Босс с причудами

— Надо же! А я свой ноутбук зову Кешей, — вдруг хихикает тетушка.

— Надо их познакомить, они понравятся друг другу.

Мы вместе смеемся. Тетка опять спохватывается и замолкает. Надевает очки. Чиркает еще что-то в блокноте и говорит дежурным голосом:

— Спасибо, что уделили нам время. Мы вам перезвоним.

— Я могу идти?

— Идите, — милостиво отпускает она меня.

Выхожу в приемную и только там делаю первый нормальный вдох.

Фууух. Кошмар. Я все провалила. Ремезов мне этого не простит.

Кое-как добираюсь до кабинета Валерии. Захожу и вижу, что она отдает указания секретарше, а Ремезов развалился в кресле и увлеченно читает что-то в телефоне.

— Все хорошо? — спрашивает меня Валерия, оторвав взгляд от бумаг. — Евгений Ефимович вас не сильно мучил?

— Евгений… Ефимович? Меня допрашивала… то есть со мной беседовала Анна Антоновна.

— Что? Почему? — изумляется Валерия.

— У Евгения Ефимовича зуб заболел, он к дантисту убежал, — объясняет секретарша. — Ну я и попросила Анну Антоновну…

— Вот как! А ведь Анна Антоновна была не в курсе, что… — она обменивается взглядами с Ремезовым. Первый взгляд, который показывает их взаимопонимание.

— То есть, собеседование было настоящее? — догадываюсь я. — Кадровичка не знала, что я… ваша протеже?

— Не знала. И что, Анна Антоновна вас выслушала? Она дама жесткая. Мой заместитель. Но раньше работала начальником отдела кадров. Наверное, вам пришлось с ней непросто.

— Боевое крещение, — усмехается Ремезов. — Хорошо знаю Анну Антоновну. Одно время она работала у меня. Ух, личность! Забавно, что вы к ней попали.

А мне не до смеха. Меня все еще потряхивает от нервного напряжения.

— Родион Романович, можно я уже пойду? — спрашиваю деревянным голосом. Мне противно, что я стала для него подопытным кроликом. Видеть его не могу. И невесту его тоже. Хотя Валерия мне ничего плохого не сделала.

— Я вас отвезу.

— Не надо.

Иду к вешалке, глотая слезы. Черт, как же это унизительно! Эта Анна Антоновна наверняка во всех подробностях им доложит, какой дурой я себя выставила. Герань! Розамунда! Тьфу.

— Родион, успокой ее, пожалуйста, — говорит Валерия. — Татьяна расстроена.

— Вижу.

Он хватает пальто, чтобы помочь мне одеться, я не отдаю, и мы чуть не подрались. Он победил. Пришлось позволить ему натянуть на себя пальто.

Валерия наблюдает за нами с едва заметной ухмылкой.

Будут потом меня обсуждать, смеяться. Ненавижу!

— До свидания, — хватаю сумочку и вылетаю за дверь.

* * *

Пулей проношусь мимо охранника, вылетаю на улицу и шагаю прочь. Ремезов за мной не идет. От этого делается еще обиднее. В глубине души я все же рассчитывала, что он меня догонит и будет лебезить и умолять о прощении.

Ха! Размечталась.

Хватит с меня. Наш договор расторгнут. Что он вообще о себе возомнил! Так и скажу ему, если опять позвонит.

Скажу: я вам, Родион Романович, не игрушка и не придворный шут! И не бизнес-модель, чтобы меня «дорабатывать». И пусть только попробует отыграться потом на Эдике. Я Ремезову такое устрою!

…А что я ему устрою? В трудовую инспекцию пойду? Чтобы его оштрафовали за издевательства над сотрудниками? Вряд ли эта затея закончится успехом.

Эдик будет разочарован. Но я как-то не так себе представляла помощь будущему мужу. Готова ли я терпеть унижения ради Эдика?

За спиной отрывисто рявкает автомобильный гудок, я шарахаюсь в сторону. К тротуару подъезжает машина Ремезова и крадется за мной.

— Татьяна! Таня! Ну куда вы убежали? Садитесь. Я вас отвезу.

Догнал все-таки.

— Нет, спасибо. Сама дойду. Или вы недовольны? Еще каких-то развлечений вам нужно?

— Обиделась, — констатирует Ремезов. — Так и думал. Но все же надеялся на другое.

— На что надеялись?!

— На то, что у вас есть чувство юмора. Что ваш боевой дух — не напускной. А вы вон какая, обидчивая и гордая.

— Опять обесцениваете. Я вам уже говорила, что не отношу себя к сильным женщинам. Я боюсь собеседований. Мне было страшно и неприятно. Простите, Родион Романович, но такие развлечения не для меня.

Наверное, не надо поддерживать с ним диалог. Однако он все-таки не мой приятель и не мой парень, а босс моего жениха и мне надо хотя бы сохранить видимость любезности.

— Татьяна, пожалуйста, садитесь в машину. Не заставляйте меня за вами гоняться. Потому что это будет пустая трата времени. Все равно догоню.

Пожимаю плечами и сажусь. И правда, чего строить из себя обиженку. Я выразила ему недовольство. Очертила границу дозволенного. Пусть теперь думает.

— Расскажите хоть, как интервью прошло, — миролюбиво просит Ремезов.

— Вам Анна Антоновна не успела доложить? Вы же наверняка ее расспросили.

— Я заглянул к ней лишь на минутку, потому что спешил за вами. Она сказала, что все нормально. Заметила, что вы волновались.

— Нет, все было ненормально. На меня напал мандраж, мозги поехали, и я несла чушь.

— Например?

— Говорила про Розамунду. Это моя кофеварка.

Ремезов даже не удивился. Кивнул.

— Анна Антоновна вас обижала?

— Нет, она была вежливой. Рассказала про Кешу. Это ее ноутбук.

— Вот видите, как хорошо. Вы умеете заразить людей своим безумием. Даже Анна Антоновна не устояла.

— А еще мы говорили о цветах. О пальмах и геранях.

— Вы задели ее чувствительную струнку. Она обожает домашние растения. Когда работала у меня, вечно заставляла офис геранью. Сотрудники жаловались, что у них от ее запаха головная боль. У вас хорошая интуиция, Татьяна. Вы поняли, что для человека важно. Сумели расположить ее к себе.

— Да ничего я не поняла… наугад сказала. От страха.

— Значит, страх обостряет ваши инстинкты.

— И ничего я не расположила… Она наверняка считает меня идиоткой.

— Не считает. Анна Антоновна разбирается в людях. А вы далеко не идиотка. Так или иначе, собеседование вы пережили.

— У меня руки до сих пор трясутся.

— Давайте зайдем в кафе. Выпьете кофе, съедите десерт. Волнения нужно заедать сладким.

Не дожидаясь согласия, он останавливается у первой попавшейся кофейни. Я уже знаю, что возражать без толку, поэтому угрюмо принимаю приглашение.