Борьба за свободу

Когда Амат убедился, что все готовы, он стал учить их двигаться, постепенно увеличивая скорость и проверяя их реакцию быстрой сменой команд «выпад» и «отскок». На тех, кто медлил с выполнением, он орал, заставлял их бежать вокруг площадки, а потом возвращаться в строй. Шли часы, и вес снаряжения начал становиться все более ощутимым. Марк чувствовал, как горят его мышцы от напряжения. Но он стискивал зубы и продолжал зорко следить за Аматом и повторять его движения со всей возможной быстротой.

Наконец Амат выпрямился, опустил щит и с легкой усмешкой оглядел свою группу.

— Это было трогательно. За всю мою жизнь я никогда не видел столько неудачников. Поэтому мы будем продолжать, пока вы, тупоголовые балбесы, не научитесь. Встать в позицию! Начали!

Занятия по движению продолжались весь день и следующее утро. Амат увеличивал скорость, издавая оглушительное «ха!» всякий раз, как выбрасывал вперед правую руку. Ребята отвечали, поднимая свои мечи и щиты, готовые парировать прямые удары, а также удары сверху и сбоку. Когда Амат отскакивал и опускал меч, они делали выпады на воображаемого противника и сами издавали клич «ха!».

— Что это было? — гневно отреагировал Амат на их первые усилия. — Вы пытаетесь рассмешить меня? Когда вы наносите удар, вы должны реветь как львы. Помимо хорошего владения мечом, есть еще много способов победить. Вы должны напугать противника. Вы должны заставить его думать, что вы — дикий воин-варвар, чья кровь кипит. Заставьте его бояться вас, и победа наполовину ваша. Попробуем снова.

Он весь сжался, помедлил, сделал два шага назад и направил меч в песок, давая знак ученикам атаковать. Марк со всей силой выбросил вперед свой меч, и одновременно из его груди, из самого низа легких, вырвался крик, слившийся с оглушительным ревом остальных учеников.

Амат сложил губы трубочкой и кивнул:

— Лучше, но вы меня не испугали. Работайте над этим.

Следующие несколько дней они продолжали тренировку. Потом Амат стал учить их наносить удары мечом, и они проводили многие часы, тренируясь на деревянных столбах. То и дело слышен был треск дерева о дерево и крики при ударе.

Все это время Марк пристально наблюдал за Фераксом на случай, если тот попытается что-то сделать, пока Амат не смотрит в их сторону. Кельт, со своей стороны, относился к Марку с презрением и рассказывал направо и налево, что он побил Марка. Другие ребята боялись Феракса и делали все, чтобы избежать его внимания. Поэтому никто не дружил с Марком и даже не разговаривал с ним. Марк старался не переживать из-за этого. У него была своя компания — два афинянина, а также Брикс, который хорошо к нему относился и часто подкармливал Марка в конце дня. Однако мальчик чувствовал, как в его сердце медленно растет отчаяние. Ему все еще не удалось найти генерала Помпея и добиться свободы для себя и для матери. И Дециму он никогда не отомстит, пока находится в этой тюрьме — школе гладиаторов.

К его несчастьям добавились злые выходки Феракса, которые тот устраивал всякий раз, как Амат поворачивался к ним спиной. Иногда кельт намеренно придвигался слишком близко к Марку во время пробежки вокруг площадки, заставляя его спотыкаться. А когда они поднимали камни, он толкал Марка, тот ронял камень на песок, и тогда Амат резко оборачивался, орал на Марка и бил дубинкой. Мальчик терпеливо сносил все, полный непреклонной решимости выждать, нарастить силу и дождаться того дня, когда он будет готов отплатить своему мучителю.

Год подходил к концу, а возможности убежать так и не представилось, поскольку рабы не выходили за пределы стен. Школа гладиаторов стала готовиться к ежегодному празднику Сатурналий. [3] Однажды утром на территорию школы вкатились повозки, нагруженные кувшинами вина, хорошим хлебом, кусками вяленого мяса и корзинами сладостей. Марк и другие ребята разгружали повозки под неусыпным контролем Амата и нескольких охранников школы, чтобы никто ничего не украл. Как только продукты для праздника были перенесены в одну из кладовых, Амат запер дверь и отнес ключ Тавру.

