Бомж городской обыкновенный

Рябой исподлобья посмотрел на стоявшего поодаль Ивана.

– Это вон того, что ли?

– Ага!

– Так он здесь уже был! – вспомнил Рябой. – Только тогда он в ментовской форме приходил – тебя искал.

– Было дело, – согласился Витек.

– А теперь чего? Поперли его из ментовки?

– Вроде того, – не стал вдаваться в подробности Витек. Рябой затянулся и выпустил дым длинной струей.

– Насвинячил он здесь: Профессору зуб выбил, ребят тряс, ко мне приложился.

– Он был на службе, – попытался вступиться за приятеля Витек.

– Все они на службе. Только одни остаются людьми, а другие – нет, – заметил Рябой. – Нет, главное, сидим мы тихо, никого не трогаем, а тут подбегает это чмо камуфляжное и устраивает погром.

– Он хочет извиниться. Рябой ухмыльнулся:

– Да уж, придется, если собирается здесь остаться. Давай зови его сюда!

Витек привел Ивана.

– Стерпи все, – шепнул он ему по пути. Рябой встал.

– Помнишь меня? – спросил он, когда Иван подошел. Иван кивнул.

– Должок за мной.

Рябой коротко размахнулся и врезал Ивану в правую скулу. Голова у того мотнулась вбок и назад. Он посмотрел на Рябого в упор, но ничего не сказал.

– Накрой поляну ребятам, – велел тот, – и можешь пока оставаться.

Витек дал Ивану денег и сказал, чего брать. Пока тот ходил в магазин, Витек пообщался с народом. Для расспросов он выбрал Гопчика, своего второго приятеля после Профессора. Гопчик родился от бомжей и другой жизни не знал. Раньше он кантовался на городской свалке в Кучино, а потом его потянуло к цивилизации и он перебрался в Москву. Он рассказывал, что бомжи на свалке не в пример богаче городских, потому что находят в мусоре много чего полезного, сдают цветные металлы и питаются лучше, но никто его рассказами не соблазнился и в Кучи-но не ломанулся.

Гопчик был парнем тихим и ласковым, всегда готовым услужить и готов был болтать часами.

– А где Профессор? – спросил Витек.

– Он теперь здесь редко появляется. Пропадает где-то.

– Не говорит, где?

– Нет. Придет, попишет в тетради и уходит.

– Все чемодан свой таскает?

– Ага, не расстается. А недавно к нему один хрен на «Хаммере» заезжал.

– Да ну? – не поверил Витек.

– Точно! Он с ним минут пятнадцать трепался.

– Что за водила?

– Профессор сказал, что студент его бывший. Проезжал, мол, мимо, узнал и решил поболтать. Очень предмет его любил.

«С каких это пор бывшие студенты-психологи стали ездить на „Хаммерах“?» – засомневался Витек.

– Денег ему подбросил просто так, – продолжал Гопчик. – Кстати, а что такое лекция?

– Это как анекдот, только длинный, – объяснил Витек.

– Очень длинный?

– На полтора часа.

– А-а, ну тогда можно и дать, если смешной. Хотя я бы столько не отвалил.

– А сколько он дал?

– Пачку, но я не видел, чего. Рублей, наверное.

«Хорошие у него студенты», – подумал Витек.

– Ну а наркоман где? – спросил Витек, увидев, что того тоже нет.

– Пропал, – огорченно ответил Гопчик.

– Как пропал?

– Пошел за зельем и не вернулся. Наверное, гавкнулся где-нибудь от передоза.

– Жалко, – сказал Витек, лишь бы что сказать.

– Ага, жалко, – согласился Гопчик. – Он о кайфе интересно рассказывал.

– Ты-то сам не наркоман еще?

– Нет.

– И не пробуй заразу, а то загнешься, как он.

Гопчик кивнул.

– Хотя, может, он не загнулся и еще вернется? – предположил Витек.

– Нет, не вернется, – уверенно сказал Гопчик. – Он говорил, что ему обещали новую дурь. И если его долго не будет, то, значит, он ушел за ЛСД.

– Что это значит?

– Поговорка у них такая. Означает – помереть.

– Идиот! – вырвалось у Витька.

– Кто?

– Наркоман твой, кто же еще. Зачем тогда пробовать, если можно сдохнуть?

– Может, оно того стоило?

– Ничто не стоит такой цены.

– А Профессор говорил, что такие вещи есть.

– Ты его не понял. Если что-нибудь такое и есть, то это уж точно не наркотики.

Вернулся из магазина Иван. Бомжи ушли с решетки в дальний закоулок между глухими стенами и там на ящиках раскинули поляну. Ивану немного попеняли за ментовское прошлое и простили.

Через пару часов он уже мирно спал вместе со всеми на решетке, хотя и старался ни к кому особо не прислоняться – как-никак ему предстояло на следующий день катать детей.

35

Проходя мимо люка Толяна, Витек решил его навестить. Просто так, чтобы немного развеяться. Он постучал в чугунный блин условным сигналом, но никто его не поднял. Он повторил стук – опять ничего. Он нашел камень и постучал опять. Получилось громко и тарахтяще.

Витек припал к люку ухом. Снизу послышались неспешные тяжелые шаги по скобам. Чья-то мощная рука легко приподняла тяжелую крышку и сдвинула в сторону почти без шума. Показалась коренастая фигура лысого мужика лет сорока. Он был маленького роста, почти карлик, но имел непомерно широкие плечи и накачанные бицепсы. Одет он был в мокрый комбинезон рабочего горводоканала с масляными пятнами.

«Наверняка, снял с утопленника», – подумал Витек.

Мужик рыгнул канализационными газами и недовольно спросил:

– Ну че, бля, долдонишь?

Витек невольно попятился. Ему захотелось убежать, но он пересилил себя:

– К Толяну я. Договаривались мы.

– Нет его – Толяна твоего! – безразлично сказал мужик и поковырял пальцем в ухе. Там забулькала вода.

– А когда будет? – спросил Витек, словно Толян служил клерком за стеклянным окошечком и отошел по нужде.

– Не знаю, но сдается мне, что уже никогда! – ответил мужик и опять полез пальцем в ухо, но теперь в другое.

Витек встревожился:

– С ним что-то произошло?

– Ага. Нутро у него схватило. «Скорая» увезла – и уже вторую неделю нет. Я так думаю: было бы все хорошо – он бы объявился. А раз нет – ласты склеил. Жалко, конечно, но он и так не жилец был.

– Почему это? – заинтересовался бомж.

– Нервы имел слабые, такие у нас не выживают. Ты бы вот тоже не выжил.

– Ты, прямо, все знаешь, – обиделся Витек. – Может, и выжил бы.

– Не-е, я же вижу. И Толяна видел. И все наши то же самое говорили.

– Что ты видел?