Боярский эндшпиль (ВМ-3)

Я сосредоточился, попробовал хоть как-то нормализовать состояние больного, но ничего не получалось. Казалось, его организм не отторгает лечение – игнорирует. Даже попытка залечить ссадину на лбу от падения на пол ничем не кончилась, хотя это-то должно было сработать.

– Странно, не могу ничего сделать, – я отнял руку ото лба клиента, машинально поглядел на ладонь. В центре было какое-то красное пятно. Точно такое же – над бровями лежащего на полу. – Может помощь вызвать?

Фил сначала задумчиво кивнул головой, потом увидел пятно, вскочил и отшвырнул девушку от тела. Судорожно крутанул кольцо.

– Всем отойти подальше, – заорал он. Двух подавальщиц и повара как ветром отшвырнуло к стене. Ничего не понимающая Луша сидела на полу на круглой попе, и непонимающе таращила глаза. Кстати, я тоже что-то ничего не понял. Так и сказал.

– Ты чего это?

Фил чуть ли не отпрыгнул от меня, стоило мне лишь наклониться в его сторону.

– Ты эта, Марк, не двигайся, – попросил он.

– Ладно, – пожал я плечами, – может, объяснишь, что случилось-то?

– На ладони у тебя, – он отодвинулся ещё дальше, кивнул в мою сторону.

Я осмотрел руку со всех сторон. Ну подумаешь, красное пятнышко. Тем более, что оно вроде как меньше стало. А вот у больного – наоборот, красное пятно расползлось уже на половину лба. Он почти не дышал, только хрипел, глаза налились кровью и смотрели в одну точку. Как аллергия какая-то. Или инфекция. Не хватало мне только местную чуму подхватить. Я спохватился, продиагностировал себя – все было практически в полном порядке, ну кроме пятнистой ладони. Под этим пятнышком на руке сформировалось чёрное зёрнышко со жгутиками, оно пыталось проникнуть дальше, но мой организм не то чтобы сопротивлялся – он лениво обрубал жгутики, словно издеваясь над зерном. Я практически чувствовал, что даже без заклинания он справится с заразой за секунду, но вот что-то внутри меня, и я догадывался – что, изучало этот объект. И никаких сообщений, типа – мол, Марк Львович, обнаружена новая зараза, изучается. Нет, ничего этого не было. Зная сквалыжный характер доставшегося мне модуля, я особо не беспокоился, все что надо, я узнаю в самый неподходящий момент, как всегда.

А вот Фил беспокоился. Он беспрестанно крутил кольцо, словно палец пытался себе оторвать. И смотрел на дверь.

Пока я смотрел внутрь себя, прошло несколько минут, и вот такие дёргания оптимизма мне не добавляли. Луше надоело отсиживать попу, она получила от Фила ценные указания и куда-то убежала, прочий персонал тоже очистил обеденный зал от своего присутствия. Так что остались мы втроём – я, Фил и практически уже даже не хрипящее тело.

Но тут двери распахнулись, впуская вовнутрь новых действующих лиц.

Сначала, прям де жа вю, вбежали два парня в серых камзолах, придерживая створки для прибывающих особ. Потом в залу влетел мой старый знакомый, врач Мирон, и сразу направился к лежащему на полу телу.

– Посторонние? – бесстрашно кладя руку на окончательно покрасневший лоб, повернул он голову к Филу.

– Заперты в подсобке, – отрапортовал тот, – до пострадавшего не дотрагивались, сразу после появления пятна отошли на условно безопасное расстояние.

– Это хорошо, – Мирон кивнул.

Тем временем в зале появились ещё двое, мой местный учитель Сила и мой же недоброжелатель боярин Тятьев, который при виде меня неодобрительно покачал головой, мол, как что случается, так этот новоявленный колдун обязательно тут как тут.

И не более того, все внимание вновь прибывших было сосредоточенно на пострадавшем.

– Ну как? – Тятьев пододвинул стул, разместился с комфортом. Сила уселся рядом.

