Борьба на Юге. Жаркое лето и зима 1918
Шрифт:
Это было явной ошибкой или преступлением. Добровольцы в тылу, еще не почуявшие, что дело пахнет керосином, в очередной раз продемонстрировав свою дурость, все продолжали веселиться и пьянствовать, так, что дым коромыслом стоял, да мамзельки визжали от восторга. Дурак — он и есть дурак… Впрочем, и у круглых дураков ум нередко обостряется, когда впереди маячит эшафот… Но не в этом случае. Рестораны забиты офицерами, коммивояжерами и спекулянтами; те швыряют деньги без счета. Такие пьянки закатывают! Откуда такие деньжищи, а? В подворотнях с рук можно купить почти все. Южноамериканский кокаин, германские презервативы, водку, спирт… даже девочек и мальчиков восьми-девяти лет от роду.
Наверху, у Екатеринодарских властей творилось, говоря вульгарно, черт знает что —
Благородным новым "лордам", Екатеринодарского розлива, набранным по разнорядке из отборной шпаны и городских шаромыг, получившим много сладких пряников, попросту не хотелось заниматься скучными и сложными делами государственного управления, и они предпочли устраниться. Но особенно пышно процветал тыл Добровольцев. Там нашла приют целая армия каких-то таинственных личностей, подвизавшихся на почве чудовищной спекуляции, шантажа, политической игры и личной наживы. Там клубились массы беспринципных, амбициозных, жадный до почестей и богатства субъектов, развлекающихся музыкой и танцами. Разложение армии всегда наступает с разложением тыла, но белых политических боссов (как и во все времена) подобная лирика не интересовала…
Заставы Добровольческой армии нагло не пропускали того, что было закуплено Доном. Например, в Севастополе задержаны наши тяжелые орудия и в Славянске 50 санитарных вагонов, закупленных Доном. Посланный за этими орудиями в Севастополь на специальном пароходе офицер спешно телеграфировал в Новочеркасск: "Адмирал Конин получил приказание генерала Деникина никому покамест ничего не давать".
Идти на подчинение такому мелкоуголовному "ухарю" Атаман Краснов, демократически избранный глава пятимиллионного свободного населения, всячески противился. Не тот это был персонаж… И не только оттого, что условия на Дону и психология казачьих масс не допускали этого, или, что мелочность характера генерала Деникина, его высокомерность и резкая прямолинейность, переходившая зачастую в неуместную властность, оттолкнули от него Донское командование, но еще и потому, что ни Донской Атаман, ни Донское командование справедливо не считали бестолкового генерала Деникина талантливым организатором, способным улучшить положение, но скорее лишь его серьезно ухудшить. Верить ему на слово как-то не тянуло, так как по всеобщему казачьему мнению должности третий помощник младшего швейцара для Деникина уже было много. А глас народа, согласно латинской пословице, есть глас Божий.
Передать всецело в руки тупого солдафона генерала Деникина хрупкий Донской организм, по мнению генерала Краснова, было равносильно развалить все то хорошее, что с такими нечеловеческими усилиями было сделано. В сталинские времена «железный нарком» Лазарь Каганович, ведавший железными дорогами, высказал толковую мысль: «У всякой аварии есть фамилия, имя и отчество». Голая правда. До сего времени генерал Деникин не проявил себя ни политическим деятелем государственного масштаба, ни талантливым организатором, ни дальновидным дипломатом. Абсолютно все его вздорные задумки с треском проваливались.
