Бояринъ из куна-чакры 2

Ну, они там планируют, а я здесь планирую. И посмотрим, чье кун-фу сильнее, как любят говорить в сопливых сериалах близняшек. За годы детства, проведенные в тесных квартирах, я эти сериалы наизусть выучил, будь они неладны.

На завтрак — что-то восхитительно вкусное из соседнего ресторана. Мама Вера наконец сдалась под грузом хлопот по Центральной першпективе и перестала часами стоять на кухне, чтоб нас накормить. Зачем, если существуют профильные заведения? А попытаются нас отравить — я из своей комнаты учую и повыдергаю всем отравителям поганые ручонки.

Мама Вера сидит и смотрит, как я завтракаю, с какой-то мягкой улыбкой. Вопросительно изгибаю бровь — что не так?

— Какой ты еще наивный дурачок, Рой, — ласково говорит она. — Вроде вырос, раздался, и не скажешь, что шестнадцать лет. Настоящий Ален Дюпон, такой же громила. Но теленок теленком.

Молча отодвигаю тарелку. Опираюсь локтями в стол, голову уютно размещаю между ладонями и задумчиво смотрю на женщину. Мы настолько близки, что почти все понимаем без слов. Почти, но не всё.

— Мама, да я осознаю, что живу в цветнике. Дурачок, но глаза вообще-то смотрят и видят. И я догадываюсь, что по первому моему подмигиванию все три фрейлины охотно окажутся у меня в постели. И Риманте с ними с краешку. Даже больше: уверен, что и Мишель мне не сможет отказать. И Жанна с Хеленой.

Вера медленно розовеет. Она бы и хотела возразить, но как, если это правда? Последние недели произвели на сестричек сногсшибательное впечатление, да еще поганка кошка раздразнила женское любопытство.

— А младшие княжны Меньшиковы официально числятся моими невестами, их могу даже не спрашивать, но вообще-то вижу, что они тоже согласны. Обе.

— Это да, — бормочет Вера. — Но Ясмина — иное дело. Она влюбилась в тебя с первого взгляда. Такие чувства — редкость и величайшая драгоценность в наше время, и упускать ее — непростительная глупость. Этот восторг в глазах, трепет рук и трепет тел… ты просто не понимаешь, что теряешь. Потом всю жизнь будешь локти кусать, а поздно — юность уйдет.

— Да понимаю я. Меня она тоже впечатлила. Даже очень. Какие бедра! А чувства?! Страсть с напалмом вперемешку! И я вообще-то ваши сериалы могу цитировать с любой серии и в любом порядке, а по ним счастье мужчины — это возможность крыть все, что движется и условно подпадает под понятие «она».

— Ну… да, — принужденно улыбается Вера. — Разве не так?

— Так, — не спорю я. — А что я скажу Сашке? Что быстренько променял ее на влюбленную девочку, пока жены дома нет? А потом вернулся, стер чужую помаду и готов любить жену дальше — до следующей девочки? Или как? Или прятать глаза, обманывать? Это что касается Сашки. Но мне вообще-то все наши девочки нравятся. И как? Что почувствует Риманте, когда отпихну ее левым копытом и полезу к Мишель? Ну, Мишель — с ней понятно, она меня за кобелячество просто убьет, очень серьезно девушка относится к выбору спутника жизни. Если я — то я, никаких «я еще повыбираю». А Вика? Жанна? Будут кусать губы и сгорать от ревности и ненависти? Только этого в нашей семье не хватало! Никогда этого не понимал в сериалах. Если герой бегает по бабам — ну какой он герой? Он предатель. И как предает любящую женщину, точно так же потом предаст друга или соратника. Если ему совесть позволяет предавать — предаст обязательно. Тоже мне великое свершение — удержаться от соблазна! Если даже на это воли нет… это предательство, мама. Самое обычное. А я вообще-то Сашку люблю.

