Босиком за ветром 2 книга
Шрифт:
Крис дошёл до края огорода, обогнул липу и углубился в лес. Вообще не думал, куда идёт и зачем, просто шёл привычной дорогой к ивовому шатру. В какой-то момент звуки смолкли, а потом вернулись с удвоенной громкостью. Часов у Криса не было, но он мог бы поспорить, пару раз они бы остановились. Крис не рассчитывал, что первая же его вылазка в лес приведёт к Славке, но стоило ему раздвинуть ивовый занавес, как он увидел серебристые брызги и сразу после них тёмную макушку над водой.
Славка вышла на пологий берег и принялась выжимать подол сарафана. Длинные мокрые пряди прилипли к плечам и груди, вода стекала с неё ручьями, возвращаясь обратно в Капиляпу. Ткань просвечивалась и абсолютно не скрывала тело.
Крис затаился. Не сдвинулся и не отвернулся.
В отличие от Михи, резко превратившегося в неуклюжего богатыря, Зигоги с непропорционально длиннющими конечностями и Машки, перевоплотившейся в настоящую женщину, Славка почти не изменилась. Видимо, уже в четырнадцать решила, как будет выглядеть большую часть жизни. Точно не прошло с их последней встречи три года. Она осталась такая же худая, смуглая, немногого угловатая, словно подросток, и при этом удивительно текучая и гибкая. Только волосы отросли и сейчас закручивались смоляными спиралями на уровне поясницы. Крис невольно сравнил Славку с лесом. Он тоже не изменился. Что для столетних дубов три года на фоне их бесконечно долгой жизни. Так и Славка застыла в одном возрасте, будто не покидала пересечения мерцающих тропок и просидела под ивой все эти годы.
Славка склонилась ниже. Подобрала влажный подол сарафана и заткнула по бокам за пояс, выпрямившись, поправила сползшие бретельки из кружевной тесьмы. На смуглой коже груди блеснул серебристый ключ. Выйдя на траву, Славка прошла мимо застывшего Криса и ступила на перекинутый над рекой ствол ивы. Прошла до самого края и села, свесив ноги. Солнце подсветило тонкую ткань, обрисовав очертания тела. Какое-то время она болтала ногами и смотрела на воду, а потом как-то незаметно соскользнула в реку. Раздался плеск, и вода почти сразу утихла: ни пузырьков, ни ряби.
Крис выждал почти минуту, потом выбрался из укрытия и приблизился к берегу. Замер в том самом месте, где стояла Славка, выжимая подол. По воде бегали тонконогие водомерки, ближе к камышам плескалась рыба, а возможно, и речная гадюка, но подрагивающая поверхность Капиляпы не всколыхнулась. Взгляд Криса заметался от берега к берегу, он не успел позвать вслух, как увидел тень на воде и сразу же почувствовал толчок в спину. Потеряв равновесие, плюхнулся в воду, нелепо растопырив руки. Вода тут же сомкнулась над его головой, приняв в ледяные объятия. Крис успел забыть, какая в июне Капиляпа холодная и недружелюбная. Зарывшись пальцами в прибрежный ил, он оттолкнулся и сразу же поднялся на ноги.
Смахнув с лица мокрые волосы, резко развернулся и напоролся на тяжёлый колючий взгляд Славки.
– Почему ты не приехал?
– Блин, телефон! Ты с ума сошла? – Крис выбрался из реки и тут же принялся ощупывать карманы. Пройдясь по два раза, вспомнил, что мобильный отобрал отец.
Славка молчала, смотрела пристально и пронзительно. Не приблизилась, но и не отошла. Явно ждала ответа. Крис снял кроссовки и вылил из них воду, стянув носки, выжал их и положил сверху на оттопыренные язычки. Нарочно оттягивал время, чтобы не отвечать.
Едва он выпрямился, как в живот прилетел комок грязи и снова прозвучал вопрос:
– Почему ты не приехал?
Клочок травы с влажными корнями сполз вниз по рубашке на брюки и плюхнулся у ног Криса. Он отлепил от живота промокшую ткань в живописных разводах и покачал головой. Молча снял рубашку и вернулся в реку. Зашёл в воду по колено и принялся промокать рубашку, пытаясь отстирать хотя бы частично. Выжав, встряхнул, но едва сделал шаг, как почувствовал хлёсткий удар по плечу. Славка огрела его тонким лохматым камышом и снова замахнулась. Крис успел немного повернуться, и следующий удар пришёлся на плечо. Руку обожгло болью. Крис бросил рубашку в воду и успел перехватить камыш на замахе. Вытянул его из пальцев Славки и отбросил в сторону.
