Босс с причудами

Но нет — это огромный зал, где столов двадцать. Сотрудники не сидят за компьютерами — они обустраивают рабочее место. Кругом коробки, стопки документов. Две девушки и несколько парней все раскладывают, хлопочут, обживаются. Весело переговариваются, смеются. Они не похожи на запуганных офисных рабов, над которыми издевается сатрап-босс.

— Чем могу помочь? — ко мне поворачивается ослепительная брюнетка.

У меня в груди легонько царапает. Какие девушки красивые у Ремезова работают… Эдик с ними крутил. Может, и эта его любовница?

…Да плевать, вдруг осознаю я. Меня это не колышет. Эдик стал мне совершенно чужим. Недоумеваю — как я могла потратить на него целый год? Собиралась за него замуж? Он же насквозь фальшивый. Все эти его улыбочки, подарки, заискивание. Я принимала их за чистую монету! Мы даже не поссорились ни разу. А это уже звоночек. Это показывает, что Эдику было все равно, что я думаю. Он не хотел меня переубедить, разделить его точку зрения… Я не возбуждала в нем ни гнева, ни страсти.

Сейчас мне куда важнее, не увлекается ли Ремезов своими сотрудницами. И я верю: нет. Он не станет. Он цельный и порядочный.

— Вы заблудились? — догадывается брюнетка.

— Да. Я на собеседование к вам пришла. Не подскажете, где кабинет триста сорок пять?

— Дальше по коридору после поворота. А вы к нам кем пришли устраиваться?

— Массовиком-затейником.

Девушка хохочет. Парни тоже смеются. Одного из них я узнаю — это расторопный блондин Ваня. Он стоял на стенде Ремезова на конференции в день нашего знакомства.

— Только этого нам не хватало! — сетует Ваня, освобождая из обертки какой-то плоский прямоугольный предмет. — ЭрКуб в своем репертуаре.

— Пиар-менеджером, — уточняю я. И вдруг спрашиваю по наитию:

— Простите… Лена, — читаю бейджик на ее груди. — А вы не могли бы мне рассказать, каково это — у Родиона Романовича работать? А то я всякого наслышана…

— Да нормально работать! Он хороший шеф. С причудами, конечно, но кто нынче без причуд? Зато атмосферу умеет нужную создать.

— Ленка, что с Наполеоном делать? — ржет Ваня. — Шеф велел его выкинуть на хрен, а если Гроссман будет спрашивать — сказать, что потерялся при переезде. И космонавт, и Людовик тоже тут. Выбросить?

— Ни в коем случае, — злорадно усмехается Лена. — Повесь в столовой. Пусть настроение поднимают.

— Нарываешься. ЭрКуб увидит и отомстит.

— Тогда в курилке повесь, он туда не заходит.

— Простите, а что это? — интересуюсь я.

Ваня разворачивает портреты ко мне. И меня пробивает такой дикий смех, что даже живот свело судорогой. Не выдерживаю и прыскаю в ладошку. Все смеются вместе со мной.

На портретах Ремезов. Но какой!

На первом портрете он в треуголке, мундире, рука заложена на борт. Лицо, правда, подкачало — какое-то перекошенное, один глаз больше другого, ухмылка маньячная. Чисто пациент палаты номер шесть, который возомнил себя императором Франции.

На втором портрете — Ремезов в скафандре, с бластером в руках. На третьем — он вообще король!

— Это ему бизнес-партнер подарил, — хохочет Ваня. — У него жена живописью увлекается, вот и намалевала подарки Ремезову ко дню рождения. Ему пришлось их в офисе повесить, уважение партнеру выказать. Гроссман каждую неделю в офис заезжал на них полюбоваться.

Ах вот оно что! Эдик мне про портреты рассказывал, но откуда они — не уточнил. Я и подумала, что их нарисовали по заказу Ремезова.

Так-так, интересно.

— А как Родион Романович трудовой процесс организует? — продолжаю расспрашивать. — Слышала, он над сотрудниками издеваться любит. Заставляет их петь частушки для поднятия корпоративного духа.

— Было такое! — еще пуще заливается Ваня. — К нам тут коуч приезжал, наобещал всякого. ЭрКуб заказал у него тренинг. Оказалось — шарлатан и инфоцыган. Это он частушки придумал. Ремезов послушал, поржал, спел вместе с нами и выгнал коуча не заплатив.

— А вот я еще слышала, что он устраивал час работы стоя, и в тренажерку посылает отрабатывать тех, кто накосячил…

— Да, это он делает, — подтвердила Лена. — Мы сначала бухтели, а потом привыкли. После того как стоя поработаешь, мозги хорошо варить начинают. Да и лучше в тренажерке отработать, чем штраф платить. Шеф заботится о здоровье сотрудников.

— Спасибо! Теперь мне многое стало понятно, — улыбаюсь я. — И последний вопрос…

Понижаю голос и, поколебавшись, спрашиваю:

— А Родион Романович… не позволяет себе… лишнего в отношении сотрудниц? Ну, в смысле… не оказывает им навязчивые знаки внимания?

Лена строго поджимает губы.

— Ни в коем случае. Шеф мужчина правильный. У Родиона Романовича принципы — никаких шашней на работе. Он недавно одного сотрудника уволил и двух девушек за это самое.

— Спасибо, — выдыхаю с облегчением. — А где у вас можно воды попить?

— В коридоре в закутке кулер стоит, — объясняет Лена. — Ну, удачи вам на собеседовании! Вы только не пугайтесь сильно. Родион Романович у нас выдумщик, даже не представляю, что вас ждет.

Благодарю ее и иду искать кулер. Волнение немного улеглось, но когда я смотрю на часы и вижу, что до назначенного времени осталось пятнадцать минут, все же вздрагиваю. В горле пересохло.

Нахожу кулер, набирают стаканчик и иду, задумавшись, опустив глаза. Да, я вот тоже не представляю, что меня ждет через пятнадцать минут.

Заворачиваю за угол и врезаюсь в мужчину в черном костюме.

Вода выплескивается из стаканчика и щедро обдает бизнесмена.

Поднимаю голову и превращаюсь в статую. Ноги отнимаются, стаканчик падает из рук.

— Добрый день, Таня, — радостно и зловеще говорит Ремезов. — Ты что здесь делаешь? Приехала облить меня водой? Вижу, ты не изменяешь своим привычкам.

Глава 20

Родион отряхивает пиджак, сокрушенно вздыхает и вовсе его снимает. На рубашке мокрое пятно, с галстука капает.

А я смотрю на своего будущего босса и трепещу от радости и волнения.

Когда он в офисе, он другой. Собранный, суровый начальник, но в глазах все же пляшут дьявольские огоньки.

— Прости… я не нарочно, — выдавливаю, наконец.

— Ну да, ну да. Как всегда. И все же, что ты тут делаешь?

— На собеседование пришла. К тебе в компанию устраиваться. Пиар-менеджером. Мне почему-то письмо прислали с предложением вакансии. Ты не в курсе, кто распорядился?