Борден
Шрифт:
— Потому что Система изначально создавалось не для этого, — сказал Кевин. — Вычислители ценят разумную жизнь. Для того, чтобы использовать Длинное Копье в прошлый раз, им пришлось создать безумного Пожирателя. А квест «убить смерть», я полагаю, будет отменен, как только Борден выйдет из этого данжа.
— А что, если он не выйдет? — поинтересовался физрук.
— Он выйдет.
— Но ты хотя бы допускаешь возможность того, что он может проиграть? — поинтересовался физрук. — Или он победит только потому, что тебе это нужно? Есть запасной план?
— Я и на этот-то особо
— Почему?
— Потому что непроходимых данжей в Системе не бывает, — сказал Кевин. — А он хорошо прокачан, прекрасно экипирован и в принципе готов. Он — тот самый человек.
— Нет, значит, запасного плана, — констатировал физрук.
Молния угодила в машину сопровождения, и сзади прогремел очередной взрыв, и поле зрения снова заволокло дымом, а потом из этого дыма опять выехала громовая колесница, и она по-прежнему приближалась, и было очевидно, что полноприводное и брутальное детище сумрачного немецкого гения эту гонку не выиграет.
— А быстрее этот утюг ехать может? — поинтересовался Артур.
Двигатель ревел под капотом во все свои пятьсот лошадиных сил, и дорога впереди была относительно свободна, но преследователи сокращали дистанцию.
— Сделай что-нибудь, — сказала Ольга. — Там на заднем сиденье есть автомат.
Артур подумал, что с таким же успехом можно из детского водяного пистолетика отстреливаться. Из «калаша» этих зверюг наверняка даже не поцарапать, они должны жрать пули, как овес за завтраком…
Он погрузился в интерфейс, пытаясь найти хоть что-то, что можно было бы использовать в их ситуации. Черт с ней, с кнопкой «убить всех», дайте хотя бы кнопку «убить этих чертовых тварей, что висят у нас на хвосте».
Так ничего и не обнаружив, он потянулся за автоматом, нажал на кнопку открытия люка и высунулся наружу по пояс. Плана у него, конечно же, не было, планирование в экстренных ситуациях — это вообще не самая характерная для него черта.
Лучник уже снова натягивал тетиву.
Артур сдвинул селектор переключения огня на автоматическую стрельбу, прицелился — высунувшись по пояс из трясущегося на стабильноремонтируемой московской дороге «гелендвагена» это было не так-то просто — и начал шмалять.
Трудно было даже сказать, попал он или нет. В любом случае, никакого видимого результата это не принесло.
Лучник спустил тетиву, молния сорвалась с его лука, стремительно понеслась к «гелендвагену», там стремительно, что Артур даже прищуриться не успел, и погасла, не долетев до него каких-то десяти метров.
Вторую молнию постигла та же участь, и пока лучник удивленно смотрел на свое внезапно отказавшее оружие, возница слегка сбавил ход, и «гелендвагену» удалось немного разорвать дистанцию.
Поскольку сделать он все равно больше ничего не мог, а торчать в люке просто так было глупо и странно, Артур вернулся в салон.
— Что ты сделал? — спросила Ольга.
— Ничего, — сказал Артур. — Батарейки сели, наверное. Сейчас поменяют и продолжат.
— Ты же Разрушитель Миров, — сказала Ольга. — Ты же наверняка
не просто так Разрушитель Миров.— Возможно, — сказал Артур. — Но я ничего не помню.
— Никто ничего не помнит! Но это не значит, что мы должны сдаваться!
— Так я и не сдаюсь, — сказал Артур, снова погружаясь в недра интерфейса. Нет, вот так, с наскока и без поллитры тут точно не разобраться. Сейчас бы посидеть нам ним пару часов, в спокойной обстановке, в менюшки всякие потыкать… Кто б ему еще эту пару часов дал?
Колесница снова начала набирать скорость. Артур глянул назад, глянул вперед. До МКАДа осталась всего пара километров, а дальше — область, и дороги станут хуже, и можно свернуть куда-нибудь на проселок, благо, машина позволяет, но что им это даст, если от преследователей все равно не оторваться?
Когда пулеметные очереди стихли, от сил вторжения не осталось и следа.
Фигурально говоря, конечно. На самом-то деле кровавые следы, выбоины в бетоне, мертвые тела и занимающиеся пожары от взорвавшихся реактивных ранцев присутствовали в количестве.
— Так им, интервентам, ек-макарек, — сказал Егор Михайлович.
Дверь в кабинет Савельева распахнулась и на пороге объявился Безопасник, и уровень у него был далеко за четыреста.
— Как так, внучок? — осведомился Егор Михайлович. — Ты же еще вчера сорок пятым бегал.
— В другой аккаунт вошел, — объяснил Безопасник, поигрывая «дезерт иглом». — Пойдемте, я провожу вас в гараж.
— Да мы б и без тебя дорогу нашли, ек-макарек, — отозвался Егор Михайлович. — Чай, не первый год тут работаем, уже не заблудились бы.
— И все же.
— Да, он прав, — согласился Савельев. — Так безопаснее.
Стараясь не думать о том, что происходит сейчас в городе и мире, они добрались до лифта и спустились в подземный гараж, где их уже должны были ждать.
И их ждали, но явно не те, кто был должен…
Бетонный пол был залит кровью, несколько ламп дневного света были сорваны со своих креплений и раскачивались, создавая причудливую игру теней, но даже эта игра не могла скрыть того факта, что на полу повсюду были разбросаны мертвые тела.
При выходе из лифта Безопасник, как самый прокачанный, шагнул вперед, закрывая спутников собой. Он сохранил свой класс обоерукого стрелка, и был вооружен двумя пистолетами. Савельев держал наготове свой новообретенный дробовик, а Егор Михайлович так и не убрал привычный «маузер» в кобуру.
— Это что еще за доходяга, ек-макарек?
На крыше служебного савельевского «мерседеса» сидел невысокий и очень худой человек, одетый во все черное.
Он качал ногой и ел зеленое яблоко. Вгрызался в него с громким хрустом и капал яблочным соком на одежду, уже заляпанную кровью.
При их появлении он ничуть не изменился в лице и ни одного и своих занятий не прервал.
Все так же сидел, и качал ногой, и грыз яблоко.
Но лицо у него было крайне недружелюбное.
— На диете, наверное, — высказал предположение Егор Михайлович. — Оттого и недовольный такой. Тебе б, Виталя, тоже пару килограммов сбросить не мешало, кстати.