Бороться и искать
Шрифт:
– Угу. Меня тоже ждала этим летом такая «радость», - мрачно закивал Драко.
– Только отцу донесла Либби, моя личная эльфа. Бля-я-я, я думал, что там же сгорю со стыда. Так что, мне в категоричной форме запретили любые сексуальные отношения, пока отец не подберет мне первого любовника.
– Как думаешь, что будет, если мы нарушим этот запрет?
– заинтересовался Поттер.
– И тебе как, «с подробностями» или «без» снилось?
– Ничего, - на удивленную гримасу пояснил, - я просто не собираюсь его нарушать. Этот обычай соблюдался веками, пока не стали возникать магглорожденные со своим мнением. Так что, не мне его нарушать, если не хочу проблем на свою голову, задницу и магию. Тем более, что это должно выправить некоторые мои проблемы с последним. И нет,
– С нами все ясно, - горько вздохнул Гарри.
– Да здравствует целибат! А хотя бы подрочить можно? Да, и что ты там не мог написать такого, что требовало личной встречи?
– спохватился брюнет.
– Там такое дело. Как-то отец и крестный вернулись от Лорда в весьма скверном настроении. Мне удалось подслушать, о чем они говорили потом. У нас проблемы, причем капитальные. Лорд весьма адекватная личность, причем, не обделенная мозгами. Ему кто-то донес со стороны, и крестный схлопотал Круцио от него. И теперь Снейп и отец будут следить за тобой, докладывая о каждом твоем шаге, да вообще, обо всем, что смогут узнать! Я даже не представляю, как мы выкрутимся в этом году. Как твой опекун, не выдаст?
– Прюэтт мужик неплохой, но все же себе на уме. Походу, у него интриги уже в крови, и он без них не может. Должен же он понимать, что я все равно узнаю о пороге в тринадцать лет, и нет, все равно молчит! Мне гоблины сказали, - пояснил Поттер.
– А так, я его Обетом связал, без моего разрешения - он молчок.
– Подожди, но ведь я не давал разрешения на рассказ, и твоя жизнь была вне опасности. Как ты смог… - удивился Малфой.
– Тю-ю-ю! Драко! Мало ли, что можно было рассказать Прюэтту такого, что не подпадало под наш Обет! Я ему выдал истерику: «Ах, я бедный сиротинушка, которого били, морили голодом, эксплуатировали, заставляли носить обноски, да еще и обворовали!» Прюэтт вцепился в эту историю, запросил, с моего разрешения, у гоблинов документы, и сейчас усердно топит старика, обвиняя в мошенничестве, подлоге документов и растрате особо крупных размеров.
– И?
– Что, и? И ничего! Меня предупредили, что, скорее всего, старик как-то сможет выкрутиться, слишком уж он умный и хитрый, но директорское кресло занимает последний год. Никто не позволит ему занимать эту должность со столь испачканной репутацией. И вообще, меня сейчас больше Турнир волнует, чем директор. Мало ли, вдруг кто все же кинет мое имя, хотя, защиту ведь будет устанавливать не он.
– Я знаю. Отец мне сказал о нем давно, и что защиту будут устанавливать сначала Опекунский Совет, а потом и Каркаров с мадам Максим. Это…
– Я знаю, кто они, - нетерпеливо перебил Гарри.
– Значит, директора к установке защиты не допустили?
– Нет. Да даже если и назовут твое имя, чем тебе это грозит? Там наверняка будет хоть кто-то из Попечителей, я уж не говорю про леди Лонгботтом и отца, которые в школе преподают! Тебе достаточно громко возмутиться, потом что-нибудь разбить, даром что ли, Эссессили натаскивал нас на невербальную беспалочковую, и все в ужасе - не дай Мерлин, у тебя снова Древний от стресса просыпается! Тебя свяжут и оглушат, лишь бы ты в состязаниях не участвовал! И не стоит так гнать волну на Прюэтта. Я слышал о нем, мужик он чистый, и отец о нем уважительно отзывается. А что дочь оказалась слабой на передок дурой… Что поделаешь, в семье не без урода. Бывает, - Драко пожал плечами.
– Зато он как баррикада перед тобой - ты бы знал, скольких он уже восвояси отправил, когда к нему начали подкатывать с какими-то якобы брачными договоренностями между тобой и их сыночками и доченьками! Нет, напрасно ты на него так. Так что, будь предельно осторожен, ни отец, ни крестный не погнушаются испытать тебя, подстроив что-нибудь. А подрочить... Отец сказал, что можно, лишь бы не не кто-то еще. Меня под это дело некоторыми зельями поят, чтобы не так напрягало, как сказал крестный. И мне кое-что не нравиться.