– Последняя стадия, – Мирон встал, вытер руку салфеткой. Вот на его ладони ничего не появилось. – Грибница уже проросла.

– Выяснить, кто – и сжечь. Или себе возьмёшь? – Тятьев кивнул Силе.

– Не, – тот покивал головой, – чего я там не видел. Вот если бы удалось на предпоследней стадии отловить, тогда да – понаблюдал бы с удовольствием. А так подумаешь, ещё один проросший. Там уже вся грибница сформировалась, через несколько минут рассыплется. Ценности не имеет.

– А ты никак хотел бы отросток взять? – прищурился Тятьев.

– Ты меня, Север Вельминович, под приказ не подводи, – с ленцой протянул Сила, – а то сам знаешь, я человек не злопамятный, но память у меня хорошая.

Тятьев неожиданно хохотнул, легко встал, подошёл к Мирону.

– Ну что, Мирон Ипатич, забираем.

– Да, – тот потёр лоб. – Никто точно тело не трогал?

– Ну кроме меня – никто, – опередил я Фила, уже готового было сдать боевого товарища.

Мирон поморщился.

– Ну судя по тому, что вы, Марк Львович, живы и здоровы, отросток к вам не перешёл.

Я поглядел на ладонь – обычная здоровая кожа, пятно бесследно исчезло, как и чёрное зёрнышко под ним. И кивнул головой, чего человека расстраивать, от важных дел отвлекать, со своим здоровьем я уж как-нибудь сам разберусь.

– Пятый круг, – вступил в разговор Сила. – Всплеск был недавно.

– Тогда понятно, – Мирон окончательно успокоился.

Тем временем два серых камзола притащили что-то вроде гроба, Тятьев с Силой не погнушались загрузить туда тело, и покойник окончательно исчез за дверями. И Тятьев за ним. А мы вчетвером остались в трактире.

– Ты ведь, Марк Львович, ничего не понял, правда? – Сила отхлебнул пиво из огромной кружки, отломил от красного, пахнущего укропом огромного рака клешню и высосал содержимое. Мы сидели за заново накрытым столом, Фил с Мироном дегустировали наливку, а мы с Силой – пиво. На мой взгляд, очень даже неплохое, вот с него надо было начинать, глядишь, и день бы по-другому пошёл.

– Нет, – честно признался я.

Сила оглядел обеденный зал.

– Прислуга в подсобке, – тут же доложил Фил.

– Ну и хорошо. Так вот, поскольку тут все люди свои, и о расследованиях знают, скажу, как есть. Ты, Марк, на складе когда с Еропкиным из колдовского приказа знакомился, его подручные красную пыль нашли. Не буду подробно рассказывать, что да как, по сути – красная пыль, это споры одного гриба, в естественных условиях почти не встречающегося. Потому как для этого гриба нужен переносчик. А единственный вид, на котором этот гриб паразитировал, уничтожен почти тысячу лет назад, вместе с остальной живностью небольшого континента, на котором он обитал. Так вот, для обычных людей красная пыль – это наркотик. Практически безвредный, если не превышать определённую дозу. И очень действенный, куда там конопле или опиуму. Но вот если эту дозу превысить, а со временем потребность растёт, споры образуют грибницу, прямо в человеке. Обычно в локтевой впадине – туда пыль втирают. И вот с этого момента человек преображается – он всегда весел, благодушен, в отличном настроении. Прямо идиот, но умный – мыслительные способности тоже возрастают.

– Ещё как, – подтвердил Мирон, отрезая кусок от окорока. – Не гений конечно, но разница с прежним уровнем существенная.

– Именно, – продолжал Сила. – И живёт так человек несколько месяцев, а то и год. Иногда даже полтора, максимум – два. А потом грибница пробуждается. Это называется предпоследней стадией. В ней она при удачном стечении обстоятельств, которое карается казнью через сожжение и проклятием на весь род, начинает выделять споры. А вот если обстоятельства не складываются, за чем мы пристально следим, человек умирает. И тут опасность, в то время, когда прежний носитель гибнет, грибница может переползти на другого носителя. Но!