Борцы с нечистью. Том 1

Кощей призвал самое быстрое боевое заклятье, на какое только был способен, но пальцы Ирины сомкнулись скорее, ломая скорлупу. Белые осколки посыпались на пол, и теперь девушка сжимала костяную иглу.

Огонь в глазницах древнего замельтешил, как пламя при сильном ветре — испуган, решила монахиня. И настолько ужаснулся, что боевая магия так и не сорвалась с перстов Кощея. Зато с почерневших гнилых губ слетело:

— Останови…

Игла переломилась под давлением пальцев.

Прошло несколько мгновений. Долгих мгновений, за время которых ничего не происходило. Сердце Ирины будто уколола игла страха — а вдруг не сработает?..

И тут Кощей взревел, его кости затрещали, сухожилия и плоть опадала; пламя в глазницах заколебался, потухая. Вскоре от древнего осталась только горка праха. Хотя Олег продолжал недоверчиво следить за ней, по привычке ожидая, что Кощей опять восстановится. Ирина же думала в этот момент о другом.

— Алексий!

Девушка прыгнула в подпол, где обнаружила бессознательного Лёху.

— Ты как?.. Господи!

Юноша истекал кровью и тяжело хрипло дышал. Ирина взмолилась о том, чтобы крохотных остатков её магических сил хватило на исцеляющее заклятье, и приступила к его сотворению.

Эпилог

Он топтался около деревянной часовни, поглядывая то на входную дверь, то опуская взор к иконке, что держал запотевшими пальцами. На ней изображалась «Троица» — по виду вроде та судьбоносная икона, с которой Лёха перенёсся в этот мир. И на месте часовни, быть может, однажды возвысится белокаменный храм, который познает как торжественные многолюдные службы, так и тотальное запустенье. От волнения у юноши опять заболел рубец на боку.

Исцеляющее заклятье Ирины вытянуло Лёху с того света. Чуть оправившись, прежде чем покинуть Залесное, юноша заглянул в церковь. После смерти Кощея демонические иллюзии спали со святых образов, так что Лёха быстро нашёл маленькую «Троицу». По его старому предположению, если принести предмет в часовню, то можно перенестись обратно в родной мир.

Пришелец пошёл к часовне, однако шагал так медленно и осторожно, будто пересекал болотную тропку. «Допустим, сработает, — думал Лёха, опять приостановившись. — Я вернусь домой. Но вернувшись в прежнее место, сам я прежним уже не буду. С этим миром я свыкся, придётся вновь перестраиваться. Там совсем иной ритм жизни: быстрый, шумный, перенасыщенный всяко-разным. Когда же спустя недели или месяцы приспособлюсь, то всё равно не быть мне тем Лёхой. До перехода я дрался разве что только в школе и вообще всячески избегал неприятностей, а ныне прошёл через кровавые схватки. Этой самой рукой, которой держу икону, в бою людей убивал не моргнув глазом. Насмотрелся столько чудовищ, что по ночам кошмары снятся…»

Он усмехнулся и покачал головой.

«Помню, в начале сокрушался, что здесь нет гуманизма, Интернета и кучи других благ, а теперь убеждаю себя, что возвращение не принесёт мне облегчения. Так и что из этого? Остаться здесь? Дело ведь не только в вещах и образе жизни. Там у меня родные и друзья, которые очень переживают из-за моей пропажи или уже смирились с ней».

Лёха сделал ещё несколько шагов к часовне, и оказался рядом с крыльцом. Все эти мысли он не раз прогонял ещё на пути из Залесного. Посчитал тогда, что всё решено. Однако перед самым порогом сомнения всколыхнулись с новой силой.

«И кем я буду дома? Там я не успел найти свой путь. А здесь обладаю магической силой, нашёл ей достойное применение, привязался к соратникам после всего, что пережили вместе. Меня волнует судьба этого края. Хотя жизнь борца с нечистью бывает непродолжительной. В каждой битве я был близок к смерти и любое последующее сражение может оказаться последним…»

Дверь отворилась и перёд Лёхой предстал уже знакомый по первому визиту смотритель часовни.

