Бомбардировщики. Полная трилогия

Получилось так, что эскадрилья Ливанова разошлась в режиме дня и ночи с остальным полком. Пока ребята отсыпались после одного-двух вылетов, забыв про завтрак, учебная группа маршировала в классы или на аэродром. С однополчанами они пересекались только вечерами. Владимир по этому поводу не переживал. Работа не позволяет предаваться унынию, изгоняет дурные мысли из головы и дает смысл жизни. Так его учил в свое время батька.

Пройдет еще несколько дней, и можно будет пересаживаться на боевые самолеты. Вон они стоят в капонирах на отшибе летного поля. Двенадцать новеньких «ДБ-ЗФ» уже перегнали на аэродром. Сам Ливанов собирался пересесть на новый самолет через день. На хвосте машины механики уже нарисовали цифру «17». В полку было принято закреплять номер не за самолетом, а за экипажем. Инструкторы не возражали. Остальные ребята оставят учебные машины через три-четыре дня. Последует короткий курс ночных полетов, и можно будет ставить эскадрилью в строй, целых одиннадцать экипажей, а там уже второй поток приступает к занятиям.

Переподготовка должна идти конвейерным способом, к концу сентября полк планируют полностью оснастить новыми машинами. Таким макаром постепенно весь полк пройдет через учебку. Командование не обмануло, новые машины идут в часть одна за другой.

Полк в настоящее время мог выставить почти три десятка экипажей. Пусть с учетом молодежи, но поднять в небо и дойти до цели. А это, согласитесь, сила. Три эскадрильи «ДБ-3» могут наворотить дел. По рассказам товарищей, работают они сейчас совместно с остальными двумя полками дивизии, а то на цель идет и весь корпус. Ребята, летевшие последним эшелоном, хвалились, что на земле все залито огнем. Бомбы приходится класть в облака дыма и языки пламени.

Сегодня днем после обеда к Ливанову подошел Абрамов. Старший лейтенант как раз выходил из столовой, обсуждая с Максом Хохбауэром достоинства гуляша с картофельным пюре. Летчиков кормили по высшей норме пищевого довольствия, да так, чтоб никто не жаловался. Впрочем, человек всегда найдет к чему придраться, и командиру БАО приходилось держать снабжение под контролем. Следить за разнообразием и питательностью обедов.

Со своей задачей майор справлялся, поварам всегда доставляли свежие продукты, причем с ближайших к аэродрому ферм. Тойво Вайкулис договорился с крестьянами о поставках напрямую, минуя немецкую комендатуру. Сами французы были этому только рады, советские интенданты расплачивались за продукты сразу и по божеским ценам. То есть процентов на десять выше, чем немцы. Одного этого хватило, чтоб создать между местными крестьянами настоящую конкуренцию.

— Владимир Александрович, можно вас отвлечь на пару минут, — Абрамов, как всегда, был очень вежлив.

— Да, пожалуйста, товарищ старший политрук.

— Вы человек ответственный, политически грамотный и так вышло, что в последние дни не участвуете в боевой работе полка, — начал помполит.

— Зато мы новую технику осваиваем, — нашелся Макс, штурман сразу понял, к чему клонит Абрамов.

— Я понимаю. Дело в том, что люди в последнее время загружены по горло, интересуются только насущными проблемами. А надо бы развивать кругозор. Советский авиатор всегда отличался политической грамотностью и владением не только марксистско-ленинской теорией, но и ее практическим применением к конкретной ситуации. Так я говорю?

— Так, товарищ старший политрук, — согласился Ливанов. Эх, не отстанет от него помполит, вспомнил, черт его побери, тот разговор во время дежурства. И придумать ничего с ходу не получается.

— Поэтому я вас, как одного из самых идейно подкованных боевых летчиков, командира учебной эскадрильи, прошу принять участие в политической жизни полка и подготовить доклад о текущем моменте.

— Я еще в школе сочинения на тройку писал, — Владимир нахмурился, отказывать помполиту не хотелось, но и взваливать на себя общественные обязанности тем более желания не было.

— Вот заодно и подтянешься, — Абрамов незаметно перешел на «ты». — Требуется короткая политинформация, обзор последних мировых событий в освещении и с точки зрения боевого летчика. Свежие газеты и переводы зарубежной прессы в ленинской комнате есть, прочтете последние сводки и подготовите доклад.