3

Сатурналии — в Древнем Риме праздник в честь Сатурна, бога посевов и земледелия. Во время Сатурналий рабы уравнивались в правах с господами и даже обслуживались ими.

Пока они ждали возвращения Амата, Феракс подошел к двери и принюхался:

— Чуете, парни, как пахнет хорошая еда? Через пять дней мы все это попробуем.

Один охранник засмеялся:

— Если мастер не будет доволен вашими успехами, то вам достанутся объедки со стола взрослых, парень. Вот с этим вы и будете праздновать.

— Это несправедливо, — хмуро возразил Феракс. — Мы имеем такое же право на эту еду.

— Ты — последний цыпленок у кормушки. — Охранник взял Феракса за ухо. — И называй меня «господин», когда обращаешься ко мне.

— Да, господин. — Феракс склонил голову, но увидел Марка и ухмыльнулся. — Но ты, господин, неправ в одном. Не я последний цыпленок у кормушки. Вот он, последний цыпленок. — Губы его скривились в усмешке. — Сын центуриона.

Марк постарался не показать свою ненависть и гнев, когда Феракс заговорил громче, обращаясь к остальным:

— Скоро наступят Сатурналии, и я первый выберу себе порцию со стола, потом мои друзья, после них остальные, и самый последний — вот этот. — Он ткнул пальцем в сторону Марка. — Тот, кто попытается взять вне очереди, будет отвечать передо мной, а вы все знаете, что случается с теми, кто бросает мне вызов.

Никто из ребят не посмел встретиться с ним взглядом, а некоторые нервно смотрели на Марка, зная его судьбу.

— Я тебя не боюсь — твердо произнес Марк, хотя внутри у него все захолодело.

— Нет? А стоило бы! — Феракс пристально взглянул на Марка и медленно покачал головой. — Скоро ты будешь меня бояться.

— О чем это ты? — хмуро спросил Марк.

Но Феракс не успел ответить.

— В чем дело? — заорал Амат, направляясь к ним. — Собрались в кучу, как работники на ферме. Стройтесь, проклятые бездельники! Иначе почувствуете мою дубинку у себя на спине.

Все быстро построились, и Амат повел их на площадку, где немилосердно муштровал весь день. Когда ребят отпустили, они направились на кухню, оживленно обсуждая наступающий праздник. Марк знал о Сатурналиях со времен жизни на ферме. Когда год подходил к концу, дом украшали гирляндами из еловых веток. В день праздника отец Марка, как глава дома, играл роль хозяина для своей семьи и рабов, прислуживая им за столом, где все собирались для праздничного обеда. После этого Аристид вынимал свою флейту и играл разные мелодии, а потом кто-нибудь рассказывал интересную историю или ставили пантомиму. В конце вечера Марк просил Тита рассказать им о своих годах в армии, о том, что он видел, когда легионы генерала Помпея колесили по империи. Марк вздохнул. Это было в то время, когда ферма приносила доход. Позже фортуна отвернулась от них, рабы были проданы один за другим, и Сатурналии стали намного спокойнее и скромнее.

Марк улыбнулся, вспоминая те счастливые дни, теперь казавшиеся ему сном. Сном, от которого сжималось сердце. Интересно, как пройдет праздник здесь, в школе? Придет ли Порцинон, чтобы прислуживать своим рабам? Вряд ли такое возможно. По крайней мере, будет небольшой просвет в обычной ежедневной рутине. «Это уже кое-что», — думал Марк, и еще он думал о том, что поест вкусной еды.

Позже, когда Марк помогал на кухне, он заметил, что Брикс осторожно следит за ним, словно оценивая его. Ужин закончился, и Марк уже собрался уходить, чтобы чистить отхожее место перед сном, но тут Брикс взял его за руку.