Она не попыталась снова что-то бросить или сорвать новую лозину, отошла от него и забралась на кривой ствол.
Крис выловил рубашку, небрежно бросил её рядом с кроссовками на траву и побрёл за Славкой. Она не оглядывалась, дошла до края и замерла, напряжённая и сердитая. Обернулась, когда он приблизился на расстояние шага, и снова повторила вопрос:– Почему ты не приехал?
Крис смотрел на неё и молчал. Она практически не изменилась, но изменился он, теперь перерос её почти на голову и больше не чувствовал себя неуклюжим и несчастным. И Славка явно почувствовала эти изменения. Она смотрела на него иначе. Без трогательной преданности и без нежности. Этот новый матовый взгляд не принадлежал даже Зофье, скорее чему-то нечеловеческому, как тьма и вечность. И какая же она была в этот момент красивая. Неприступная, злая и одновременно самая восхитительная, даже с розовыми, торчащими из смоляной гривы ушами. Крис впервые подумал, что злость и гнев могут выглядеть завораживающе.
Славка слегка качнулась, будто хотела обнять, но не сделала этого, спросила с нескрываемой надеждой в голосе:
– Ты не мог?
Крис стиснул зубы, хотел солгать, хотел выкрутиться и наконец-то обнять Славку, но под этим пристальным колючим взглядом выронил всего одно слово:
– Мог.
Славка отклонилась, её глаза вспыхнули и расширились. Крис по инерции протянул руку, желая её коснуться и успокоить, но сказать больше ничего не успел, Славка больно и неожиданно толкнула его в грудь, он потерял равновесие и, пролетев по воздуху, рухнул в объятия Капиляпы. А когда вынырнул и отплевался, Славки уже не было ни на берегу, ни на дереве.
На следующий день Крис устроился на летнюю подработку. С ними пошла и Маша, правда, не в платье, а в прежней мальчишеской одежде, но даже в ней выглядела непривычно женственно. Их приняли без вопросов и определили в пару. Миха и Витёк остались на прежнем поле, а их отвезли к годовалым кварталам, разбитым за маслобойней. Они ходили в поле по очереди с большой амбарной тетрадкой. Если в ряду не хватало куста, ставили крестик и отмечали номер. Если не хватало двух кустов, что случалось гораздо реже, на листе появлялось два крестика. Вроде работа была несложная, даже монотонная, но необходимость внимательно считать не позволяла проваливаться в мысли. До вечера они бродили от лесополосы к лесополосе, спотыкаясь об огромные комья земли и укрываясь от солнца распахнутой тетрадью.
С краю леса, недалеко от кладбища, поставили длинный деревянный стол, именно туда в обеденный перерыв свозили всех работников винодельни. Когда накладывали еду в алюминиевые миски, Крис поймал взгляд Витька и сразу же отвернулся. Они оба вспомнили его маму – кулинарную фею и предводительницу котлетной флотилии. Витёк стиснул зубы, всхлипнул и едва не пролил на себя борщ. Крис громко поставил тарелку и во всеуслышание заявил, что неделю назад угнал машину. Пока его закидывали вопросами и требовали рассказать подробности, Витёк успел доесть свою порцию и вернуть себе равнодушный вид.
Между сменами в поле Крис собрал подсушенные косточки абрикоса, сложил их в коробку из-под печенья и отнёс к домику лесника. Здесь присутствие Славки угадывалось во всем: глиняных фигурках на пне, блестящем новом замке и букете повядших одуванчиков.
На следующий рабочий день он взял с собой бутылку воды и кепку. Машка тоже обзавелась шляпой. Она охотно делилась с Крисом своими планами, много говорила, будто её раздражала тишина, но большую часть дня они проводили порознь. Пока один сидел в тени деревьев, другой бродил в полях. Передавая тетрадь, они хлопали друг дружку по ладони и менялись. До этого года Крис вообще не отделял Машку от деревенской компании и даже не задумывался, что у неё есть какие-то планы, мысли и желания. Впервые они так много общались наедине, и уже к концу второго рабочего дня он понял, что нравится ей совсем не по-дружески. Она пыталась это скрыть, шутила невпопад и слишком уж явно терялась, когда Крис проявлял банальные правила вежливости: уступал ей место за столом и приносил обед им двоим, а не только себе.