Босс с придурью

Я уже много раз за прошедшие сутки повторяла фразу «так не бывает», и повторю еще раз. Немного видоизменив.

Таких мужчин не бывает.

Вернее, Сергей один такой. Заноси в «Красную книгу», оберегай, цени.

Мечта девичьих грёз. Моих, во всяком случае.

До самого утра пролежала на кровати, пялясь в потолок. С дурацкой улыбкой на лице. Щеки уже болели от напряжения, но перестать улыбаться я не могла. Стоило подумать, что в этот самый момент Сергей лежит на своей кровати, прямо за стенкой, и точно так же не может сомкнуть глаз, и уголки губ вновь ползли вверх.

Наверное, надо быть полной дурой, чтобы влюбиться в своего начальника.

Понимаю, он первый начал. Вроде… Не знаю. В свете прошедшего свидания, наше с Никифоровым общение ранее теперь виделось в ином свете. Мы оба заигрывали друг с другом? Постоянно? И кто первый начал? Это все потому, что я тогда поставила перед собой задачу потренировать навыки соблазнения со своим боссом?

Пять баллов мне.

Но кроме эйфории, уснуть мне не давали всякие мыслишки.

Проблема номер один, конечно, мое замужество. Естественно, Сергей меня в загс не зовет, да и вряд ли это произойдет в ближайшее время. Если вообще произойдет. Но меня совсем не радует, что я ему соврала. Правду тоже сказать не могу — Дрю, зараза юридически подкованная, позаботился прописать в наш (не)брачный договор пунктик о неразглашении. В этом вопросе Коржаненко оказался параноиком. Понять его можно, в принципе. Кому понравится, если его обман раскроется? Или если благоверная начнет шантажировать, что расскажет правду? Или если просто поползут слухи?

Понимание пониманием, но именно эта деталь договора поставила меня в крайне неудобное положение сейчас.

Сказала бы, что замужем, но брак фиктивный — прощай квартира. И четыре года притворства, общения с родителями Дрю, мук совести и прочих неудобств не принесут мне ровным счетом ничего.

Сказала бы я Сергею, что замужем — и всё. Не было бы никаких поцелуев под луной сегодняшним вечером. И все равно это была бы ложь.

Оставалось поведать Сергею версию, которая для меня наименее всего болезненна в плане последствий.

Так что с утра, выбежав из номера и спустившись в ресторан гостиницы, я набрала Дрю. Не хотела вести этот разговор где-то поблизости от Сергея. Мало ли. Он, конечно, еще час-полтора должен спать. Да и шею все равно мне сегодня намылит.

— Мне нужен развод.

Вот так. Вместо приветствия.

— М-м-м, вот так сразу? В такой светлый праздник? — протянул Дрю лениво. — Ты помнишь, что у нас с тобой сегодня годовщина?

— Ты-то как про это вспомнил? — не верю, что у товарища Коржаненко на четвертом десятке вдруг память на даты и числа работать начала. Вообще непонятно, как он на экономическом доучиться смог. Разве что с финансовой помощью.

— Родители звонили. Спрашивали, что я тебе подарю.

— И что ты мне подаришь? Пожалуйста, скажи, что новый штамп в паспорте.

Потом можно будет и поменять удостоверение личности. От небольшого штрафа не обеднею. А Сергею, если доведется, расскажу историю, как только закончится срок действия моего обязательного молчания.

— Вообще, я надеялся отделаться платьем. Думал о «Диор». Какой тебе размер заказать? «Элечка» подойдет? Или…

Да-а-а. Не знает Дрю, что я уже давно избавилась от своих прежних габаритов. Да и откуда он может знать? Коржаненко меня уже почти три года не видел, одежду сам не покупал — только деньги переводил с пожеланием «приличненькое для родаков». А на все вздохи своей матушки, что я стала выглядеть замечательно и схуднула, наверняка отмахивался и говорил свое коронное «она у меня красавица».

Думаете дикость?

Дикость — это то, что Коржаненко умудрялся каждый месяц врать родителям, почему не может приехать на мою с ними встречу. Так и строили нашу семейную жизнь. Раз в месяц я идеальная невестка, а Дрю — страдалец-работяга в очередной командировке. Остальное время муженек справлялся со своими родственниками самостоятельно.

— Не надо платья. Я хочу в загс.

Какая неоднозначная фраза. Даже осмотрелась по сторонам. Очень боялась, что Сергей может появиться в самый неподходящий момент и услышать не то, что надо. Но на горизонте было чисто. Я заняла столик почти в углу зала, соседние еще пустовали — нормальные люди еще спят.

— Вот что ты ко мне прицепилась со своим загсом? — огрызнулся Дрю. — Я тебе уже сколько раз говорил — дойдем. Тебе сильно надо что ли?

— Да. Сильно. И срочно.

— Что, моя женушка себе кого-то нашла? — замурлыкал мужчина на том конце звонка. Очередная издевка, чтобы не сказать грубее.

— А тебя это вообще касается? Слушай, я устала говорить с тобой об одном и том же. И от твоих завтраков устала. Не хочешь по-хорошему, значит, закончим наше общение судом. Я в понедельник подам документы.

Долго, сложно… А что делать? Сколько можно? В суде процесс займет месяца два… Что я скажу Сергею? Если у нас все будет хорошо, то кто-нибудь из кадров да проговориться про штамп в паспорте. Удивительно, что до сих пор эта тема в офисе не поднималась, учитывая любовь коллектива посплетничать.

Но два месяца… Слишком. Надо добивать Дрю аргументами.

— Я перестану встречаться с твоими родителями.

— Ты не можешь!

Точно, у меня же договор… В цифрах Коржаненко не разбирается, зато в бумажках — отлично.

— Замечательно. Буду встречаться. Но перестану врать о том, что ты в командировках. Или что ты работаешь. Или что я работаю.

— Ты работаешь.

— А ты мне изменяешь. И пьешь. И о намерении развестись я тоже твоим родителям расскажу. Они меня, конечно, будут отговаривать. Но в конечном счёте я не только добьюсь развода, но тебя наверняка отправят в какую-нибудь клинику в Европе, лечиться от зависимостей.

Я не злая, я не злая, я не злая… Просто нервничаю.

— Ладно! — гаркнул Дрю в трубку. — Я тебя услышал. В понедельник мы пойдем с тобой в загс и оформим документы.

— Аллилуйя!

— Но. В субботу родители хотят нас видеть, чтобы поздравить с годовщиной. И… без штампа, ты сможешь еще пару месяцев поделать вид, что у нас все в порядке? Как обычно — встретишься с моими пару раз, поговоришь. Скажем, что разъехались, что у нас есть проблемы. Чтобы для них это не было ударом. И не в субботу. Я тебя по-человечески прошу, Ромыч.

— Хорошо, — вздохнула. Растерла висок большим пальцем. — Но клянусь, если в понедельник тебя не будет у загса в восемь утра…

— Какая же ты стерва, Ромыч.

Ну да. Видимо. Сергею вру, Андрея шантажирую. Самой от себя противно. Неприятно как-то все получается.

Рассказать бы все Сергею.

С одной стороны.

С другой — потерять квартиру из-за одного поцелуя? Еще же неизвестно, что и как у нас с ним сложится.

А что может сложиться, если отношения начинаются со лжи?

Как ни крути — ситуация неприятная.

Хоть с Сергеем подписывай договор о неразглашении, а потом выкладывай всю правду. Интересно, а так вообще можно?