К тому времени Берг и Старос работали в системе министерства радиопромышленности. Это было странное ведомство, его как бы не существовало, настолько оно было засекречено. Даже в телефонных справочниках 90-х годов можно было найти министерство оборонной промышленности, министерство обороны, но никак не МРП. И в то же время на всю страну публикуется сообщение о назначении министром МРП Калмыкова. «Министр без портфеля» — этим никого не удивишь, но Министр без министерства — до этого могли додуматься только в стране развитого социализма.

Первым заместителем у Калмыкова был Шокин, отвечавший в этом призрачном министерстве за электронику. Эпоха требовала создания электронных устройств чрезвычайно малого веса и габаритов, чтобы их размещать на ракетах с ядерным зарядом, где ценился каждый грамм и каждый миллиметр. Поэтому Шокин с интересом отнесся к разработкам советских «американцев», и по совету Устинова он берет их под свою «крышу». Более того, Старос уже начал развивать идеи по созданию совершенно новой отрасли, которая бы готовила элементную базу для «микроэлектроники» — термин, который именно Старос впервые ввел в практику и означавший «поле компьютерной технологии, связанное с интегрированными электронными узлами». На большой научной конференции еще в 1958 году Старос в своем докладе впервые серьезно обосновал необходимость новой технологии. Старосом и Бергом заинтересовался Аксель Берг, их стали приглашать на ВПК, где в обсуждениях стали прорисовываться контуры новой отрасли. А новая отрасль — это и новая должность — Министра, от которой Шокин отказываться вовсе не собирался. «Американцы» оказались под рукой очень кстати.

Они не только миниатюризировали компьютер, они настойчиво продвигали его вперед, хотя препятствия на этом пути возникли непредвиденные.

Сначала новый компьютер предложили Туполеву — для сверхзвукового пассажирского самолета. Но вмешался его сын, который, как рассказывает Берг, ничего не понял и договор расстроился.

Потом пошли переговоры с Королевым, там тоже встрял очередной чиновник, который затормозил все дело и пришлось разработчикам ехать к самому Королеву, чтобы объяснить — как машина весом в 20 кг может управлять космической навигацией.

Королеву это понравилось, и он решил, что после грядущей на днях операции подпишет приказ о взлете ракеты с компьютером на борту. Операцию Королеву делали два «кита» — министр здравоохранения Петровский и главный армейский хирург Вишневский. Оба кита, как известно, к операции не подготовились, провели ее небрежно, и Королев скончался.

Здесь будет город заложен

В 1962 году в Ленинград собрался приехать Хрущев и посетить по совету своего сына Сергея лабораторию Староса. Срочно позвонил Шокин, он интересовался — не сами ли они напросились на визит? К подобным вещам он относился чрезвычайно ревниво.

Никита Сергеевич появился в сопровождении большой свиты из министров (в их числе был и Шокин), генералов и партийных бонз. Об этой свите он высказался довольно оригинально: «Все это — говно! Вы этим жуликам не верьте, если что будет нужно, обращайтесь прямо ко мне».

Осмотрев разработки лаборатории, их технологические линии, Хрущев со вниманием выслушал часовой доклад Староса, в котором тот обрисовал перспективы развития микроэлектроники. Но особенно его поразил микроприемник, который Берг сунул ему прямо в ухо. В течение всего визит он слушал это минирадио, не вынимая его из уха и радуясь, как ребенок.