— Сызнова помолиться заглянул? — поинтересовался он.

— Помолиться, — нерешительно повторил Лёха. — Я… ох… в общем… Ай, короче, хочу передать в дар вот эту иконку!

Он вручил её смотрителю, уклончиво ответил на его расспросы, мол, откуда да почему, выслушал благодарность, и поспешил откланяться.

— Твою ж… — отходя, Лёха оглянулся убедиться, что смотритель не наблюдает за ним, и уже шёпотом продолжил, — блин, всё может куда проще, а? Придумываю для себя какие-то причины остаться, а на деле попросту зассал! Да, испугался, что зайду в часовню, а ни хрена не случится. Не сработает это. В ином случае можно заливать, типа, не пошёл ради соратников, чтоб людей от нечисти спасать; потому что хреновым ветераном стал, чью душу рвёт ПТСР, и, типа, не найду понимания среди людей в родном мире… Архг-г, дерьмо, дерьмо, дерь…

Лёха осёкся, заметив впереди на тропе Ирину.

— Ого, не знал, что ты пошла следом, — смущённо пробормотал юноша, надеясь, что девушка не слышала его разглагольствований.

— Да вот, тоже надумала прогуляться, — улыбнулась монахиня. — Доброе осеннее утречко.

— Угу, — кивнул Лёха, на деле не особо веря в случайность встречи.

Они вместе двинулись к той деревне, где остановилась их повозка. Топать было не меньше получаса. Шагали в безмолвии. Пока Лёха, отягощённый горечью из-за отказа от возвращения домой, вдруг не спросил:

— Ирина… Кем вы меня считаете?

— Что?

— Спрашиваю, кем меня считаете? — выдохнул парень. — Вы ведь не верите в ерунду, которую я наплёл при первой встрече. Что я, типа, память потерял.

Ирина задумчиво поглядывала то на Лёху, то на тропу перед носом.

— Предполагаете, я иностранец, который бежит от какого-нибудь царя? Что откуда-нибудь с далёкого востока прибыл?.. Ирина, какие бы догадки вы не строили, какие бы объяснения не искали — все ваши предположения очень далеки от истины. А всё потому, что ищите зацепки и объяснения, связанные с этим миром.

Лёха помолчал, собираясь с духом.

— Но я из иного мира.

— Как из «иного»? — удивилась Ирина. — Из духовного что ли?

— Нет, из мира, который во многом похож на ваш, но чуть старше него, а ещё без нечисти и волшебства.

— Диковинно звучит, — промолвила монахиня.

— Да, чудно. Я не подозревал, что существует ваш мир. Попал сюда случайно и даже не до конца понимаю, каким именно образом. Тот жизненный уклад, те взгляды, в которых я рос, сильно отличаются от ваших. Я отчасти приспособился, но… — голос Лёхи дрогнул, — я устал притворяться. Устал…

До этого Ирина не слышала, чтобы юноша говорил с такой горячностью, словно кающийся грешник на исповеди.

— Так не притворяйся, — произнесла девушка. — Веди себя так, как привык в родном месте.

— Думаешь, это так просто? — выпалил юноша. — Хоть представляешь, как дико это будет смотреться? Ну вот, например… Послушай, я ни во что не верю, считай. Ни в какого бога или богов.

— Как так? Не разумею… Как нехристь что ль?

— Ох, нет… Видишь, ты не понимаешь. Это слишком странно для вас, немыслимо в вашей парадигме, где обязательно должны быть некие высшие силы, которые всем заправляют. Как там сказано в Писании? «И бесы веруют, и трепещут». То есть, если ты как бы не веришь в бога, то неизбежно веришь во что-то другое, хоть в сатану. В вашем представлении не может быть, чтобы свято место пустовало. Но со мной не так. Когда я говорю «не верю», то подразумеваю, что высших духовных существ может вовсе не быть, а значит, нет смысла поклоняться им или ориентироваться на них… Ну и вот представь, что я начал говорить об этом открыто. Открыто возмущаться порядками, которыми вы живёте. Протестовать против них. Примите меня таким?..