Бора-Бора

Редкий случай, когда многочисленные облака, идущие над океаном, бывали настолько плотными, что мешали рассмотреть звезды хотя бы на протяжении одной ночи. Но если подобное и случалось, то обычно они извергали ливневые потоки, делавшие воздух еще более чистым и прозрачным.

Полная луна всегда была злейшим врагом опытных штурманов. Поэтому великие навигаторы в течение четырех-пяти дней полнолуния старались отыскать землю и насладиться заслуженным отдыхом.

«Марара», не отклоняясь, шла прежним курсом. И хотя на четвертую ночь Мити Матаи выбрал новую авеи’а, из-за которой лодка отклонилась к западу, он знал по опыту, что плывут они в направлении островов, жители которых могли что-либо поведать о напавших на них дикарях.

На следующий день великий навигатор приказал паи ваинес, чтобы те с наступлением вечера подготовили небольшой праздник – половина команды впервые в жизни пересекала границу внушающего тревогу Второго Круга.

Каждому из новичков сделали татуировку в виде небольшого ободка, опоясывающего большой палец левой руки. Затем им пришлось вытерпеть всевозможные шуточки, во время самой неприятной из которых им вокруг лодыжек привязывали веревки, а потом бедолаг сталкивали за борт, таща их около десяти минут на буксире. За это время им приходилось в избытке нахлебаться соленой воды.

Все опасались больших акул, но, так как ни одна из них не появилась, вечер прошел весело: моряки много смеялись, пели и танцевали. После долгого, монотонного плавания для большинства праздник стал приятной разрядкой.

Тихий океан носит свое звучное имя и сегодня. И хотя легкому суденышку зачастую приходилось взлетать на гребни высотой около шести метров, а затем проваливаться между ними еще на шесть, волны не были опасными и представляли собой длинные водяные валы, спокойно перекатывающиеся на поверхности океана. Они, докатившиеся за сотни миль по океанским глубинам, несли весть о далеких штормах или подводных землетрясениях.

Мити Матаи каждая волна и даже цвет морской воды рассказывали о том, что происходило или могло произойти за далекой линией горизонта. Он пристально наблюдал за всем: пробовал воду, рассматривал небо, следил за направлением и силой ветра, за полетом морских птиц. Казалось, что он решал какую-то сложную головоломку, тщательно расставляя на свои места все ее детали.

В один из жарких вечеров, когда перья на леерах повисли без движения в ожидании хотя бы незначительного дуновения бриза, великий навигатор приказал позвать Тапу Тетуануи и, жестом приказав присутствующим молчать, показал на правый борт и спросил:

– Посмотри на эти волны и послушай, как они плещут о корпус. Что бы это могло значить?

Юноша в растерянности несколько минут внимательно изучал небольшие волны, набегавшие и разбивавшиеся о борт, потом напряг слух, пытаясь определить хоть какое-то различие в монотонном шуме океана и с непонимающим видом, смущенно пожав плечами, признался:

– Я ничего не могу сказать.

Мити Матаи задумчиво покачал головой, словно заранее боялся, что другого ответа не последует, и задал новый вопрос:

– Кокой ветер дует?

– Никакого.

– А какой ветер был утром?

– Марааму, юго-восточный.

– Это значит, что сегодня утром волны набегали с юго-востока и били нам в корму, не так ли?

– Так, – смущенно согласился мальчишка.

Требовательный учитель строго посмотрел на него, будто удивляясь его незнанию, и с упреком спросил:

– Как же тогда объяснить, что волны, набегавшие на нас с кормы, теперь плещут в правый борт?

– Ветер изменил направление, – сгорая от стыда, прошептал Тапу.

Капитан кивнул головой в сторону неподвижных перьев:

– Какой ветер?

Казалось, еще мгновение – и ученик мореплавателя зальется слезами. Он с силой прикусил губу, дабы не показать окружающим своего волнения.

Мити Матаи догадался о его душевном состоянии и прекратил давить на юношу. Показав снова на борт пироги, он мягко пояснил:

– Если ветра нет, а волны, набегавшие с одной стороны, вдруг непонятно почему набегают с другой и при этом плещут ритмично и слабо, но с гулким звуком, значит, они ударились о невидимый остров и откатываются назад. – И внимательно посмотрев на юношу, буркнул: – Теперь понял?

Тапу Тетуануи ненадолго задумался, анализируя только что сказанное капитаном. Он посмотрел на волны и прислушался к звуку. Теперь он ясно различал, что гул несильный, низкий и ритмичный. Он удивленно глянул на учителя и согласился с ним.

– Думаю, что да, – едва слышно пробормотал он. – Думаю, что теперь понял.

– Хорошо! А сможешь вычислить расстояние до острова?

Юноша окончательно стушевался, будто у него спросили о расстоянии до Луны, и, почесав задумчиво между бровей и помотав отрицательно головой, честно признался:

– Нет.

– Тебе еще многого не хватает, очень многого, для того, чтобы тебя начали считать мореплавателем! – с легкой иронией сказал капитан. – Однако для начала у нас уже кое-что есть… Скажи, с тобой ничего не происходит?

– Ничего.

– Я так и думал… – Капитан выдержал паузу и продолжил: – Около четырех часов назад перестал дуть марааму, и от него остались едва заметные волны, переставшие катиться вперед. Ты согласен?

– Если ты говоришь…

– Я так говорю, потому что внимательно наблюдал за морем и ветром, а не тратил время на болтовню с друзьями, – сухо перебил он его. – Прошло чуть более трех часов, как нас догнала последняя волна, и вот когда эта самая волна ударит снова, но уже в правый борт, мы узнаем время, потраченное ею на путь к острову и обратно… Согласен?

– Кажется, да… – Это все, что осмелился сказать испуганный юноша.

– Кажется, кажется… – пробормотал его мучитель. – Не кажется, а так оно и есть!

Мити Матаи был терпелив настолько, насколько должен был быть терпелив учитель, желающий вдолбить в голову не слишком сообразительного ученика простейшие понятия из физики или математики.

– Когда мы узнаем это время, нам будет достаточно определить, с какой скоростью волна двигалась к острову и с какой обратно, сложить эти цифры и разделить на два. – Он, словно после завершения блестящего фокуса, широко развел руки. – Таким образом ты вычислишь приблизительное расстояние до острова.

В течение двух дней и ночей Тапу Тетуануи, словно привидение, с опущенной головой бродил по палубе «Марара». После столь поучительного урока он осознал, насколько на самом деле был несведущ в сложном искусстве мореплавания, и уже был готов отказаться от своей заветной мечты.

Здесь, кроме всего прочего, стоило бы принять во внимание и то, что, не зная письменности, полинезийские моряки не делали никаких заметок относительно скоростей и расстояний. Все вычисления они проделывали устно или в уме, опираясь на опыт и необъяснимое шестое чувство, делавшие коренных жителей островов Тихого океана чем-то похожими на пеликанов.