– Что?
– Понимаешь, отец сказал, что заберет меня на Рождество. В принципе, ничего странного, только мне не нравиться, как он от меня глаза прятал. Никогда такого
раньше не было!– Та-а-ак! Походу, в этом году без неприятностей и ты не останешься! Как только узнаешь, в чем дело, встречаемся и начинаем думать, как выкрутиться! А про внимание уже понял. У меня от взглядов Снейпа скоро дыра в черепе будет. Твой отец, похоже, в классе видит лишь одного ученика - по-моему, больше никого не спрашивают так часто, как меня. О! Слушай! Я же все никак не могу решить, как потом отомстить Дурслям! Голову уже сломал, придумывая мстю. Отправлять в тюрьму - неохота, убивать - тем более. Я, в отличие от них, не убийца. В общем, я кое-что достал этим летом, но мне нужно, чтобы ты мне помог. Надо кое-что сравнить.
– Что?
– …
– Смогу, хотя это и будет сложно. Но что ты хочешь узнать? Там же ничего общего!
– Да не скажи, брат. Сам как-нибудь присмотрись.
– Ну, если ты так уверен. Только не пойму, чего ты хочешь этим добиться.
– Это так, просто подозрения. Даже не подозрения, а… эксперимент, что ли. И знаешь, тут такое дело - подошел к Флитвику, так он мне сказал, что Лавгды приедут только к пятому курсу. Луна в России какой-то новый вид мозгошмыгов открыла, так что теперь она учиться там в местной школе и они не хотят ехать назад.
– Умный мужик, правильно делает! Переждет самые горячие годы, а потом приедет на все готовенькое! Знаешь, как бы ни был я рад тебя видеть, но нам пора расходиться. Было трудно с одним крестным, а уж теперь, когда в школе и отец… Не стоит так рисковать. Если бы ты знал, как же порой охота плюнуть на всю конспирацию, и на весь мир заявить, что мы братья!
– Ничего, скоро все закончится, и можно будет вести себя как хочется. Тем более что мне надо будет восстанавливать репутацию, а то меня, лорда Поттера, считают трусоватым, глуповатым жадным ничтожеством!
– Это кто тебе такое сказал?!
– Веришь, нет - опекун! Причем, как он честно признался, это не только его мнение до знакомства со мной, но практически всего Совета Лордов! Эссессили, - окликнул Поттер громадную рептилию, свернувшую кольца здесь же, в тренировочном зале, - ты не знаешь, как можно снять клеймо Предателей Крови?
– Предатели Крови? А чем заключался их проступок?
– поднял голову василиск.
– Их предок ударил заклинанием в спину беременному магу. Это был предок Малфоев, который после этого потерял ребенка.
– Я повспоминанаю, детеныш. Что-то такое было. Но зачем тебе? Как я понял, ты ненавидишь их?
– Не совсем. Я терпеть не могу Джинни, Рона и Молли. Артур… Это бесхребетная тряпка, которая ничего не делает, чтобы улучшить жизнь семьи. А старшие - вполне себе так нормальные ребята, которые барахтаются изо всех сил, лишь бы выгрести. И они достойны того, чтобы стать свободными. Тем более, я собираюсь заиметь общий бизнес с двумя из них.
– Случайно, не «Ужастики Умников Уизли»?
– вклинился в разговор Драко.
– Случайно, да. Просто, зачем ждать? Деньги есть, первоначальные наработки есть, так почему бы и нет? А если снять с них это клеймо, то взамен получишь должников с ого-го какими мозгами!
– Слизерин по тебе плачет, мозговитый ты наш! Мы собирались разойтись еще десять минут назад, если нас запалят, я скажу, что был с тобой, так и знай!
Глава 5
Им по-прежнему очень редко удавалось видеться. Малфой так и продолжал постоянно его спрашивать, да и Снейп подхватил, точно инфекцию, эту дурную привычку. Как порой ругался про себя Гарри, лучше бы эта Летучая Мышь продолжала его оскорблять и унижать. Но такое пристальное внимание было не к добру. Совсем-совсем не к добру. Так что они свели даже «тисканье» к минимуму, ограничиваясь словесными оскорблениями под внимательными взглядами взрослых магов. На второй выходной в Хогсмид их все-таки пустили, но опять под неусыпной охраной, нанятой Советом. В деревне Гарри едва не покусал от зависти Колина Криви, который спокойно подошел к Драко и что-то у него спросил. К вящему изумлению Рона, вместо того, чтобы оскорбить, Малфой не только спокойно ответил, но и сказал что-то такое, от чего Колин разулыбался.