Боярин

– Кх… Кх… Х… Хто… Кто я?

Откашлявшись, мужчина повторил свой вопрос окружающей пустоте. Сначала язык ворочался с трудом, а слова походили на скрип несмазанных колес телеги. После третьей или четвертой попытки получилось гораздо лучше. Вот только ответа на поставленный вопрос так и не было.

Исчезновение воспоминаний называется амнезией. А их несколько разновидностей. Не факт, что он позабыл все и навсегда. Его амнезия могла быть временной.

Чтобы не терять времени, которое уйдет на восстановление памяти, мужчина задействовал вторую руку. Отталкиваясь от пола, он дотащил свое тело до саркофага. После короткой передышки, попытался встать и понял, что предосторожности лишними не были. Ноги его по прочности ни в чем не уступали вареным макаронам. При попытке встать на них, они подгибались. Значит и на это понадобится время.

Мужчина сел на свое ложе, взглянул на потолок и убедился в том, что новый кусок бетона от него откалываться пока не собирается.

Кстати, о кусках. Теперь, когда он мог видеть всю картину целиком, стало очевидно, что осколок, едва не расплющивший ему голову – не первый. Первый отвалился раньше. Именно он и разбил пластиковую крышку саркофага, а потом скатился на пол. Случилось это давно, если верить пыли и паутине на осколке.

Сколько же он был в отключке? До того, как разбилась крышка саркофага и… до этого?

По позвоночнику скользнула стая холодных мурашек. Он не знал свойств пыли и паутины. Не мог судить о времени по их толщине и количеству, но слово «годы» так и норовило сорваться с языка.

Теперь, когда пришел в себя полностью, накатила волна отчаяния. Вспомнились фантастические фильмы, о людях, пребывавших в коме десятилетиями. Участники эксперимента, о которых напрочь забыли те, кто этот эксперимент затеял. Забыли или… Просто не смогли его закончить. По самым разным причинам. Думать о них не хотелось.

Мужчина занялся тем, что начал массировать мышцы ног. В перерывах наклонялся и разгибался, стискивая зубы от боли, которую вызывали чересчур резкие движения.

После часа таких упражнений пот лился ручьем, а поскольку комбинезон работал, как термос, пришлось расстегнуть молнию. Точнее разорвать, поскольку замок заело на первых сантиметрах.

Ничего. Если он научится ходить, то все равно сменит костюмчик, в который его обрядили экспериментаторы, на что-нибудь более подходящее.

Нетерпение ответить на жизненно-важные вопросы все росло. Оно и помогло встать. Чтобы удержать равновесие при первом шаге, пришлось наклониться.

Так, не разгибаясь, мужчина убрал руку, которой опирался на саркофаг. Покачнулся, но на ногах все-таки устоял. Еще один шаг. И еще один. Массаж помог. Ноги держали.

Правда, из-за боязни упасть пришлось выбрать самую короткую дистанцию – до второго саркофага. Всего какой-то десяток метров показался дорогой, которой не будет конца.

Не успел мужчина дотронуться, до прозрачной крышки, как раздался громкий щелчок и купол медленно поднялся. Сработали пружинные замки. Механика. Ей все нипочем. Хорошо бы, если бы и электричество включилось бы также легко.

Впрочем, сейчас путешественнику было не до электричества. Сил совсем не осталось. Ступни и икры охватила ноющая боль.

Мужчина взобрался на полиуретановое ложе, лег на спину и с наслаждением вытянул ноги.

Теперь он отдохнет пяток минут. Вновь займется массажем и физическими упражнениями, а через пару часов будет если не в идеальной форме, то, по крайней мере, сможет добраться до завернутых в пыльно-паутинные коконы цилиндрических емкостей. На них должны быть какие-то надписи, способные пролить свет на все происходящее. На таких штуках надписям положено быть. Потом он осмотрит шкафы и все поймет. Узнает правду. Да, правду…

Испытывая сильное желание сомкнуть веки, мужчина ущипнул себя за руку. Не хватало еще уснуть. Неужели еще не выспался?

Борьба с сонным оцепенением закончилась после того, как откуда-то из темноты послышались шаги. Именно шаги, не просто какие-то звуки. Шаги человека. Пусть очень медленные, но все-таки шаги.

– Кто здесь?

Все стихло. Но уже через пару секунд послышалось размеренное «топ-топ».

– Кто здесь?! Отвечайте, мать вашу или…

Что «или»? Даже если к тебе подкрадывается убийца с топором ты ничего не сможешь сделать в нынешнем состоянии. Угрозы не помогут. Только конструктивный диалог.

– Ответьте, пожалуйста. Я… Я не знаю, как здесь оказался. Не помню ничего…

Топ-топ… Топ-топ… Шаги неумолимо приближались. Уже можно было определить их источник. Мужчина оцепенел от понимания того, что из темноты может показаться кто угодно. И этот «кто угодно» вовсе не обязан быть человеком.

Однако предчувствия показались просто детской сказочкой после того, как из мрака выплыла фигура голой женщины.

Она шла медленно из-за того, что мешали внутренности, которые вывалились из распоротого живота и прочерчивали в толстом слое пыли глубокую борозду. Женщина было лет двадцать пять, судя по упругой коже и высокой груди.

Когда-то она была привлекательной, но судить о степени ее красоты мешало отсутствие лица. Полное отсутствие. Кто-то содрал с него кожу… Кровь была на женщине повсюду. Пятна ее усеивали руки, ноги, груди и щеки. Даже короткие, некогда каштановые волосы слиплись от крови. Женщина разевала и закрывала безгубый рот. Выглядело это как нечто среднее между артикуляцией выброшенной на берег рыбы и зеванием. Когда до саркофага оставалась пару метров, женщину стошнило. Вырвавший из дыры рта багровый фонтан достиг пыльного пола и образовал лужу, которая шевелилась от извивающихся в ней белых червей.

Женщина небрежным движением утерла подбородок, уставилась на парализованного ужасом мужчину.

– Кто ты? Ты хочешь знать кто ты? Так я скажу! Убийца! Зверь! Исчадие ада!

Если первые слова она произнесла хриплым полушепотом, то последние уже выкрикивала. Все это было только началом представления. Мертвая дама наклонилась, схватила обеими руками свои кишки, резким движением вырвала их из живота и прыгнула на мужчину.

Пара секунд и монстр в женском обличье уселся на несчастного сверху. Колени женщины плотно прижали руки мужчины к бедрам, а удавка из кишок обвила ему шею.

– Я вернулась с того света, чтобы сполна рассчитаться за все, что ты сделал со мной!

Скользкие холодные кишки обвили шею мужчины. Он пытался освободить руки и задыхался потому, что удавка затягивалась. Он понял, что сейчас его задушат и почти смирился с этим, когда давление на шею ослабло. Пропала тяжесть усевшейся ему на грудь безликой фурии.

Вокруг было тихо и стало, как будто светлее. Только характер света изменился. Теперь его источником была не узкая полоска света, проникавшая в помещение откуда-то, а скопление фосфоресцирующей пузырей, прилепившихся в одном из углов на стыке стен и потолка.