— У меня сейчас занятия по матчасти, а через два часа учебные полеты, — не сдавался Ливанов.

— Так не сегодня же, спокойно вечерком подготовитесь, много времени это не займет, а завтра после ужина прочтете доклад. Думаю, всем будет интересно узнать, что в мире делается, что не только мы одни громим империалистов. Наши товарищи с флота тоже свой вклад делают, и немаленький.

— Завтра вечером? — Владимир задумался, лихорадочно вспоминая, что бы этакое придумать, на что бы сослаться. Как назло, ничего в голову не приходило.

— Я так и знал, что вы согласитесь, — помполит подвел черту под разговором. — Жду вас после вечернего построения в ленинской комнате.

— Вцепился он в тебя, — хмыкнул Макс, когда Абрамов удалился на безопасное расстояние.

— Придется готовить доклад, — вздохнул Владимир.

Ничего не попишешь, спорить с помполитом себе дороже, мужик хоть и хороший, но может припомнить. Увольнения в город визирует Абрамов, и присвоения званий с ним согласовывают. Вспомнит отказ, упрется рогом, и все тут — без благословления Партии далеко не уедешь.

Пришлось Владимиру вечерком идти в ленинскую комнату и поднимать подшивки газет. Впрочем, работа ему понравилась. Было интересно листать страницы «Красной звезды», «Труда», «Правды». Попался Ливанову и свежий номер «Советского воина». Страна жила, люди работали, строили заводы, проводили караваны судов по северному морскому пути, засыпали в закрома Родины урожай, устраивали социалистические соревнования. Война — это далеко не всё, свет на ней клином не сошелся, кроме сражений с империалистической гадиной у советских людей много других больших и малых дел.

Ливанов, например, раньше не знал, что в его родном городе строители перевыполнили план по вводу в строй нового жилья. Об этом даже в «Правде» написали. Бригада Василия Наговицына одной из первых освоила метод поточного возведения зданий и добилась потрясающего успеха. Вот, о школьном приятеле в газетах пишут, как об уважаемом человеке, стахановце. Перечитав статью второй раз, Владимир украдкой оглянулся, а не вырвать ли страницу, пока никто не видит?

В груди защемило от восторга. Васька-то! Молодчина! Выбился в люди! Если так дело дальше пойдет, скоро его в депутаты выдвинут. Хорошо, если потом вспомнит, что учился в одном классе, дружил с неким Вовкой Ливановым. Не забудет, конечно, Вася не такой человек. Даже в Москве в Верховном Совете кичиться не станет, дружбу не предаст. При этой мысли Владимиру стало немного стыдно. А сам-то когда последний раз домой писал? Васе когда привет передавал? Вот то-то и оно. Еще подумают, что загордился званием старшего лейтенанта и медалью, полученной после бомбардировки Хайфы.

Владимир аккуратно провел по газете ладонью, разглаживая страницы, и отложил ее в сторону. Время идет, а материал он еще не собрал. В «Красной звезде» и «Советском воине» много писали о вражеских провокациях на границах и о войне с Англией. Давно научившийся читать между строчек, Ливанов понял, что с противником дерется не только дальняя авиация, и война идет тяжело. Все не так просто и быстро, как рассчитывали в штабах.

В «Красной звезде» писали о наших героических подводниках и моряках крейсера «Донецкий шахтер». Встретилась короткая заметка о буднях гарнизонов в Персии и Месопотамии. Оказывается, там до сих пор неспокойно. Англичане совершают набеги через пустыню, подстрекают бедуинов к мятежам.

Особенно Владимира заинтересовала заметка о крейсере «Донецкий шахтер». Судно до весны этого года было простым сухогрузом. Моряки Северного флота установили на палубе корабля пушки, соорудили площадку для гидроплана, оборудовали в трюме снарядные погреба и бензохранилище, подняли военно-морской флаг и вышли в море на охоту за вражескими транспортами. Немало трудностей выпало на долю наших моряков во время похода. Крейсер сражался с непогодой, выдержал жестокие шторма северной Атлантики, один раз подвергся налету вражеских самолетов.