Борт № 1

– Есть новости, уважаемый Салим, – полушепотом сказал местный спецслужбист. – Их две. Одну из них меня попросили передать вам лично.

– Слушаю.

– Я только что говорил с коллегой, который держит связь с нашим центральным управлением в Дамаске…

– Так…

– Подтвердилась информация, что прошедшей ночью, между полуночью и двумя часами, со стороны ярмудского шоссе в ущелье проникла небольшая группа моджахедов…

– Хм…

– Сообщают, что они прорвались с боем, не считаясь с потерями. Прошли от шоссе, от фермы, через «зеленку», скрытно, не открывая огня. В одной из пещер найдены тела двух моджахедов – они были ранены, а добили их свои же… Возможно, это не единственные потери, которые понес этот отряд. Возле фермы найдены две брошенные «тачанки» – скорее всего, это их транспорт.

Глядя на местного спецслужбиста сквозь прорези шлем-маски, Кэп медленно кивнул. Для него эта информация не новость – он-то своими глазами видел, как из прохода возле моста ранним утром вышла группа «муджей». Подобравшая, кстати, по ходу и ту небольшую группу, в составе которой были двое «бастионовцев» – Шаманова и Технарь.

Кэп не стал высказывать недовольства в связи с тем, что эта информация, переданная, по-видимому, от командира небольшого подразделения местного спецназа, которому было приказано выставить заслон в районе входа в расщелину и не пропускать туда отходящих из разгромленного укрепрайона в одиночку и небольшими группами моджахедов, была предоставлена ему с таким запозданием. Критиковать местных товарищей бессмысленно: они таковы, каковы есть, и они делают все, что могут. Точно так же не имело смысла сейчас ругать командира того небольшого отряда, который не выполнил приказ и пропустил-таки в ущелье группу моджахедов. Пусть даже те и прорывались с боем. Еще раньше, планируя эту операцию, представляющую собой звено более обширного замысла, «бастионовцы» понимали, что с учетом их секретной миссии они могут по большому счету рассчитывать только на себя.

– Какие-то другие детали по этому происшествию сообщают? Например, численность отряда, проникшего этой ночью в ущелье?

– Из доклада известно, что они не открывали огонь… Численность самой этой группы оценивается очень приблизительно… Где-то от десяти до пятнадцати человек.

«До монастыря из этой группы добрались восемь боевиков, – уточнил про себя Кэп. – И еще четверо тех, кого они нагнали в скальном проходе…»

Вслух он произнес другое:

– Благодарю за предоставленную информацию… Вы сказали, что у вас имеются две новости. Какая вторая?

– Объявился мальчишка…

– Тот, что был послан в качестве проводника?

– Да. Хасан. Он около полудня вышел на наш блокпост.

– А где он сейчас? – заинтересованно спросил Кэп. – Можно мне с ним поговорить?

Сотрудник «Мухабарата» кивнул в сторону провала.

– Я велел привезти его в штаб, а уже оттуда через пещерные галереи доставить сюда.

– И что, он уже здесь?

– Хасан ждет внизу. Сказать, чтобы поднялся сюда?

– Нет, я сам к нему спущусь.

Салим, известив своего младшего напарника, спустился по канату в нижнюю пещеру. Мухабаратовец последовал за ним.

В просторной пещере кроме них еще трое: подросток лет тринадцати, парень, тот самый, что провел их небольшую группу в эти пещеры нынешней ночью, и один из спецназовцев из группы прикрытия. Парнишка, устроившись на каменном приступке, жадно обгрызал вареную цыплячью ногу; на коленях у него в развернутой вощеной бумаге – половина лепешки и два краснобоких яблока.

– Подождите в галерее, – сказал спецслужбист, адресуясь к своему сотруднику и парню по имени Фариз. – Да, там пока побудьте. – Он показал на один из двух проходов.

Подросток отложил недогрызенную куриную ляжку. Вытер руки о свое замызганное тряпье. Кэп присел рядом на низкий плоский камень. Мухабаратовец остался на своих двоих.

– Хасан, расскажи этому человеку, – сказал он, – что случилось этим утром в расщелине близ входа в ущелье.