— Формально Сашенька тебе еще не жена…

— Мама. Ну при чем тут формальности? Она сказала мне — всегда и всё. Еще при первой встрече. Я ей ничего не сказал, но, знаешь ли, ей это и не требуется. Если я ее предам, что-то изменит запись в реестре муниципалитета? Формальность — она для имущественных прав.

— Может, оно и так, — качает головой Вера. — Но как-то странно слышать такие рассуждения от тебя. Шестнадцать лет, а говоришь, как взрослый…

— А я и есть взрослый. Мне триста лет. Как минимум. А как максимум… думаю, что ровесник Вселенной самой.

— Рой! Ну что ты такое несешь?!

И мы оба смеемся. Хотя я вовсе не шучу.

А потом мы идем в академию. Центральная першпектива — отличное для этого действия место. Тротуары широкие, машин мало, как-никак культурный центр города, нечего тут всяким ездить.

Охрана из гвардии ненавязчиво идет впереди, передает нас по цепочке следующим, сзади тоже маячат хмурые ребята в броне. Удовлетворенно киваю. Выход обставлен достойно особ с таинством происхождения. Только гвардейцев сегодня маловато. Похоже, остались личные телохранители князя Кирилла и парочка типов от князя Леона, их физиономии запомнились, когда развлекался похищениями Сашки. И что это значит, э? Ожидается атака от Ярыгиных — или просто Мишель в очередной раз поругалась с князем Браном? Спросить бы Мишель, но мы решили, что она останется на охране дома. Ну, если атака… ох и обогащусь!

На ходу я кивками приветствую знакомых по академии, то есть всех подготовишек, которые попадаются по пути. Не просто же так крутил головой на лекции, а запоминал, мне с этими ребятами минимум год учиться. Отвечают мне по-разному — или не отвечают. Мне и так, и так подходит, я запоминаю всё. И как ответили на приветствие, и как именно не ответили. Очень удобно, черновое деление на врагов и сочувствующих можно сделать прямо на прогулке.

Врагов пока что больше. Но это как раз понятно. Клановые нам по умолчанию враги, мы же их распихали, заняли самое удобное место в городе и тем всех унизили. И еще ограбили, да. Центральная першпектива — лакомое место. Да и пусть вражатся, точно открою лавочку по продаже отобранных ти-фонов!

Ясмина идет рядом со мной. Не под ручку, но настолько близко, что мы соприкасаемся то бедрами, то руками, и получается еще откровеннее, чем под ручку. Сегодня ей это нужно.

— Такое странное состояние, — озадаченно бормочет она, — как будто я с тобой — единое целое. Не то чтобы я против, но… странное оно.

Отрицательно качаю головой. Не со мной она единое целое. Вернее, со мной — но со мной из куна-чакры. Я же ей отдал часть себя, и теперь внутри Ясмины тот же нерушимый кристалл магии, что и во мне.

Все же мой папаша был настоящим гением. Сумасшедшим, но гением. Вот как он сумел понять, в какую сторону необходимо изменить организм сына, чтоб внутри меня смогло воссоединиться давно разделенное космическое существо? Только озарением, умом тут ничего не добиться, нет у нас информации по природе магии. И вряд ли о его успехе догадывается российский император. Если б в Москве хотя бы смутно подозревали о моей сущности, на Старый Донец сбросили бы десяток межконтинентальных баллистических ракет, говорят, они все еще стоят на вооружении. Десятка на меня бы хватило даже без ядерных зарядов.

Девочка замечает мой жест и смотрит вопросительно.

— Мы с тобой не физически, а магически одно целое, — тихонько объясняю я любопытной спутнице. — Два мутанта, подлежащие немедленному уничтожению.

— Я не мутант! — жарко возражает она и на всякий случай прислушивается к внутреннему состоянию, вдруг уже изменилась и растут клыки.

Невольно улыбаюсь. Ну милота же! Какие непосредственные, искренние реакции, как щечки горят от возбуждения! Обнять бы и закружить!

Чтоб веселее шлось, решаю подлить масла в огонь ее любопытства. А также солярки и бензина.