Борт 556

– "Миленькая, ты моя девочка!" - думал я, снова отключаясь и скрючиваемый судорогами и дрожью - "Ты, даже готова умереть за любимого!".

Я смотрел на нее тоскливым как собака измученным и ослабленным от потери крови взглядом. Взглядом преданным и влюбленным.

Она защищала себя и меня, выставив ствол М-16 в направление двери каюты. Она старалась, полностью меня закрыть собой.

Какой ужас сейчас был внутри ее! Девичий ужас и страх! Она вся тряслась, лихорадочно закрывая меня собой. И прижималась, снова узкой в своем женском легком гидрокостюме ко мне спиной, и затылком чернявой своей влажной от воды вьющимися змеями волосами головы. Прижимая мою голову к стене каюты и борта яхты. Над подушками подо мной постели. Она буквально, лежала на мне, уперев приклад винтовки в правое свое девичье слабое плечо, знающее, только мои ласкающие его мужски руки и губы. Закрывая целиком собой. И целилась из винтовки в двери, в тот коридор, слушая, как и я наверху, чьи-то громкие и гулкие шаркающие по палубе из красного дерева шаги и разговоры.

Джейн девичьем черноволосым затылком головы, уткнулась мне в лицо. Своими черными как смоль мокрыми длинными и слипшимися от воды вьющимися, как змеи локонами волосами. А я не мог путем, даже пошевелиться. Я так ослаб, что с трудом шевелился вообще. В моей голове стоял гул, и гудело в ушах. Голова кружилась, и все кругом плыло. И качалось.

Я уронил голову на ее женское плечо, плечо моей спасительницы и защитницы Джейн. Уткнувшись в ее оголенное черненькое девичье левой руки плечико. Уткнулся, помню, своими немеющими губами. И, помню, поцеловал его. Уже думая, что целую любимую в последний раз.

И в этот момент наша яхта внезапно остановилась. Послышался бортовой сильный удар о другой борт, по-видимому, пристыковавшегося к Арабелле судна.

Под непрекращающийся громкий топот множества человеческих ног, обутых в тяжелую кованную обувь, заглохли ее моторы. И захлопали опускаемые с мачты паруса. И на палубе начали, раздаваться какие-то четкие команды. Мужскими грубыми, подкрепленными нецензурной речью и ругательствами голосами. И послышался стук открываемой входной в трюм с палубы к каютам двери.

В этот самый момент моя любимая Джейн, спрыгивает мгновенно с меня и стаскивает меня с постели Дэниела. Я безвольно уже и покорно, не сопротивляясь совершенно, обессиленный потерей крови в полубессознательном состоянии, падаю ей, прямо под ее красивые моей любимой полненькие девичьи ноги. Она падает на колени передо мной, и что есть мочи, заталкивает мое, почти уже безжизненное тело под постель, своим миленькими девичьими ножками, почти лежа на полу. Опрокинувшись на широкую свою женскую красавицы любовницы моей попку. Глубоко, как только можно, заталкивает меня под Дэниела постель.

И, мгновенно соскочив на ноги, и открыв рядом с постелью платенный шкаф Дэниела, закладывает меня там под постелью чемоданами и его вещами и одеждой. Это то, что я еще помню. Дальше были слышны выстрелы и крики, и ее крик моей Джейн. Истошный крик. Как в кошмарном тумане, он зазвенел в моих ушах. Где-то отдаленно, и какой-то грохот, в Дэниела каюте, похожий на выстрелы. И как кого-то били и этот, только истошный девичий перепуганный крик моей крошки и любовницы Джейн. Ее истошный девичий безумный, жуткий на всю Дэниела каюту крик.

Яхта Черный аист

Я потерял сознание.

Я не помню, сколько я пролежал так вот, под той Дэниела кроватью. Но, меня не нашли, почему не знаю, но, не нашли.

Они, возможно, меня искали, но, я лежал все еще здесь и не шевелился.

Почти, ни живой и не мертвый. Только, что открывший свои глаза в темноте под кроватью. Слышен был только шум волн рассекаемых корпусом яхты. И только тишина.

Вообще, сколько было время, я не знаю. Не знаю еще с того момента, когда Джейн вытащила меня из воды на палубу Арабеллы. Но, была ночь, это точно. А сейчас, сколько времени? Я был без понятия.

Я пошевелил руками и потрогал все вокруг и себя. Я вспомнил все, что только что здесь произошло, и где я был.

Я, по-прежнему лежал под постелью Дэниела. Заваленный его вещами, почти с головой. Вещами, которые он здесь, даже толком и не носил.

Лежал в черном Дэниела акваланга гидрокостюме. С перевязанной порезанной ногой в бинтах и крови.

– "Джейн!" - ударило в мою пришедшую в себя голову - "Моя девочка, Джейн!".

Я повернул голову направо и посмотрел из-под постели Дэниела. И увидел переборку каюты и лежащий из-под лекарства моей Джейн пустой флакончик. Флакончик, из которого я пил. Это принадлежало моей крошке Джейн.

– "Джейн!" - снова ударило мне в мою пришедшую в сознание голову.

Мне было как-то уже лучше. Я ощутил свою отключившуюся больную порезанную ножом ногу. Я, было, хотел, вылезти ползком на спине из-под постели, но услышал тяжелые в обуви шаги по коридору нашей яхты.

Я вспомнил, что тут только что творилось.

– "Джейн!" - снова ударило мне в голову - "Моя любимая, Джейн!".

В это время шаги остановились у входа в каюту Дэни.

– Рой!
– прозвучал громко мужской, грубый и резкий голос в конце из коридора в сторону камбуза и главной каюты нашей яхты - Здесь уже ни хрена нет. До нас тут уже были!

– Я знаю, Берк!
– ответил совсем рядом тот, кто стоял в проходе между коридором и каютой Дэниела - Пора на яхту. Бросаем ее здесь?!

– Нет наш кэп сказал, взять эту посудину на буксир - ответил тот, что был где-то там, скорее, в главной каюте. И слышно было шарился там, что-то толи искал, толи просто грабил нашу яхту. Все падало и слышны были его там шаги.

– Он сказал эта яхта дорогая и ее можно перепродать за дорого! Кэп говорил, она может стоить несколько миллионов!
– снова произнес тот, что рылся в главной каюте, роняя там все на пол.

– Ну, да!
– громко произнес тот, что, стоял в коридоре у каюты Дэниела. И звался Рой - Оснастка довольно дорогая и крепкая. Добротная посудина!

Он постучал кулаком по коридорной стене.

– И дверочки из красного дерева. Загляденье! Такие, же, как и у нас на нашей посудине! Мне бы такую!

– Ты выпивку всю прибрал к рукам, Рой?
– произнес тот из главной каюты.

– Да, тут еще до нас почистили эти Джонни и Колин. Алкаши чертовы!
– громко произнес тот, что звался Рой - Тем выпить, как два пальца обоссать! И хоть бы в одном глазу. Пойло не в глотку!

Он засмеялся - Только выпивку портят!

– Вот уроды!
– раздался там, в главной каюте, снова голос того, кто там все бомбил.

– Да, яхта пустая!
– произнес, снова тот самый, кто назывался Рой - Нехер тут больше ловить. Пошли отсюда. Долго мы гонялись за этой посудиной, чертовой. По мне бы ее пустить на дно, но кэп, есть кэп!
– он громко это произнес - Интересно, что сейчас он делает с девчонкой?!

Он заржал как больной.

– Что с ней будет, если он отдаст ее нашим пацанам!
– подхватил смехом тот по имени Берк - Но, девочка ничего, правда, Рой?!