Боярич: Боярич. Учитель. Гранд

– Добрый день. Как он? – кивнул я на деда. Не то чтобы меня это так заботило, но… вежливость.

– Лучше вроде бы… Очнулся вот недавно, – глухо ответил Федор Георгиевич. – Львович говорит, динамика положительная, но… возраст сказывается. Сейчас спит.

– Ясно. – Положив на столик у окна ту самую папку, я повернулся к дядьке.

– Поговорим.

Он указал мне на табурет в углу бокса. Наследнику не откажешь, тем более когда он исполняет обязанности главы рода. Да я за тем и пришел.

– Дед собирался объявить тебя главой младшей ветви нашего рода… Я говорил с Гдовицким, но хочу услышать твое мнение лично, – помолчав, проговорил дядька. И это не была просьба.

Я глянул на спящего старика и пожал плечами. Сказать или промолчать? А что я, собственно, теряю, – это такая тайна, что мне буквально вывернули руки? Идиотом надо быть, чтобы поверить в мою радость от предстоящей церемонии.

– Мне не нравится эта идея, Федор Георгиевич.

– И… – чуть надавил наследник.

– И все. Я говорил Гдовицкому, как дед добился моего согласия на этот шаг. Могу повторить.

– Не стоит. – Дядька покосился на спящего деда и покачал головой. – Все так плохо, Кирилл?

– Хм, учитывая, что в течение последних трех лет и сестры с Алексеем, и Ирина Михайловна постоянно напоминали мне о грядущем изгнании, частенько в присутствии Георгия Дмитриевича, и тот ни разу их не поправил… В общем, думаю, могло быть и хуже… но проще, – сказал я безразлично.

– Понятно, – задумчиво проговорил дядька, вздохнул и, бросив на своего отца какой-то странный взгляд, вновь заговорил. – А сам-то ты чего хотел бы?

– Честно?

– Желательно, – слабо улыбнулся наследник.

– Свободы. Хоть изгнание, хоть эмансипация… лишь бы с концами.

– А главой младшей ветви, значит, быть не хочешь? – удивленно вскинул бровь дядька.

– Будь я совершеннолетним – зубами бы за такой шанс ухватился. А сейчас… ну, что изменится по сравнению с моим нынешним положением? Место жительства, и только. Остальные условия определил дед, как мой опекун. И там мало приятного, – пожал я плечами.

– Отец в своем репертуаре. – Младший Громов тихонько хохотнул, но смех его был неживым, натянутым каким-то… – М-да. С изгнанием, конечно, перебор. Хотя решение простое и… традиционное. Слабый стихийник, да еще и без надежды на возможность овладения родовыми техниками… С другой стороны, не видал я других новиков, что могли бы завалить воев или гридней. В общем, спорный ход, очень спорный. Ладно, Кирилл. Не буду тебя задерживать, иди… А я подумаю, с отцом вот поговорю… И подожди со своим решением. Хотя бы несколько дней. Прошу.

Кивнув на прощание, я вышел из медблока и, остановившись под окном, аккуратно тронул Эфир.

– Ну что, отец, доволен? Парень от твоих игр даже на изгнание согласен, лишь бы только оказаться подальше от нашего террариума… – тихий голос Федора Георгиевича заставил меня замереть.

– А ведь мы договорились… Ему младшая ветвь, деньги и девчонки в подручные, нам – техники и спокойствие кое от чьих планов… – голос боярина был слаб, но уверен. Ага, спал он, как же…

– На хрен ему не нужны наша фамилия, деньги и девчонки, – фыркнул дядька. – Что же до техник… Мне еще Николай объяснял, что не достигший своего потолка стихийник применять их не сможет.

– Что? Он что, меня надуть решил?! – Ого, как дедушка-то взбеленился… И никого я не обманывал. Сроков, когда сестры освоят тонкую работу с Эфиром, мы не оговаривали. А теорию и комплексы для развития я им за год-другой поставил бы… аккурат к полному их совершеннолетию. Остальное – не мои проблемы.

