Боярич

— Я так понимаю, еще пара человек засела на крыше той пятиэтажки, да? — Махнул я рукой в сторону старого доходного дома, выстроенного чуть в стороне от пруда. В ответ, шофер только плечами пожал. А Леонид хихикнул.

— Угадал. Геннадий всегда мрачнеет, когда кто-то угадывает. — Объяснил Бестужев.

— Так тут и угадывать нечего. Других таких удобных мест здесь нет. — Хмыкнул я и заслужил заинтересованный взгляд шофера-стрелка. А, понятно. Геннадий хмурится не тогда, когда кто-то что-то там угадывает, а когда ему надоедают этими самыми угадайками.

— Так мы едем? Кирилл! — Дернул меня за рукав ветровки Леонид.

— Вот ведь настырный. Ладно, поехали. — Кивнул я, забираясь на заднее сиденье седана. Интересно, а что же тогда лежит в багажнике, если там не нашлось места для снайперской винтовки? И куда делся кофр, или чехол от этой самой винтовки? Или… хм, а зачем так прямо намекать на свое беспокойство?

Задавать вслух этот вопрос я не стал и, устроившись поудобнее, что не так-то просто, когда под ногами болтается почти полутораметровая железка весом в несколько килограмм, попросил усевшегося за руль шофера отвезти нас в парк.

Если Геннадий и удивился, то виду не подал. А вот Леонид хмыкнул так, что мне сразу стало ясно. Нынешнее мое место проживания, секретом для него не является.

Впрочем, это не помешало ему вполне искренне восторгаться моей «усадьбой», когда мы до нее добрались. Его радовало все. И расположение… ну кто может похвастаться тем, что живет в парке? И то, что в доме я живу один, и прудик, особенно после того, как я сообщил, что при необходимости, температура воды в нем регулируется.

Тут Леонид сходу стребовал с меня приглашение в гости на рождественские каникулы. Уж очень захотелось ему поплавать на открытом воздухе зимой.

Через полчаса моя голова уже просто раскалывалась от мельтешения этой сумасшедшей ракеты. Бестужев, как хорек, умудрялся забраться в какие-то совершенно немыслимые уголки дома, обшаривая его от и до. В конце концов, мы с Геннадием, таки отловили этого неугомонного на чердаке и усадили за стол. Но, посмотрев на чумазую физиономию и припорошенную пылью одежду, вздохнули и отконвоировали в ванную… откуда этот гад просто смылся. На конюшне он, видите ли, еще не был…

Нет, мне интересно, ему пятнадцать или пять?!

ЧАСТЬ IV. КОМИССАРЫ В ПЫЛЬНЫХ ШЛЕМАХ

Глава 1. Память-то, девичья…

Напичканный медартефактами, автомобиль из хозяйства Иннокентия Львовича, укатил, увозя Лину под крылышко штатного доктора Громовых. В принципе, было совершенно необязательно вызывать этот реанимобиль из имения. Лубки на переломанные конечности мы наложили, так что, Николай вполне мог доставить Линку в имение на том же «вездеходе», на котором привез сестер на тренировку. Благо, подвеска у этого черного монстра достаточно мягкая, а задний диван достаточно просторен, чтобы с комфортом разместить пострадавшую, и довезти ее без риска смещения сломанных костей ног и рук.

— Кирилл, тебе не кажется, что на этот раз ты переборщил? — Тихо проговорил охранник, пока мы дымили на крыльце. После чего выразительно посмотрел в сторону застывшей у ворот Милы, смотрящей вслед катящемуся по просеке фургончику эскулапов. В ответ, я только хмыкнул.

— Коля, начиная с десяти лет, я не помню ни одного месяца, который обошелся без посещения медблока. Примерно каждый пятый из таких «послетренировочных визитов», я совершал, так сказать, не приходя в сознание… Почему тогда, никто не сказал моим двоюродным родственничкам, что они, «кажется, переборщили»? Молчишь? Правильно. Дедушка сказал следить и не вмешиваться, пока нет прямой угрозы жизни. Знаю, Гдовицкой мне это объяснил. Как и то, что сейчас, у вас имеется такой же приказ в отношении близняшек. Что, не так? Опять молчишь. Так.

— Так это что, месть?

— За мое «веселое» детство? Нет. То, дело прошлое, да и я никогда не оставлял их выходки без ответа. Другое дело, что у меня духу не хватало загнать сестер в реанимацию, это да. — Я автоматически отобрал у Николая только что вытащенную им сигарету.

— Ну и… зачем тогда было сейчас вот это делать? — Хмуро глянув на дымящийся цилиндрик в моей руке, спросил Николай. — Что, теперь духу хватает?

— Говоря высоким штилем, у меня кончилась вера в их разум. Аккурат, после инцидента с подложенным боевым артефактом и самого длительного отдыха во владениях Иннокентия Львовича.

— Кхм… и?

— Что «и»? Я пообещал им визит в медблок каждый раз, когда они будут вести себя неподобающе… Как считаешь, пущенный по школе слух об изгнании младшеклассника Кирилла Громова, это подобающее поведение для отпрыска столь древнего и уважаемого рода? Я уж молчу про последовавшие за этим неприятности… А обещания надо держать.

— Неприятности? — Насторожился Николай, при этом, не выказав никакого удивления по поводу слухов об изгнании.

— Хм… ну, если назначение старостой можно рассматривать как курьез, то три, пусть и не состоявшихся, но объявленных дуэли за один день, это несколько многовато, а? — Пожал я плечами.

— Три? Но…

— Ильин, Стародубов и Винокуров. Все из класса Малины Федоровны. Правда, усилиями Милы, нашу встречу с этими господами удалось перенести на школьный полигон… Послезавтра сойдемся.

— Вот это новости… А Владимир Александрович был уверен, что у тебя дуэль только с Ильиным…

— Ну-ну… Можешь передать господину начальнику службы безопасности моё нелестное мнение о работе подчиненной ему структуры. — Я хмыкнул, когда Николай, в ответ, состроил непонимающую гримасу. Ну да, ну да. И расспрашивает он меня, исключительно из приятельского интереса. Как же, как же. А я, разумеется, из тех же соображений, тут распинаюсь.

— Я, между прочим, тоже там служу. — Недовольно ворчит Николай.

— Вот, видишь, как здорово! — Улыбаюсь я. — Теперь ты в курсе слабых сторон службы и, если правильно себя поведешь, можешь подсидеть нашего дорогого Владимира Александровича. Это ж какая перспектива, а!

— Да ну тебя, клоун. — Фыркнул в ответ Коля и, вздохнув, сам отдал мне почти полную пачку «румянцевских» сигарет. Вот, что значит правильная дрессировка! — Ладно. Поеду я, надо боярышню домой отвезти. Время.

— Счастливого пути. — Кивнул я. Николай потоптался на месте, но, так больше ничего и не сказав, махнул рукой и направился к загнанному в угол двора вездеходу.

Машина уже выруливала на просеку, когда неожиданно затормозила. Хлопнула задняя дверь и, выскочив из салона, Мила решительно зашагала в мою сторону.

Оказавшись в паре метров от крыльца, девушка замерла на месте и, растерянно глянув, выдавила:

— Почему?

— Я предупреждал. Разве, нет? — Пожал я плечами.

— Я о другом. Почему ты избил только ее? — Тихо, но непреклонно проговорила Мила.

— Не избил, а продемонстрировал превосходство умения над дурной силой. Но, если ты так хочешь, могу и тебе что-нибудь сломать… чтобы завидно не было. — Я удивился, честно.