Мальчишка повернул чумазое лицо к усевшемуся почти напротив рослому плечистому мужчине в маске.

– Ночью мы услышали звуки стрельбы.

– Они доносились оттуда, откуда вы сами пришли? – спросил Салим.

– Да, именно так.

– Что было дальше?

– На рассвете… уже было хорошо видно… нас догнали.

– Кто?

– Моджахеды. Их разведчики окликнули нас.

– Так.

– Трое… Они приказали всем лечь лицом вниз. Сказали, что убьют, если кто-то не послушается. Потом один остался, а двое вернулись…

– За остальными?

– Да. И я в этот момент… – Парень шмыгнул носом. – Я юркнул в ближайший лаз.

– Ты сбежал, Хасан, – суровым голосом сказал спецслужбист. – Оставил группу…

– Я узнал одного из моджахедов!

– Испугался?

Парень промолчал.

– А кого ты узнал, Хасан? – спросил Салим. – Кто этот человек?

– Телохранитель Малика.

– Это какого еще Малика? Уточни.

– Заместителя эмира, – понизив голос, сказал парень. – Помощника самого Мухаммеда аль-Джабара…

Кэп про себя хмыкнул. Малик. Это имя ему тоже о многом говорит. В одной из перехваченных и расшифрованных депеш, направленных в адрес некоего Лайона Джексона, названы имена троих местных деятелей вооруженной оппозиции. А именно, командующего «Армией джихада» Мухаммед аль-Джабара, его сына Карима и его племянника Малика.

Кстати, этот Малик – бывший офицер местных ВВС, прошедший стажировку во Франции. Какое-то время назад – неожиданно для многих сослуживцев и своего руководства – он перешел в стан врага и теперь, согласно имеющимся агентурным сведениям, является ближайшим помощником самого Мухаммеда аль-Джабара.

– Ты узнал, значит, одного из его бойцов?

– Да, его телохранителя…

– А где ты его видел? Ты с ним что, знаком, Хасан?

– Я состоял при кухне. Колол дрова, кипятил воду в чанах… Однажды наш повар приготовил несвежую пищу. У многих были проблемы с желудком…

– И во что это вылилось?

– Повара увели и потом расстреляли. – Парень вновь шмыгнул носом. – Мне надавали тумаков и отправили на штрафные работы.

– В смысле?

– Копать траншеи. Хоронить убитых.

– Понятно.

– Работа была тяжелая. Ну а потом я сбежал. – Парень посмотрел на мухабаратовца. – Я вам об этом рассказывал.

Кэп покачал головой. У этого парнишки отец служил в управлении вилайета по линии «Мухабарата». Но не в этой провинции, не в Дамаске, и не в Ярмуде тем более, а в Хомсе. В Ярмуде, где базируется большая часть отрядов «Армии джихада», парня никто не знает. Таких, как этот Хасан, сирот или полусирот и просто потерявшихся, не знающих, где находятся их родители, живы ли они, нынче полно в этой несчастной стране. Парнишка выполнял задание той самой конторы, в которой прежде служил его отец. Эдакий местный Валя Котик. Здесь многие, надо сказать, ведут собственную войну. Даже такие подростки, как этот шкет. Кто-то мстит за убитых братьев или родителей. Кто-то прибивается к отрядам «шабиха» или к армейцам. И даже если сами не воюют, не участвуют напрямую в боевых действиях – таким сосункам оружие все же не выдают, – то помогают по хозяйству или, как этот парнишка, служат лазутчиками и связными.

– И что было дальше, Хасан? – продолжил расспросы Салим. – Или ты больше ничего не видел и не слышал?

– Я спрятался в одну из нор. Сначала слышал только голоса… Они, кстати, остановились именно в этом месте. Туда вскоре пришли еще несколько моджахедов.

– О чем они говорили?

– Допрашивали этих четверых. Кто, откуда, куда идут.

– Так…

– Потом я по расщелине переполз уже в другое место. Оттуда, из этого укрытия, я их разговоры уже не мог слышать… Зато я смог их всех получше разглядеть.