– Ну, а ты на что рассчитывал? – негромко рассмеялся Федор Георгиевич. – Издевался над мальчишкой, как хотел, и считаешь, что он не спрятал камень за пазухой?

– Но мы же родня!

– Вспомнил… – голос наследника похолодел. – Раньше об этом думать надо было. Когда изгнанием родному внуку грозил да внучек на подлости подзуживал. А теперь поздно. Для него родня уже хуже врагов. В общем, так… Младшей ветви не будет. Документы об эмансипации я, как временный глава рода, подпишу сегодня же. А девочки… Договоримся. Очень надеюсь, что он вразумит этих идиоток.

Свобода… Сладкое слово. Да только вместе с ней приходят и неурядицы. В моем случае они оказались довольно приземленными, и описать их можно тремя словами: жилье, транспорт, гимназия. И дело вовсе не в деньгах. Папка, предоставленная мне душеприказчиком матери, оказалась еще той золотой шкатулкой. Нет, никаких миллионов в ней не было. Зато нашлись неучтенные в моих предыдущих расчетах документы на маленький домик в Москве и на открытый при моем рождении накопительный счет, который вскоре должен превратиться в обычный вклад с приятной глазу суммой в семьдесят четыре тысячи рублей, правда, точное количество средств я узнал лишь в банке. В документах была отражена только сумма первоначального вклада.

Дом оказался маленьким двухэтажным особнячком в одном из переулков Замоскворечья, на первом этаже которого расположилось крохотное кафе, а на втором небольшая квартира, в которой проживает хозяин этого заведения общепита и соответственно мой арендатор, чьими стараниями мой счет пополняется на четыре тысячи рублей ежегодно. А значит, в качестве места моего собственного проживания сие здание никак не подходит. Доход важнее. Найти же что-то подходящее – за оставшиеся три недели задача почти нереальная.

Вторая проблема – транспорт. Я совершенно спокойно отношусь к метро, автобусам, трамваям и прочим троллейбусам, но… гимназия находится на северо-востоке Москвы, в центре довольно большого анклава, так называемого «боярского городка», и общественного транспорта в нем попросту нет. Весь район состоит из кварталов, принадлежащих боярским родам. И у Громовых здесь тоже имеется свой участок с городской усадьбой самого рода и десятком домов, в которых проживают их боярские дети с семьями. Но я туда ни ногой. В общем, без колес не обойтись. Только кто мне позволит сесть за руль в мои четырнадцать лет? А ездить в гимназию на такси или нанимать шофера… хм, я не настолько богат. Да и разорять счет для покупки автомобиля мне совсем не хочется. Пусть даже это и уменьшит его едва ли на треть… ну если, конечно, не брать что-то понтовое…

Ну и третья проблема – сама гимназия. Документы у меня приняли без вопросов, тут же все оформили и даже сообщили, какой именно класс примет меня с распростертыми объятиями. После чего секретарь директора, весьма симпатичная особа лет тридцати, скинула мне на браслет расписание занятий на первый триместр, а вместе с ним список рекомендованной к приобретению литературы, кое-каких принадлежностей и… перечень заведений, в которых я могу обзавестись принятой в гимназии формой. Вот прочитав его, я и понял, как на самом деле попал. Список включал в себя только ателье! То есть форму шьют на заказ…

Нет, понятно, что гимназия расположена в «элитном» районе и случайных людей в ней быть не может по определению, но одно дело это знать – и совершенно другое наткнуться на такой вот выверт и понять, что учиться придется в компании самых натуральных мажоров, со всеми вытекающими. Мало мне было близняшек с Алексеем… Как битой по голове…

– Ну что, Кирилл, может, все-таки остановишься в гостевом доме в нашем квартале? – поинтересовался Гдовицкой, составивший мне компанию в нынешней поездке, когда мы покинули огромное здание гимназии и уселись в машину.