Боятся ли компьютеры адского пламени

Хоть ты обосрись, а другой такой красавицы не найдешь, грустно подытожил Данилов. Ну, что можно противопоставить такому комплексному натиску? Какие-то невнятные выкрики типа «Изыди», истерики на тему «Победа или смерть»?

Пока дают — бери, малыш Данилов. Эта минута — твоя, ведь на следующей, скорее всего, станешь ты снова пылинкой.

Объятие оказалось чудесным, поцелуй тоже. Данилов поплыл, спереди, посредине, сзади, как леденец в горячем рту, такое сладкое щекотливое течение — пора портки ощупывать, не мокрые ли.

Она уже приникла к нему — как паразит, как хищник, как любовница. И как виртуальная всемогущая Афродита, и как живая близкая Зухра Эдуардовна…

Данилов и она(они) словно танцевали на языках пламени. Данилов не мог надавать ей(им) по физиономии и выбросить. Она(они) были слишком красивы, доступны и сильны.

Данилов собрался отстранить Зухру-Афродиту твердой рукой, но рука оказалась вдруг расслабленной как сосиска. «Выше пояса я принадлежу партии, а ниже пояса — народу», так кажется выразился один латиноамериканский генсек.

Ее грудь, ее талия, бедра, ноги проникли в его глаза, ее феромоны и пахучие афродизиаки напали на его нос, ее сочный шепот захватил его уши, и его разгоряченная адреналином кожа стала добычей ее умелых рук.

Разум возражал, но воля свернулась колечком и заснула в амигдале.

Потенциация шла не переднем мозгу, как у сильной личности, а в заднем «рептильном», она текла по позвоночнику, спускалась ручейком в чресла, а потом превратилась в волну и захлестнула Данилова.

Плоть сильно напряглась и болезненно заныла, взыскуя разрядки напряженности.

Теперь-то точно диверсии на сервере не будет. Меч самостоятельно перековывается на орало. Вот он, конец. Конец высоких помыслов.

Сильно разгоряченный мужик прижал красотку к стояку, прикрытому мимиком теплой колонны, быстро оголил все, что необходимо и, так сказать, напористо вошел. Красотка повисла на его шее и обхватила его талию ногами. Он почти не чувствовал ее веса, настолько мускулы бурлили от энергии.

В какой-то момент он чисто машинально пересчитал пальцы на ее руке, страстно впившиеся в его шею. Все-таки шесть. Осталась чертова отметина, фирменный знак Фюрера.

Зухра — хотя и совершенная, но кукла… Ну и что с того? Не колышет. Все мы не слишком самостоятельные.

Данилов и она занимались отлично сбалансированным по части гормонов и нейротрансмиттеров сексом, но одновременно где-то в нем сохранялось беспокойство.

Беспокойство заставило его отшатнулся от лакомой, но все же вражеской плоти Зухры-Афродиты — если не физически, так душевно. Физически не получилось бы из-за того, что дама обхватывала Данилова руками и ногами.

Он захотел возразить. И только захотел, как слабость превратилась в силу.

Афродита ему неприятна. Она живет своей властью, подчинением и использованием. Она живет за счет расчленения душ. Она живет азартом нечистой игры. Она хочет полностью и окончательно победить его, превратив из человека обратно в глину. А потом глину не спросят, чего ей нравится и что она хочет. Из глины делают горшки и кирпичи, ее размазывают руками и разминают ногами.

Сладкая волна прокатилась пару раз и больше не возвращалась. А следом пришла другая волна и понесла Данилова. Протестующие мысли, раскручиваясь по спирали, получили мощную поддержку.

Он увидел Афродиту под собой.

Чей-то голос, не совсем его, отчасти чужой, прогремел в ушах:

— Ну, так как, цифровая ехидна, провел я тебя «к той дряни, которая дрыхнет во льду Европы»? Получила ты от меня, что хотела? Или облом?

— Что ты делаешь, Гальгальта? Ты, рухлядь, тебе со мной не справиться. — прошипела богиня, как придавленная змея. — Я сейчас уничтожу твою психоматрицу.

Он (кем он сейчас был?) давил на Афродиту, размазывал ее, испытывая при этом явно мужское удовлетворение. Он проникал в ее модули и каналы, в ее ассоциаторы и ментализаторы, в сенсорные матрицы, в бесчисленные клетки ее цифрового тела. Проникал, хотя не понимал «как».

Откуда-то сверху упал тяжелый голос, совсем уже чужой.

— Я не Гальгальта, ясно тебе, потаскуха? Ты могла прельстить только этого «полужидкого», но не меня.

Это были слова не «полужидкого» Данилова, а великого и могучего гиперкомпьютера. Судя по характерным кодам — Лунатика.

Новая сенсоматрица показала сетевое пространство горной местностью, набором вершин и пропастей.

Он (Полуданилов-Полулунатик) и Афродита стали как два хищника, схватившихся в виртуальном каньоне.

Вихрь атакующих сил, стальной напряг мускулов, секущие плоскости челюстей.

Она, как будто потеряв плотность, выскользнула из захвата, и тут же резким ударом головы опрокинула его. К его подбрюшью двинулись ее челюсти, за которыми ярился острый ядовитый хобот. Но он, скрутив тело, увернулся от смертельного вторжения. Разгибаясь, он завращался в трех расширяющихся сферах. Он начинал атаку за атакой, но не доводил их до конца, изнуряя врагиню обманом. А затем во внезапном прыжке пробил ее защиту там, где пластины панциря имели пробел, чтобы увеличить гибкость членов. Он глубоко вошел в нее челюстями, затем сомкнул их. Как будто взвизг и взрыв. Неизвестно, что случилось с дерущимися гиперами, но «полужидкому» показалось, что он сам разлетелся в хлам.

Боль, смешение чувств, отсутствие мыслей, удушье, тошнота.

Наконец он полностью отъеденился от гипера и расплылся в изнеможении.

Кажется, Ханна Кац окликает его…

— Эй, проснись, диверсант, пока хулиганы не украли у тебя остатки мозгов. Похоже, ты оказался стоек, как кусок сахара в стакане свежей мочи. Но сервер мы хакнули. Пора готовится к передаче Нинет.

Данилов с трудом продрал слипшиеся веки.

Это был уже не тот отсек с силовыми установками, где на него напала Афродита. Скорее уж пультовая.

Данилов со скрипом приподнял и несколько повернул одеревеневшую голову.

Несколько трупов в изорванной форме Информбюро. Неживая Зухра Эдуардовна с аккуратной дырочкой в груди; красота ее бюста не особо пострадала и в совершенном лице появилась значительность. Жалко ее, но не очень, потому что на большее собранности не хватает.

Поворот головы в другую сторону и нельзя не заметить большую дыру в переборке, проплавленную, похоже что гразером. Через пробоину виднеется соседний ангар.