Бомбы в сахарной глазури

Что ж, мы бы охотно присоединились к мнению о тактичности политкорректоров, если бы нам помогли разрешить некоторые недоумения. Почему на современном Западе тактичность к извращенцам сплошь и рядом оборачивается вопиющей бестактностью по отношению к нормальным людям? Почему политкорректоры не подают в суд и даже не возмущаются не просто бестактностью, а запредельной грубостью, с которой содомиты публично говорят о женщинах?

А ведь среди правозащитников есть и феминистки, патентованные поборницы женских прав. Почему же они молчат? Да и мужчинам, несмотря на антисексизм, негоже давать женщину в обиду. Или по сравнению с "геями" она не человек, и потому права человека на нее в данном случае не распространяются?

Еще вопрос: как сочетать с тактичностью выставление напоказ всего того, что традиционно относилось к сфере интимного и в мало-мальски культурном обществе прилюдно не обсуждалось? Когда появилась телевизионная, уличная, газетно-журнальная и прочая реклама прокладок и тампаксов, очень многие люди были этим шокированы. Помнится, водной из телепередач, имитировавшей судебный процесс, женщина предъявила иск к рекламодателям, мотивируя свое заявление тем, что ей стыдно теперь смотреть телевизор вместе с мужем и взрослым сыном, а также ходить по улицам, поскольку такая реклама причиняет ей моральный ущерб, унижает ее человеческое достоинство, наносит психическую травму. Но ни один правозащитник ни тогда, ни после не кинулся защищать эту женщину. Как, впрочем, и миллионы других, считающих подобную рекламу крайне бестактной и даже бесстыдной.

О тактичности секс-просвета можно говорить разве что в фельетонной манере, которая так удается Татьяне Толстой. А самое, пожалуй, "тактичное" отношение к людям явили американцы во время войны с Сербией: поздравления с Пасхой были написаны прямо на бомбах!

Нет, уважаемые оппоненты, не сходятся тут концы с концами. Чувство такта, в отличие от политкорректности, не носит избирательного характера и не оборачивается в определенных ситуациях вопиющим хамством, тем более кощунством. А вот информационное оружие как раз применяется избирательно. Зачем палить впустую, куда попало? Так поступают дети, играя в войну. Когда же война настоящая, бьют прицельно, по мишеням. Причем главными мишенями информационной войны, ведущейся сегодня против России являются традиционные ценности — мораль, нравственность, духовность.

Поразить ее сразу невозможно, потому что она относится к сфере сакрального, к той сфере, которую нормальное, здоровое общество всегда защищает особенно ревностно. А чтобы люди перестали защищать свои святыни, нужно заразить их ядом индифферентизма, безразличия. Для этого и придумано было такое информационное оружие, как политкорректность. Если бы людям сказали: "Наплюйте на свои святыни! Ешьте, пейте, веселитесь, ибо завтра умрем", то далеко не все последовали бы этому призыву. А те, которые бы последовали, в основном и без призывов жили примерно таким образом и отродясь никаких святынь защищать не собирались. Нет, оружие под названием "политкорректность" придумано не для них. Оно для людей с развитым "верхом", приверженных высоким идеалам, обладающих чувствительным сердцем. Такие люди хотят быть хорошими, терпимыми, милосердными. Им не хочется никого обижать, напротив — очень хочется быть примерными христианами. Привлеченные гуманным отношением к инвалидам и неграм, они-то и попадают в ловушку политкорректности, которая как раз подсказывает им якобы верный путь, предлагая гораздо более правильные, нейтральные слова. Слова, не ранящие и без того раненных своей долей.

Но поскольку слово неотделимо от смысла, смягчается и смысл обозначаемого явления. Не падшая, не публичная женщина, не проститутка, а "секс-работница". Или даже "ночная бабочка". Смягчается и отношение к ней: как осуждать "ночную бабочку"? Это ведь так красиво, романтично, безобидно! Только идиоты могут осуждать бабочек. Но память-то подсказывает, чем она занимается, эта бабочка. И как ее называли недавно, тоже трудно сразу забыть. Одно накладывается на другое, сталкивается, вызывает противоречивые чувства… Нет, лучше вовсе не думать об этом. Пусть оно как-нибудь само… Моя дочь (жена, мать), к счастью, не проститу… не "ночная бабочка". Короче, это все не о нас. Так что пусть живут, как знают, и называются, как хотят.

Отстранение соседствует с охлаждением. Когда этого отстранения много, то разовое охлаждение переходит в хроническую теплохладность. А ее, эту теплохладность, еще и морально подкрепляют, выдавая грех человекоугодия за истинно христианскую любовь. И постепенно человек привыкает молчать о том, о чем он как христианин молчать не должен. Привыкнув же, сдает и следующие рубежи. Тем более, что натиск на христианские святыни тоже ведется иезуитски-изощренно, под видом любви к людям.

