Боно. Удивительная история спасенного кота, вдохновившего общество

Отправив Микейле сообщение о том, что я буду рада взять котенка, я вышла на прогулку и позволила себе двойное латте с печеньем в глазури из белого шоколада. Как прекрасно снова оказаться хозяйкой собственной жизни.

На следующее утро на экране компьютера высветилось новое сообщение от Микейлы.

Дорогая Хелен, вы готовы к «своему» американскому котенку? Я получила восторженный отклик от «Байдеви» – одного из наших местных приютов с отличной репутацией.

Ее энтузиазм пугал меня. Я показала письмо Лидии, которая зашла, чтобы взять палатку, лежащую у нас на чердаке. Они с Рамоном собирались в поход на выходные.

– Я не буду этого делать, – сказала я.

Лидия была заинтригована.

– Котята такие милые, – сказала она, забирая Джону с моих колен и зарывшись носом в его шею.

– Я знаю, но помнишь, какой это был кошмар, когда он был маленьким?

Маленький Джона свалился на нашу голову с деликатностью водородной бомбы через неделю после моей мастэктомии. С другой стороны, он привнес свою порцию смеха и тепла, необходимых нам в то тягостное время.

– Я помогу присматривать за ним.

Материнский инстинкт моей дочери зашкаливал.

– Спасибо, но я изучила ситуацию, это дело безнадежное. В Нью-Йорке нет квартир, где допускается размещение с животными.

Лидия провела рукой по длинной шелковистой шерсти на спине Джоны.

– Можно я посмотрю в интернете? – спросила она.

Это была довольно безобидная просьба.

Спустя некоторое время я начала получать удовольствие от мысли о том, чтобы подать заявку на передержку котенка. Несомненно, мошенники получают не меньшее удовольствие от своих коварных замыслов, смешанное со страхом быть пойманными.

Вида сообщила, что в «Байдеви» есть временный приют для котят. Они надеялись, что их немного и всех разберут до Пасхи. Когда она спросила, не хочу ли я взять взрослую кошку, я почувствовала острый укол разочарования, когда образ милого круглоглазого комочка сменяется образом видавшей виды уличной кошки. Я не намеревалась забирать ничего крупнее пылевого клеща. Без зазрения совести я заявила ей, что взрослая кошка даже лучше котенка, хотя (вспомнив привычку Джоны метить все вокруг и исходя из того, что взрослый приютский кот обычно имеет проблемы с мочевыми путями) я бы предпочла девочку.

Через несколько дней Вида прислала письмо о том, что приют хочет проверить меня как потенциальную хозяйку. Я почувствовала себя польщенной тем, что они решили, будто у меня есть какое-то темное прошлое. И, конечно, хорошо, что они не отдадут кошку кому попало. Меня очень впечатлила эта мысль, а также то, с какой тщательностью «Байдеви» и мои издатели относятся к этому злополучному проекту. После этого наступило обнадеживающее молчание.

Через несколько дней оно было нарушено сообщением от Виды.

Привет, Хелен.

Надеюсь, у вас все хорошо. В «Байдеви» говорят, что у них на примете есть несколько кошек, но они надеются, что всех разберут к апрелю.

Они интересуются, рассматриваете ли вы идею взять взрослое животное с особыми потребностями? У них есть несколько ВИК-положительных животных (с положительным результатом теста на вирус иммунодефицита кошек), они содержатся в особом помещении. Они очень общительные и милые, но их нужно отдавать только в дом, где нет других котов.

За несколько дней до того как вы придете забирать животное, вам нужно будет встретиться с менеджером центра по пристройству, чтобы узнать, что будет входить в уход за животным, и подписать несколько документов.

Что вы об этом думаете? Вы не против взять животное с особыми потребностями?

Очень благодарна вам,Вида.

В приступе паники я позвонила Оливии.

– Кошка со СПИДом? – воскликнула она. – Как они смогли попасть в Нью-Йорк 1980-х?

– Это не передается людям, – сказала я.

Оливия считала, что я должна отказаться, но я сказала да. Если бы они попросили меня взять трехногого бенгальского тигра с сифилисом, я бы сказала: да, несите.

Потому что это никогда не произойдет.

Однако я кое-что не рассчитала. Лидия – Телец по гороскопу, она родилась в год Быка и в час Быка. Решившись на что-то, она начинает рыть землю копытами и отказывается сдаваться. Лучший способ заставить ее что-то сделать – это сказать, что это невозможно.

Просидев неделю в интернете, она появилась у нас в дверях с сияющим лицом.

– Гляди! – сказала она, раскрыв ноутбук на кухонном столе.

Я села и начала внимательно изучать фотографии маленьких, но вполне приемлемых квартир-студий. На самой привлекательной фотографии был изображен черный, наверняка кожаный диван на сосновом паркете под плакатом с изображением Флэтайрон-билдинг.

– У этой квартиры прекрасное расположение в Мидтауне, – сообщила она. – Посередине между зданием ООН и Центральным вокзалом.

Это звучало как песня из фильма, но в Нью-Йорке все так звучит.

Цена была приемлемой, и, по чудесному стечению обстоятельств, квартира была свободна в апреле.

– И вот что самое лучшее во всем этом, – сказала Лидия, показывая на строчку, напечатанную под фото мелким шрифтом. Я приподняла ноутбук, всматриваясь в крошечные буквы. Когда все же мне удалось рассмотреть надпись, я почувствовала ужасную тяжесть в груди: «Допускается размещение с животными».

– Что, правда? – спросила я. – Этого не может быть. Не вижу на этой фотографии ни одной когтеточки.

Лидия обратила на меня свой профессиональный взгляд психолога.

– Тебе просто нужно набраться мужества и смириться с этой ситуацией с передержкой, – сказала она.

Глава 4 Любовь в пустоте

Кошка всегда готова обследовать новое место

К Нью-Йорку нельзя относиться равнодушно. Его считают либо помойной ямой, либо самым фантастическим местом на земле. Как бы то ни было, вас никогда не спросят, зачем вы едете в Нью-Йорк. И так понятно, что кто там не был, тот еще не жил.

Я прижалась лицом к окну, когда наше такси влилось в поток машин, направляющихся в Манхэттен. Сверкающие иглы небоскребов пронзали последние вспышки заката. Уверенные в своей красоте, они подмигивали нам, зная, что вскоре мы присоединимся к миллионам людей, не представляющих свою жизнь вдали от них. Лидия молча сидела на заднем сиденье, когда я указала на Эмпайр-стейт-билдинг.

– Видишь это? – сказала я, тыча пальцем в стекло. – Подумать только, это было самое высокое здание в мире в течение почти сорока лет.