Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку

— Кравчик и Игнатова должны были доставить! — я аж задыхался от быстрого бега по улице и коридору до окошка приёмного регистратуры.

— Ожидайте, — меланхолично буркнула полная тётка с белыми волосами.

— Что? — я чуть не поперхнулся возмущением. — Там дочь у меня!!!

— Ожидайте, — упрямо буркнула работница регистратуры и уткнулась в свои писульки.

Кристина

Просыпалась с трудом и нехотя. Голова гудела, в теле тяжесть… запоздало углядела капельницу рядом с головой, и то, что на койке больничной. И палата светлая. Я не одна, помимо меня ещё три пациентки. Одна за тридцать и две примерно моего возраста и… все беременные?

Я сглотнула сухим горлом и пошарила глазами по ближайшей тумбочке на предмет “чтобы попить”, но было пусто. Озвучить не успела, словно усышав мой немой крик, в палату вошла миловидная, стройная медсестра.

— О, очнулась, — кивнула формально.

— Угу, — просипела, — а можно попить? — и прокашлялась, глотку сильно першило.

— Сейчас, — сухо обронила она. Проверила капельницу, вытащила иглу из вены и быстро вышла, а вернулась уже не одна. Со стаканом воды в руках и в компании с женщиной в белом халате. Все в палате завозились, но дамочка властным жестом остановила:

— Лежите, я к новенькой.

Пока я пила, она ко мне стул пододвинула:

— Ну что, Кравчик Кристина Анджеевна, — голос усталый, но командирский, — меня зовут Ирина Владимировна Цапина. Я главный врач этого отделения и сегодня дежурный. Вы поступила к нам в очень нехорошем состоянии.

Боже!!! Как же болела голова, слова врача понимала с трудом, и уж точно не уверена, что повторила бы имя и отчество, тем более фамилию, что уж говорить о том, чтобы полностью воспринять всё, что она мне говорила какими-то заумно-медицинскими терминами. Я пропускала почти все фразы, а на: “Поэтому вы в гинекологии на сохранении”, - кивнула:

— Да, хорошо, — но секундой погодя вытаращилась:

— Что, простите? — Сморгнула недоумённо: — Сохранение? Это же… - запнулась.

— У вас угроза выкидыша, поэтому, — кивок неопределённый, но вроде как на капельницу и соседок по палате, — вы здесь. Лекарство прокапать необходимо…

— Я беременна? — ахнула, явно в глазах врача побив все рекорды по тугодумию.

— Вы не знали? — чуть подивилась она.

— Нет, — выдохнула, словно из меня воздух вышибли. — Это же… невозможно, — пролепетала, осознавая, что словно школьница неразумная.

— Вы не можете иметь детей?

— Нет, — брякнула, опровергая вариант.

— Девственница? — с сомнением уточнила врач.

— Нет, — утих мой голос.

— У вас не было не защищённой половой связи? — в свою очередь озадачила Ирина как-то там.

Я сбивчиво поведала о злоключениях и приключениях, потому что врач выводила на подробности, чтобы понять что и как. Я смущалась, тормозила и губу кусала, раздумывая, как бы более приватно это сделать.

— Ну, милочка, были бы вы очень юной особой — одно, а другое дело… У вас уже были отношения до?

— Да. Я жила несколько лет… И не беременела! — так заявила, словно это был супер показатель.

— И что? — совсем не произвела моя реплика впечатления на врачиху. — А вы сдавали анализы на совместимость? Тест?

— Нет.

— А таблетки пили всегда по графику?

— Нет, — с каждым ответом я понимала, насколько глупо выгляжу.

— Значит, не всегда вовремя… А раньше как часто акт заканчивался извержением в вас?

Я покраснела. Не привыкла, чтобы вот такие личные вопросы, но, рассудив, что стыдиться вроде уже поздно:

— Один, — призналась совсем потухшим голосом.

— Ну вот, — кивнула врач, — противозачаточные пьются ТОЛЬКО по графику, а если нет — то это полностью ваша ответственность, но если хотите, можете написать жалобу в фармацевтическую клинику. И тем более противозачаточные не совмещаются с алкоголем и некоторыми другими препаратами, потому что они притупляют действие основных компонентов, и если хоть раз сбились с приёма, это существенно повышает риск зачатия. А менструальный цикл?

— Были, — закивала часто, — но не как обычно… Я ещё удивилась, что мазало только несколько дней.

— Вот именно. Это не месячные были. Полагаю, от стресса отслойка… — и опять заумности, хотя я поняла, что уже тогда чуть не потеряла зародыш.

Ромка!!! Предупреждал же про зелье это… И пачку теряла… А удар мужика…

— Боже! Я беременна! — повторяла вновь и вновь.

Врач что-то бубнила, а до меня только-только доходил весь ужас случившегося.

— Хм, — нахмурилась Ирина как-то там. — Если беременность желательная, то советую продолжать курс. Отлежитесь пару недель, и вам, и малышу будет полезно, а если нет… можно дочистить организм, но это уже не ко мне.

— Нежелательная! — мотнула головой, и уже тотчас хотела свой язык откусить — кощунством показалось такое заявление. В глазах врача мелькнула неудовольствие, но она приняла мой ответ:

— Дело ваше, — кивнула, вставая со стула, — но полежать всё равно советую. Организм истощен. Отлежитесь, может… передумаете. Капельница обязательна, даже если будете делать аборт…

— Аборт, — вторила эхом, но мне было так больно и удушливо, что только дверь закрылась, я разревелась.

Всю ночь крутилась, гоняя мысли туда-сюда. Ни телефона, ни вещей… так и лежала, то в потолок глядя, то в стену, то в подушку утыкаясь, а на следующий день пришла мать:

— Ты нас так напугала! — обняла меня, но если честно мне уже было физически хорошо, а вот душевно…

— Рома внизу, всю ночь просидел, но его не пускают к тебе, так как он тебе никто. Я попыталась поговорить, но врач отказала, нет! Думаю тебе нужно с ней объясниться, мол жених…

— Нет! — категорически отрезала я. — Не хочу его видеть!

— Крис, — мама напряглась, только притурив попу на стул возле меня, — ты неправа, дочка. Ты ему небезразлична, и раз вот так…

— Он знает, что со мной? — шепнула убито и затаив дыхание.

— Только то, что ты в гинекологии, и у тебя нехорошо по-женски.

— Значит, не знает, что беременна? — с надеждой.

— Нет, — мотнула мама головой, но глаз с меня не спускала.

— И не говори! — вцепилась я в её руку.

— Крис, но он должен знать. Если он отец…

— Я сделаю аборт! — выпалила как на духу, и опять меня боль прошила, будто себя по сердцу ножом резанула.

— Ты в своём уме? — опешила мама.

— Я не хочу быть такой же матерью, как ты! — припечатала тихим голосом, убрав руку от матери, будто обожглась.