"В некоторых приходах, — писал еще в начале 60-х годов католический кардинал Лефевр, выражая свое несогласие с начавшейся модернизацией католической церкви, — родителям, готовящим детей к первому причастию, не советуют помещать распятие в детской, "чтобы не травмировать их", но предлагают заменить его "изображением, понятным их возрасту, например, собаки как символа верности", — изображением, которое они повзрослев, найдут в катехизисе, где не будет ни слова о распятом Христе.

В поисках новых слов французские католические богословы доходят до того, что в молитве Господней при крещении, вместо "Que ta volonte soit faite" ("Да будет воля Твоя") предлагают "Que ta volonte soitfete" ("Да будет воля Твоя праздником"). Это богословие упразднения креста, в обход страданий. Мы видим, что выбор слов делается так, чтобы непременно угодить человеку с современной психологией.

… Перед нами мессианский гуманизм, где Бог растворяется в человечестве. Это страшное размывание границ света и тьмы не может, разумеется, не вызывать жгучей тревоги у многих католиков. В очень трезвой книге "Церковь миссионерская и демиссионерская" Андре Пьетгр пишет: "Уже не говорят о чуде, об искуплении, о Евхаристии, о Приснодевстве, о молитве, о благодати, о грехе… но о диалоге, о свободе, о радости, о любви и т. д. Короче говоря, отрицают молчанием" (Марсель Лефевр, архиеп. Они предали Его. От либерализма к отступничеству, СПб., Владимир Даль, 2007. С. 8–10).

Призывы Лефевра остановиться не были услышаны. Наоборот, после II Ватиканского собора "осовременивание" католической церкви стало набирать обороты, а строптивого "ретрограда" Ватикан в конце концов наказал отлучением.

О положении нынешнего дня читаем в книге С. Г. Кара-Мурзы: "Сегодня мы видим, как модернизация сокрушает последний бастион языка, сохраняющего древние смыслы — церковь. Мало того, что священники вне службы, даже в облачении, стали говорить совершенно "правильным" языком, как журналисты или политики. Модернизации подвергаются священные тексты. Действия в этой сфере — целая программа. Приступают к изданию новой Библии с "современным" языком в Англии, тиражом 10 миллионов экземпляров. Теологи старого закала назвали ее "модерн, но без Благодати" (само понятие Благодати из нее изъято и заменено "незаслуженными благами"). Вычищены из Библии и понятия искупления и покаяния. И, наконец, ключевое для христиан слово "распятие" заменено "прибиванием к кресту". Наполненные глубинным смыслом слова и фразы, отточенные за две тысячи лет христианской мысли, заменены "более понятными". Как сказал архидиакон Йорка, Библия стала похожа на телесериал, но утратила сокровенное содержание.

Мы уж не говорим о пошлой и конъюнктурной политической цензуре Священного Писания. Недавно в США начали переходить на новый, "политически правильный" перевод Библии, из которого исключено упоминание о том, что Христос был распят иудеями. Был, мол, распят, а кем и почему — неважно. Это — чтобы устранить из Евангелия "антисемитизм". Чтобы не обидеть феминисток, изменено понятие Бог Отец (он теперь Бог Отец-Мать), так что рушится вся суть Троицы. Внесены и многие другие подобные "демократические" изменения" (Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. М., Алгоритм, 2000. С. 91).

Да, коварное, поистине дьявольское оружие придумали богоборцы, создав такое понятие, как политкорректность! Они будут оголтело разрушать Церковь, а им слова не смей сказать. В противном случае будешь объявлен не только неполиткорректным, а бессердечным и злым. Начинаются политкорректные "наезды" и на Русскую Православную Церковь. Не так давно Антидиффамационная лига обвинила ее "в использовании за литургией антисемитских пассажей". Это никакой не курьез или недоразумение, а первая проба пера. Выражаясь по-военному, разведка боем.

О православной миссии

Архиепископ Аверкий (Таушев) писал: "Мы живем в страшное время, когда самые понятия христианские, здравые и истинные, подменяются понятиями фальшивыми и ложными, зачастую злонамеренно изобретаемыми с несомненной целью, конечно, отклонить людей от правого пути истинной христианской жизни. Во всем этом видна какая-то планомерно действующая черная рука, которая стремится как можно крепче привязать людей к этой временной земной жизни, заставив их забыть о неизбежно всех нас ожидающей жизни будущей, жизни вечной.