Борт № 1

Карим подавил тяжелый вздох. Неожиданно. Очень неожиданно… Должно было случиться что-то чрезвычайное, что заставило бы лидера «Армии джихада» – и его отца – изменить своей же жесткой установке. А именно удерживать Маалулу и проход в ущелье «во что бы то ни стало».

Когда он подошел к столу, Малик бросил на него вопросительный взгляд.

– Ты расстроен, брат? – спросил он. – Вижу, послание тебя не сильно обрадовало?

– Я думаю о том, как выполнить переданный через тебя приказ, – сухо сказал амир. – Кстати, Малик. А ты сам-то знаешь, что за приказ отдан человеком, которому мы оба подчиняемся?

– Твой досточтимый отец, наш командующий, да продлит Аллах ему свою помощь и да удлинит его годы, сделал эту запись при мне и прочел ее затем мне вслух.

– Вот как? – Карим ощутил укол ревности. – Это отец послал вас в ущелье?

– Мне было приказано взять отборных бойцов. И пока лоялисты полностью не перекрыли шоссе и проходы в ущелье, доставить приказ тебе, дорогой мой брат Карим.

– А почему не по рации? – Амир посмотрел на двоюродного брата. – Или по спутниковому телефону?

– Командующий так приказал. Передать лично в руки.

– Понятно… У меня, кстати, нет связи со штабом в Ярмуде третьи сутки.

– Я и сам хотел у тебя спросить, Карим… – Малик, чуть наклонившись, уложил раненую ногу на низкую скамейку поудобнее. – Сотовую связь у вас тут что, окончательно отрубили?

– На «Сапфире» стоит вышка с аппаратурой, – сказал амир. – Мы ее не трогали… Видел, что с самой гостиницей?

– Видел. В решето…

– А вот оборудование – уцелело.

– Помнится, еще четыре дня назад мы говорили по сотовому.

– Ну да, они включают иногда «соты». Вторая вышка стоит за поворотом, от нас ее не видно. – Амир пожал плечами. – Сам понимаешь, от нас никак не зависит, когда и насколько оператор включает в этом районе «соты».

– А спутниковый телефон?

– У меня их два. Да что толку.

Карим, подойдя к навесной полке, укрепленной на стене, взял зачехленный спутниковый телефон «Турайя».

– Оба вроде бы исправны, и элементы питания к ним заряжены. Но на одном из них после набора телефона почему-то происходит сброс. А второй не опознается системой.

Он вернул телефон на полку.

– А что с вашей штабной рацией? – спросил Малик.

– Кяфиры третьи сутки глушат диапазоны, на которых мы работаем.

– Они подтянули сюда серьезные силы, Карим…

– От своих связистов я узнал, что с таким противодействием по линии РЭБ им пока еще сталкиваться не доводилось. Действуют какие-то мощные комплексы подавления. Даже поставляемые нашими друзьями трансиверы работают крайне ненадежно. – Он кивнул в сторону стоящей на другом столе ранцевой станции CODAN 2110M стандарта НАТО. – Слышимость в УКВ-диапазоне не более двух километров, да и то нестабильно…

– Скорее всего это связано с операцией по ликвидации каламунской группировки. – Малик вновь поморщился – то ли от боли в ноге, то ли от досады. – Научились воевать, собаки… – продолжил он после паузы, – это нужно признать. Да еще и русские, как мы теперь понимаем, поставляют им аппаратуру связи… И не только ее.

– Ты хотел что-то от себя добавить, Малик?.. Амир кивнул на раненую ногу. – Где это тебя угораздило? И при каких обстоятельствах?

– Именно это я и хотел рассказать, Карим. – Малик вновь облизнул губы.

– Еще воды?

– Да, пожалуй…

Амир молча выслушал рассказ двоюродного брата, к которому он – про себя, естественно, не вынося эти чувства наружу – сильно ревновал своего отца. Затем стал сам задавать вопросы.

– Где именно вас обстреляли в первый раз, Малик?

– Мы оставили транспорт – трофейную бронемашину и две «тачанки»^[14] – в окрестностях фермы возле поворота на ярмудское шоссе…

– Ага… Это в пяти километрах от ближнего прохода.

– При переходе через шоссе попали под обстрел со стороны блокпоста, который лоялисты оборудовали на перекрестке.

– Значит, уже этой ночью они поставили на перекрестке блокпост?

– Да. И укрепились, судя по интенсивности огня, они серьезно. Бронемашины у них там. Как минимум один танк.

– Но вы проскочили?

– Должно быть, поначалу приняли нас за своих. Но потом открыли шквальный огонь. Потерял там двоих бойцов…

– Жаль, – почти равнодушно сказал амир. – Потом, как понимаю, вы продвигались по «зеленке» до хребта?

– Верно. Второй раз нас обстреляли уже в районе пещерного комплекса.

– Там, скорее всего, ополченцев из «шабихи» разместили.

– К счастью для нас, там выставлен небольшой заслон. К тому же среди моих бойцов есть люди, знающие эту местность.

– Вы обошли их позицию?

– Просочились через пещеры и подземные галереи. Ответный огонь я приказал не открывать, чтобы не демаскировать наше присутствие. Но…

– Но что?

– Стреляли, Карим, довольно метко. Ранили еще двух моих людей – одного в живот, другому бедро разворотило. И все это… в секунды буквально. Так что вряд ли те, кто удерживает там сейчас позицию, ополченцы. Скорее – «регуляры». Я бы даже предположил, что это был спецназ.

– Что с этими двумя?

– С теми, кого подстрелили у пещер?

– Да, про них спрашиваю. Смогли их вынести?

Малик покачал головой.

– В пещеру втащили… там и оставили. Вряд ли они выжили, брат.

«Наверняка сами и добили», – подумал про себя Карим. Но вслух сказал другое:

– Тебя там же ранило?

– Чуть дальше от того места, уже на входе в расщелину. Что-то взорвалось в нескольких метрах. Из подствольника стреляли или из гранатомета, не знаю. Удивительно… – Малик вымученно улыбнулся. – Но я даже поначалу не заметил, что меня задело.

– В горячке боя такое случается.

– Подумал, что ногу посекло каменной крошкой, осколками скальной породы. Шел своим ходом почти до самого моста. Потом стал чувствовать боль. И вот еще что, брат мой. – Малик вытер рукавом выступившую на лице холодную испарину. – Похоже, Карим, что у них была ночная оптика… Я имею в виду тех, кто присматривал за проходами в ущелье.

– Обложили нас, Малик. – Амир вырвал из блокнота странички с письменным приказом отца выбираться из Маалулы. – Обложили крепко, со всех сторон.