Босс с причудами
Шрифт:
— Надо же! А я свой ноутбук зову Кешей, — вдруг хихикает тетушка.
— Надо их познакомить, они понравятся друг другу.
Мы вместе смеемся. Тетка опять спохватывается и замолкает. Надевает очки. Чиркает еще что-то в блокноте и говорит дежурным голосом:
— Спасибо, что уделили нам время. Мы вам перезвоним.
— Я могу идти?
— Идите, — милостиво отпускает она меня.
Выхожу в приемную и только там делаю первый нормальный вдох.
Фууух. Кошмар. Я все провалила. Ремезов мне этого не простит.
Кое-как добираюсь до кабинета Валерии. Захожу
— Все хорошо? — спрашивает меня Валерия, оторвав взгляд от бумаг. — Евгений Ефимович вас не сильно мучил?
— Евгений… Ефимович? Меня допрашивала… то есть со мной беседовала Анна Антоновна.
— Что? Почему? — изумляется Валерия.
— У Евгения Ефимовича зуб заболел, он к дантисту убежал, — объясняет секретарша. — Ну я и попросила Анну Антоновну…
— Вот как! А ведь Анна Антоновна была не в курсе, что… — она обменивается взглядами с Ремезовым. Первый взгляд, который показывает их взаимопонимание.
— То есть, собеседование было настоящее? — догадываюсь я. — Кадровичка не знала, что я… ваша протеже?
— Не знала. И что, Анна Антоновна вас выслушала? Она дама жесткая. Мой заместитель. Но раньше работала начальником отдела кадров. Наверное, вам пришлось с ней непросто.
— Боевое крещение, — усмехается Ремезов. — Хорошо знаю Анну Антоновну. Одно время она работала у меня. Ух, личность! Забавно, что вы к ней попали.
А мне не до смеха. Меня все еще потряхивает от нервного напряжения.
— Родион Романович, можно я уже пойду? — спрашиваю деревянным голосом. Мне противно, что я стала для него подопытным кроликом. Видеть его не могу. И невесту его тоже. Хотя Валерия мне ничего плохого не сделала.
— Я вас отвезу.
— Не надо.
Иду к вешалке, глотая слезы. Черт, как же это унизительно! Эта Анна Антоновна наверняка во всех подробностях им доложит, какой дурой я себя выставила. Герань! Розамунда! Тьфу.
— Родион, успокой ее, пожалуйста, — говорит Валерия. — Татьяна расстроена.
— Вижу.
Он хватает пальто, чтобы помочь мне одеться, я не отдаю, и мы чуть не подрались. Он победил. Пришлось позволить ему натянуть на себя пальто.
Валерия наблюдает за нами с едва заметной ухмылкой.
Будут потом меня обсуждать, смеяться. Ненавижу!
— До свидания, — хватаю сумочку и вылетаю за дверь.
Пулей проношусь мимо охранника, вылетаю на улицу и шагаю прочь. Ремезов за мной не идет. От этого делается еще обиднее. В глубине души я все же рассчитывала, что он меня догонит и будет лебезить и умолять о прощении.
Ха! Размечталась.
Хватит с меня. Наш договор расторгнут. Что он вообще о себе возомнил! Так и скажу ему, если опять позвонит.
Скажу: я вам, Родион Романович, не игрушка и не придворный шут! И не бизнес-модель, чтобы меня «дорабатывать». И пусть только попробует отыграться потом на Эдике. Я Ремезову такое устрою!
…А что я ему устрою? В трудовую инспекцию пойду? Чтобы его оштрафовали за издевательства над сотрудниками? Вряд ли эта
затея закончится успехом.Эдик будет разочарован. Но я как-то не так себе представляла помощь будущему мужу. Готова ли я терпеть унижения ради Эдика?
За спиной отрывисто рявкает автомобильный гудок, я шарахаюсь в сторону. К тротуару подъезжает машина Ремезова и крадется за мной.
— Татьяна! Таня! Ну куда вы убежали? Садитесь. Я вас отвезу.
Догнал все-таки.
— Нет, спасибо. Сама дойду. Или вы недовольны? Еще каких-то развлечений вам нужно?
— Обиделась, — констатирует Ремезов. — Так и думал. Но все же надеялся на другое.
— На что надеялись?!
— На то, что у вас есть чувство юмора. Что ваш боевой дух — не напускной. А вы вон какая, обидчивая и гордая.
— Опять обесцениваете. Я вам уже говорила, что не отношу себя к сильным женщинам. Я боюсь собеседований. Мне было страшно и неприятно. Простите, Родион Романович, но такие развлечения не для меня.
Наверное, не надо поддерживать с ним диалог. Однако он все-таки не мой приятель и не мой парень, а босс моего жениха и мне надо хотя бы сохранить видимость любезности.
— Татьяна, пожалуйста, садитесь в машину. Не заставляйте меня за вами гоняться. Потому что это будет пустая трата времени. Все равно догоню.
Пожимаю плечами и сажусь. И правда, чего строить из себя обиженку. Я выразила ему недовольство. Очертила границу дозволенного. Пусть теперь думает.
— Расскажите хоть, как интервью прошло, — миролюбиво просит Ремезов.
— Вам Анна Антоновна не успела доложить? Вы же наверняка ее расспросили.
— Я заглянул к ней лишь на минутку, потому что спешил за вами. Она сказала, что все нормально. Заметила, что вы волновались.
— Нет, все было ненормально. На меня напал мандраж, мозги поехали, и я несла чушь.
— Например?
— Говорила про Розамунду. Это моя кофеварка.
Ремезов даже не удивился. Кивнул.
— Анна Антоновна вас обижала?
— Нет, она была вежливой. Рассказала про Кешу. Это ее ноутбук.
— Вот видите, как хорошо. Вы умеете заразить людей своим безумием. Даже Анна Антоновна не устояла.
— А еще мы говорили о цветах. О пальмах и геранях.
— Вы задели ее чувствительную струнку. Она обожает домашние растения. Когда работала у меня, вечно заставляла офис геранью. Сотрудники жаловались, что у них от ее запаха головная боль. У вас хорошая интуиция, Татьяна. Вы поняли, что для человека важно. Сумели расположить ее к себе.
— Да ничего я не поняла… наугад сказала. От страха.
— Значит, страх обостряет ваши инстинкты.
— И ничего я не расположила… Она наверняка считает меня идиоткой.
— Не считает. Анна Антоновна разбирается в людях. А вы далеко не идиотка. Так или иначе, собеседование вы пережили.
— У меня руки до сих пор трясутся.
— Давайте зайдем в кафе. Выпьете кофе, съедите десерт. Волнения нужно заедать сладким.
Не дожидаясь согласия, он останавливается у первой попавшейся кофейни. Я уже знаю, что возражать без толку, поэтому угрюмо принимаю приглашение.