Борщ для эльфа
Шрифт:
— Не зря, видать, Шунявка баяла. Спуталась-таки… Тьфу! А я-то дурень… — буркнул гном, подскочил из-за стола, опрокинув стул, и вышел вон.
— Вот зачем ты это сделал?! Как теперь мы тут жить будем?! Еще и при Парамонтии замуж позвал! Зачем? — неожиданно для эльфа расплакалась Юнда и убежала к себе в спальню.
Малявки, ничего не поняв, рванули за ней, а Вилли обиделся.
Как так? Он сделал предложение, а ему что? Отказали? Из-за Парамонтия?
Глава 15
Сплетни и бегство
К затерявшемуся на
Поглощен был сбором урожая и остроухий огородник по найму. Срок его контракта подходил к концу. Под внимательным присмотром эльфа свекла выросла прекрасная — ровная, большая и гладкая. Не отставали от нее и картошка с капустой.
Казалось, можно только радоваться, еще немного — и заветный борщ будет готов. Проклятие снимется, и Вилли вернется в свой столичный особняк к комфорту и праздности.
Но с того самого дня неудачного сватовства эльф ходил мрачнее тучи. Юнда с ним не разговаривала, избегая его общества, да и он не рвался общаться с женщиной, не пожелавшей согласиться на его предложение.
Девочек он почему-то тоже видел нечасто. Они уходили вместе с матерью в лес, возвращались с полными корзинами, а потом долго перебирали и перерабатывали эти природные дары.
Вилли не придал значения тому, что гномка больше не ходит на работу.
«Видимо, — решил он, — в доставшемся ей наконец наследстве денег на проживание вполне хватает».
Больше эльф пытался понять, с чего вдруг сделал ей предложение.
«Юнда, конечно, красавица, хоть и гномка. Как жена для местных бородатых недомерков совершенно не подходит! — рассуждал он про себя, дергая за ботву бордовую круглобокую свеклу. — В столице, наверное, за ней точно получше ухажеры бы увивались, только запустила она себя немного от тяжелой жизни, но если ее приодеть…»
Вилли представил Юнду в элегантном платье от известного портного, с ухоженными руками, уложенными волосами и сияющим от улыбки лицом.
— Как я раньше не заметил, что она красивее всех тех утонченных эльфиек, которых я знаю. Они все какие-то искусственные и манерные. Улыбаются чуть-чуть, едят чуть-чуть, и жены из них, наверное, тоже такие… чуть-чуть жена и чуть-чуть мать. Словно не живут, а играют в нелепые игры.
Он совершенно не понимал, что до недавних пор был и сам такой же рафинированный и манерный франт, зацикленный на узлах галстуков и соблюдении никому не нужных светских ритуалов, которые считались у его круга признаком хороших манер.
Чем больше Вилли осознавал, что, кажется, влюбился, тем больше его разбирала досада на непонятное поведение Юнды.
'И чем я жених хуже, чем какой-то заросший бородой, дурно пахнущий гном? Ну, нет у меня лавки и мастерской, так куплю, если надо. Зато у моей семьи есть несколько предприятий по изготовлению духов и лосьонов, а еще оптовые склады с готовой продукцией. Да и счет в банке у меня точно побольше, чем у какого-то сельчанина! Или проблема в том, что я эльф? Может, ей уши мои не нравятся? —
Он подходил к бочке с водой, смотрел на свое отражение, вздыхал и снова возвращался к работе.Вилли даже не пользовался магией для сбора свеклы и копки картошки, поскольку лишь физический труд его сейчас и успокаивал. Он торчал в огороде с утра до темноты, а придя к своему флигелю, находил на крылечке неизменные судочки с едой, завернутые в чистые полотенца. Как и полагалось согласно контракту за его работу.
Выяснил Вилли причину странного поведения Юнды совершенно неожиданно.
Понимая, что скоро придется уехать, да и не очень комфортно ему тут теперь было, он вспомнил своего деда. Почему-то именно дедушка, у которого он был желанным, но не очень любимым внуком, в последнее время все чаще приходил Вилли на ум.
Как недавно было упомянуто, бизнес семьи нашего ушастика строился на переработке растений в косметические средства, и эльф решил, что было бы неплохо занять себя сбором этакого гербария из цветов и трав, характерных именно для этой местности.
«Может, хоть чем-то порадую дедулю и он перестанет считать меня никчемой и лодырем!» — решил как-то Вилли и потопал бродить по окрестностям вокруг поселка, выискивая что-нибудь необычное.
— И ведь скромницей притворялась, бесстыжая! А ей еще и девок растить доверили! Опеку с документами. Срамота одна. Тьфу, — услышал он неподалеку, будучи в лесу.
Сам эльф сидел в зарослях и бережно, чтобы не повредить корешки, подкапывал маленький кустик бледно-лиловых травинок с опушенной, словно инеем, нижней стороной листьев.
Дело это требовало аккуратности, работа была еще не закончена, и Вилли стал нечаянным свидетелем, как две пухлые гномки, по виду мать и взрослая дочь, перемывали кому-то косточки.
Что речь идет о Юнде, он понял не сразу, а сообразив, навострил уши.
Ему очень повезло, что корпулентные дамы умаялись от сбора ягод и уселись передохнуть неподалеку на поваленный ствол старого дерева.
Эльфа они заметить не могли, поскольку одет он был для вылазки в лес крайне удачно. В то, что Вилли называл охотничьим костюмом: шоколадного цвета брюки, заправленные в укороченные полусапожки, вязаный жилет цвета гнилой зелени и темно-серую рубашку.
К тому же гномки настолько увлеклись разговором, что и медведя не углядели бы в двух шагах, если бы тот вел себя тихо.
Эльф притаился как улитка, даже в прелой земле под своим кустом ковыряться перестал.
Вот тут и вылезло шило из мешка.
Оказывается, тот самый бондарь Парамонтий, который сватался к Юнде, на весь поселок раструбил, что женщина под видом работника завела себе хахаля. Солидного гнома возмутило, что какой-то прощелыга в момент его сватовства тоже вдруг влез с предложением! И не просто так, а с подарком.
Если Шунявке Камнегрызловой никто в поселке не верил, поскольку она давно была притчей во языцех со своим злословием и сплетнями, то уважаемому бондарю не поверить было невозможно.
А еще свою роль сыграли те самые серьги. Если бы Вилли дарил кольцо… Так что Парамонтий счел, что подарочек неспроста. Видать, авансы какие-то Юнда эльфу раздавала.