Боярышня Дуняша 2

Она уже выступила на эмоциях, но в этот раз сожаления не было. Разве что застали её врасплох и вышло сумбурно. Но князь не отмахнулся и выслушал, а этого не все бояре могут добиться. Да ещё, к удивлению Дуни, Анна отодвинула в сторону свою неприязнь к ней. Может, от великой хитрости, но Дуне показалось, что княжья сестра чрезвычайно практична и всё в ней подчинено этой практичности.

Боярышня огляделась. Куда-то разбежалась челядь, и она была одна. Стало страшновато. Подхватив подол, Дуня на цыпочках поспешила к выходу. Хватит ей на сегодня приключений. Это ж надо, какой насыщенный день получился! Перед народом выступила, перед княгиней тоже, а сейчас перед князем и его сестрой речи толкала! Прямо как депутат! А дел ещё выше крыши — дома Мотя ждёт и её люди, а надо ещё к лекарке зайти, да дед с Василисой душу вытрясут, расспрашивая обо всех её делах. Всем нужна и всё сама, сама!

<strong>Историческая справка.</strong>

В 1497 году (а у Дуняши сейчас 1468 г) Великий князь Иван Васильевич пропишет в судебнике о выходе крестьян только в Юрьев день(неделя). Через сто лет выйдет указ закрепить крестьян на земле. Историки не пришли к единому мнению о том, был ли автором указа Иван Грозный, его сын или Годунов, но с тех пор посадские люди и крестьяне не могли менять место жительства по своей воле.

Глава 16

Дуня держала в руках образцы Мотиного вязания и усиленно соображала, что надо связать, чтобы мода сдвинулась в нужную ей сторону. Если раньше она лелеяла мечту связать себе короткое прямое пальто или кофту, то сейчас стало ясно, что эта идея преждевременна. Во-первых, купленная пряжа не подходила для вязки тёплых изделий. Во-вторых, даже если бы у Дуни на руках оказалась шерстяная нить, то были сомнения, что горожане захотят носить свитера поверх рубах. Мужские рубахи имели свободной крой и надеть что-либо сверху будет затруднительно, а вязать безразмерный свитер накладно. То же самое касалось женщин. И получалось, что прежде чем вводить в обиход вязаные вещи, стоило сначала упростить моду, но и тут возникала новая проблема. Сейчас каждый элемент одежды нёс в себе сакральный смысл и защищал, привлекал удачу, дарил здоровье, благосостояние и прочее. И чтобы влезть в сложную конструкцию костюма, требовались знания, талант и бешеная мотивация. А к боярской одежде даже не подступиться. Там надо всё менять, чтобы вписалась вязаная вещь. Вот валянные телогреи подойдут, тем более если изукрасить их орнаментом, но в плане удобства она ничем не выигрывает, а вязка…

Дуня попробовала развить мысль о плавном изменении боярского наряда. Неплохо бы избавиться от длинных рукавов, ввести новые варианты потайных застёжек, чтобы женщины отдавали предпочтение приталенным сарафанам. Ещё хорошо бы уделить внимание пройме, и тогда легче станет моделировать верхнюю одежду и может появиться промежуточная в виде кофт.

Дуня поморщилась: процесс изменения моды даже теоретически оказался слишком сложным и длительным. А ей нужен результат прямо сейчас!

Но что же тогда понравится людям? Дунин взгляд скользнул по Моте, её подружке, ключнице… всё не то. Она посмотрела на икону, вздохнула… и поперхнулась. Ответ всегда был перед глазами: каждая семья старается украсить угол, где поставлена икона.<br> И первейшим украшением является рушник-божница!

Лицо боярышни озарила улыбка:

— А давай-ка мы попробуем обвязать края рушника, и хочешь верь, хочешь не верь, а будет шикарно!

Дуня хотела сказать, что не хуже, чем кружево, но она ни разу не видела на ком-либо кружево. Либо это слишком редкий и дорогой продукт, либо боярыни не придумали, куда его использовать, либо оно ещё только зарождалось в Европе.

