Ботоксные дневники

— Ты занимаешься непростым бизнесом и делаешь все возможное. — Я стараюсь как-то успокоить его.

— Значит, мы можем остаться друзьями? Мне бы очень не хотелось совсем тебя потерять. Особенно теперь, когда я некоторое время пробуду в Нью-Йорке — у меня назначены кое-какие пробы.

Я ловлю себя на мысли, что мне, как ни странно, хотелось бы иметь такого друга, как этот смешной, коротко стриженный парень. С ним по крайней мере не соскучишься. А кроме того, здорово было бы появиться под руку с Баулдером на весеннем балу Ассоциации родителей и учителей. Я бы наконец потанцевала в свое удовольствие, а Синтия до умопомрачения ломала бы голову над тем, что связывает меня и Крутого Серфингиста. Таким образом, каждой из нас было бы чем заняться.

— Я буду рада с тобой дружить, — уверяю я и, раз уж мы стали приятелями, решаюсь спросить: — С кем же ты встречаешься? И счастлив ли ты?

— В целом да, — отвечает он, вновь удобно устраиваясь на моем диване. — У нас так много общего. Мы познакомились, когда занимались серфингом. А теперь оба пытаемся стать актерами.

Серфинг и желание сниматься в кино. Многие прочные отношения выстраивались и на меньшем. Хотя и это, конечно, не много.

— Звучит неплохо, — ободряюще говорю я.

— Да, — задумчиво соглашается Баулдер, — хотя я и не уверен, что он тот человек, с которым можно будет прожить всю жизнь.

Он? Может, мне послышалось? Конечно, я родом из Огайо, но поскольку все-таки большую часть жизни прожила в Нью-Йорке, делаю покупки на Кристофер-стрит и смотрю сериал «Уилл и Грейс», то отнюдь не шокирована. Тем не менее «он» и «она» звучит слишком похоже, поэтому не стоит делать поспешных выводов.

— Расскажи мне об… этом человеке. Как… его зовут? — спрашиваю я.

— Клифф, — со счастливой улыбкой отвечает Баулдер. — Он классный парень. Очень похож на меня, и мы с ним оба Овны.

— А я Стрелец. Похоже, все дело в звездах.

— Скорее всего так и есть, — соглашается он, кивая. Ему совершенно очевидно, что именно астрология, а не малозначительная разница в нашей сексуальной ориентации не позволяет нам быть вместе.

— Так почему ты думаешь, что Клифф — не тот человек, с которым ты сможешь прожить всю жизнь? — интересуюсь я.

— Может, и проживу, потому что нам очень хорошо вместе, — задумчиво произносит он. — Единственная проблема — моя мама.

Это я вполне могу понять.

— Она не может принять Клиффа? — с сочувствием спрашиваю я. — Но ведь в этом случае ей по крайней мере не придется иметь дела с невесткой.

— О, на самом деле она обожает Клиффа, — горячо поясняет Баулдер. — Ей нравится в нем абсолютно все. Но она никак не может примириться с тем, что он не католик. Она не одобряет, когда я встречаюсь с парнями, принадлежащими к другой церкви.

Интересный постмодернистский заскок. Мать не беспокоит, что ее сын гей, но в то же время она придерживается традиционных взглядов и настаивает на церковном браке. И ей все равно, что думает по этому поводу папа римский.

— Значит, твоя мать ревностная католичка?

— Еще какая! Она единственная из знакомых мне людей продолжает есть рыбу по пятницам. И ей наплевать, что Второй ватиканский собор разрешил читать мессу на английском — она продолжает читать ее на латыни. Хотя, по правде говоря, не знает из нее ничего, кроме veni, vidi, vici [57] Не сказать, что это много, но ей хватает.

— Единственная латинская фраза, которую я знаю, — carpe diem. Лови момент, — говорю я. — Это как раз то, что тебе сейчас нужно делать.

57

Пришел, увидел, победил (лат.).

— Я постараюсь, — с готовностью соглашается Баулдер и, помолчав, спрашивает: — А что именно я должен делать?

— Действовать. Добиваться своей цели. Ты предлагал Клиффу принять католичество? Это могло бы решить проблему с твоей мамой.

— Мне это и в голову не приходило, — отвечает он.

— Значит, придется это сделать, — твердо говорю я. — Если у вас серьезные отношения, используй любую возможность, чтобы их сохранить. И не бойся принести что-то в жертву. Перед каждой парой время от времени возникают препятствия, но если вы хотите быть вместе, нужно научиться их преодолевать.

Баулдер смотрит на меня широко раскрытыми глазами:

— Ты совершенно права. Я обязательно поговорю с Клиффом. Спасибо, Джесс, ты такая умная! Откуда ты столько всего знаешь?

Это главный вопрос сегодняшнего вечера. Мне отлично известно, как решить чужие проблемы, но я совершенно не представляю, что делать со своими собственными.

— Главным образом из книг, — отвечаю я, — все, что я знаю, я почерпнула у Чехова.

Баулдер непонимающе смотрит на меня. Лучше объяснить это доступным ему языком.

— Чехов — писатель, который первым написал «Секс в большом городе» — русскую версию.

Лицо Баулдера озаряет улыбка.

— Слушай, ты просто потрясно умная! Но и я не дурак, раз выбрал тебя. Мы с тобой будем ЛДВЖ.

Теперь моя очередь тупо смотреть не него. Все-таки сейчас слишком поздно, чтобы пытаться понять человека, изъясняющегося аббревиатурами.

— Пожалуйста, объясни, что ты имеешь в виду, — прошу я.

— ЛДВЖ, — говорит Баулдер, подходя ко мне и цепляя мой мизинец своим, — это лучшие друзья на всю жизнь.

Баулдер проводит ночь на моем диване и уходит утром, еще до того, как мы с Джен просыпаемся, сварив для меня кофе и оставив на кухонном столе записку со смайликом. Мне тоже пора собираться, поскольку я должна пойти на модный показ Шанель с Амандой Бизли-Смит и Памелой Бэрон — моими подругами-спонсорами с Парк-авеню. Господи, что же мне надеть? Я читала о трудностях, с которыми приходится сталкиваться знаменитостям, оказывающимся в подобных ситуациях: подойдет ли туалет от Версаче для показа Версаче и от Прады соответственно для показа Прады, или это будет слишком смахивать на стремление угодить знаменитым дизайнерам? Не имея большого выбора нарядов от кутюрье, я останавливаюсь на маленьком черном платье. Это, конечно, не Шанель, но, надевая его, я отдаю дань уважения великой мадам Коко, поклявшейся после смерти своего возлюбленного одеть в траур целую страну. И, черт возьми, все стильные женщины Нью-Йорка до сих пор носят черное.

В трех кварталах от места встречи я понимаю, что забыла приглашение. Моего имени в списке гостей наверняка нет, и даже охранник с первого взгляда определит, что представляет собой мое платье. Но я зря волнуюсь, потому что Аманда и Памела, поджидающие меня на улице, приветливо машут руками. Эти девушки хорошо воспитаны. Видимо, в шведских школах учат не только тому, как подцепить богатого мужа.

— Спасибо, что пригласили меня, — говорю я, когда мы направляемся к величественной лестнице, ведущей в зал частных показов.