Одной же дикой солдатской прямолинейности при той чрезвычайно сложной и запутанной внешней и внутренней обстановке и при нахождении еще Добровольческой армии на казачьей территории, бесспорно было недостаточно. Как выражались Стругацкие об одном из своих героев, «что бы он ни задумал, все проваливалось». К своим обязанностям этот ветреный генерал подходил творчески. Те документы, которые он считал полезными и правильными (либо сам участвовал в их разработке), он припечатывал моментально, едва получив. Те, что он не одобрял, считал неправильными (или его не соизволили позвать, когда их составляли), Деникин, не мудрствуя, попросту забрасывал подальше
в пыльные уголки, не подумав приложить к ним печать. Очаровательно, не правда ли?А дело стояло. Худшее ждало впереди. На почве переутомления с одной стороны, с другой — вследствие невыполнения союзниками своих обещаний, в казачьих частях произошел надлом, на фронте начались прискорбные явления: самовольное оставление позиций, переход к красным и Донская армия почти без боя, местами стала катиться назад. Что и требовалось доказать…
А на фронте и в тылу большевики также интенсивно вели пропаганду и прививали казакам мысль о том, что ни французские, ни английские солдаты воевать с Советской властью не будут, что они жаждут только вернуться домой и, по примеру России, свергнуть свои капиталистические Правительства, что уже якобы проделано в Германии. Ага, даже в 21 веке все свергали и свергали!
— "Краснов и белопогонники нагло вас обманывают трудовых казаков" — дословно говорилось в большевистских прокламациях, — обещая помощь союзников, Солдаты и пролетариат всего мира теперь поняли, кому война выгодна и кому она несет разорение. Война нужна только богачам, буржуям да помещикам, Пролетариат же всех стран за мир и за советы… и т. д."
Несмотря на принятые Донским командованием меры противодействия, червь сомнения все же мало-помалу, подтачивал казачье сознание.
Между тем, военная обстановка на Донском фронте осложнилась, хотя вначале как будто все было неплохо. Голодный охотник идет на зверя даже с пустым колчаном. Каждый человек просто делал все, что мог, и даже больше. На севере Области завязались ожесточенные бои. Пользуясь громадным превосходствам в силах, противник снова повел концентрированное наступление против войск Хоперского округа, а также и на фронте всей западной границы.
По-видимому, большевики намеревались отрезать весь север Области, прервав одновременно и железнодорожную магистраль Новочеркасск — Лиски. Особенно стремителен был натиск красных с севера. Удачным маневром донцов, усиленных частями Усть-Медведицкого района, большевистская группа изменника Миронова, докатившаяся до станции Филоново на железнодорожной линии Поворино — Царицын, была охвачена полукольцом и к концу ноября снова отброшена к границе Области.
Для восстановления положения во всем Хоперском районе и овладения г. Борисоглебском и станцией Поворино, Донское командование использовало сосредоточенный у г. Новохоперска отряд генерала Гусельщикова из войск, оперировавших в Воронежской губернии. С помощью названного отряда нам удалось овладеть г. Борисоглебском, станцией Поворино и восстановить равновесие на севере. Эта операция снова дала казакам большое количество пленных и огромные трофеи. Однако ослабление войск, находившихся в Воронежской губернии, во имя спасения родного Хоперского округа, привело к потере Лисок и части Воронежской губернии.
Одновременно красные, сосредоточив большие силы в Харьковской и Екатеринославской губерниях, перешли в наступление с целью овладеть нашими главными железнодорожными узлами Миллерово, Лихая, Зверево и Дебальцево. Для противника условия борьбы на этом фронте были крайне благоприятны. Район, густо покрытый железными дорогами, подходившими к границе Области, изобиловал рабочими-шахтерами. Встревоженные широкими обещаниями большевиков и не изжив первоначальной стадии революционных вожделений, они враждебно относились к казакам и явно содействовали большевикам. Шахтеры скрывали большевиков у себя, помогали им, сообщая в стан красных о расположении и всех передвижениях казачьих отрядов.
Порча железнодорожных линий и крушения поездов сделались явлением обыденным. Часто отряд большевиков, окруженный казаками, растворялся, находя приют у населения и пряча свое оружие в глубоких тайниках подземных шахт. При продвижении донцов вперед красные быстро вооружались вновь, нападали с тыла, взрывали пути, грабили наши транспорты, нарушали подвоз (а там, как я уже упоминал у нас работали в основном малолетние дети), то есть действовали по-партизански и были неуловимы. Может, они и жалкие трусы, но они постепенно изматывают нас, убивая одного за другим.