Все перевели взгляд на красный угол и непонимающе уставились на Дуню. Она ещё не показывала, как создавать узоры.

Боярышня рассадила учениц в общей горнице и начала чертить простенький узор филейной вязки.

Мотина подруженька запыхтела и попятилась назад, бормоча, что не справится. Она и считать не умеет, а тут всё совсем непонятно.

Ключница хмурилась, поджимала губы и качала головой, показывая, что больно уж мудрено. А вот Матрена и, к удивлению, остальных, дворовая девица Даринка, заинтересовались.

— Я поняла… вижу рисунок! — воскликнула Мотя. — Это ж цветочки!

— Да, — улыбнулась Дуня, — и всего-то надо быть внимательными и повторять узор, распределяя его по всему краю полотна.

А в голове уже складывались подзоры для кроватей, окантовка нижних рубах полоской вязаного кружева, да и на головном уборе кружево будет хорошо смотреться, особенно рядом с жемчугом.

Матрёна начала водить пальцем по начерченным кружочкам и палочкам, что-то считая про себя.

— Попробуй вязать сначала в одну нить, но если видишь, что слишком тонко, то в две, — посоветовала Дуняша.

Матрёна согласно покивала и приосанившись, строго посмотрела на свою крошечную команду, собираясь призвать всех к работе, но вспомнила что-то важное и воскликнула:

— Дуня, а я ниточку из козьей шерсти скрутила.

— Молодец, я видела.

— Она такая легкая… что ты из неё будешь вязать?

Дуня тяжело вздохнула. Она думала, что у неё будет время, чтобы посидеть, вспомнить рисунки оренбургских платков, но ведь ни минуты покоя нет!

— Из этой пряжи можно создать узор, как паутинка, и я думаю, что женщинам понравится такой платок. Его можно будет накидывать не только на плечи, но и поверх кики, как свадебный плат. А главное, что он очень тёплый будет!

— Дунечка, покажи! Я хочу попробовать! — взмолилась подружка.

И как ни торопилась Дуня, но села и нарисовала часть схемы, которую когда-то использовала в вязании салфетки. Эту часть можно повторять, а потом придумать что-то, чтобы обвязать по краю. Должно получиться красиво и необычно. А потом уж мастерицы сами придумают новые узоры — у них мозг заточен на составление схем со смыслом.

— Ну, вот примерно так. Но ты лучше займись обвязкой для рушников. Василиса, выдели Матрене и её помощницам полотно, схожее по цвету с купленной пряжей!

Дуня повернулась к Моте:

— А ты следи, чтобы девчонки выучились и не ленились. Даринка пока при тебе побудет, да поможет. Но хорошо бы кого из твоих баб вернуть к этой работе, и тогда вязание станет неплохим подспорьем твоей семье. Если нет, то придется тебе продавать этот дом и переезжать в имение.

— Ой, нельзя продавать… тятя при смерти… мамка пропала… разве я смогу?

— Это самый крайний случай. Быть может, зимой кто из твоих родных приедет, да поможет?

Мотя обрадованно закивала, подтверждая, что родня у неё есть, но все далеко живут. Последний раз собирались все вместе, когда Ксюша родилась.

— Всё, — Дуня хлопнула в ладоши, завершая разговор. — Чему надо я тебя научила, а дальше сама. Ты умелая мастерица и лучше меня почувствуешь, как надо делать.

Она ободряюще улыбнулась подружке и строго посмотрела на Василису, чтобы та излишне не ворчала.

— Дуня, а ты куда? — как птичка встрепенулась Матрёна.

— Мне в Кремль бежать.

— А какие у тебя там дела?

— В этом году будем устраивать турнир по клюшкованию.

Мотя восторженно раскрыла глаза и прижала ладошки к щекам. Ей тоже хотелось в Кремль, но её ещё ни к кому не приглашали по малолетству, а старшей сестры, которая могла бы взять её с собой, не было. Она надеялась, что Доронины отстроят большой дом после пожара, начнут созывать девушек к себе, и тогда бы Дуня позвала её, но их имение, как и её, подверглось разграблению. И всё-таки она здесь и даже слушает новости из первых рук