Бойфренд для Цесаревны

— Атас, фараоны! — Заорал тот, кто держал девчонку. Идиот. Поздно пить боржоми, коли печень через зад вывалилась. Я заблаговременно встал на колени. С этими отморозками лучше не шутить. Руки положил на затылок. К суслику подскочили двое, с двух сторон. Выбили мгновенно нож, потом он получил прикладом автомата в будку и всё, уже на животе, в позе ласточки в полёте. Я думал со мной обойдутся более гуманно. Всё же я выполнил все предписания, как себя вести, когда нарвался на полицейский спецназ. Но я просчитался. Мне зарядили берцем по рёбрам, что я взвыл.

— Б…я. Да вы что творите?

— Глохни. — Меня уронили лицом в асфальт. Руки завели за спину, щёлкнули наручники. Потом резко подняли на ноги. Обшмонали. — Чисто. Оружия нет.

После всю нашу великолепную пятёрку — троих сусликов, меня и малую погрузили в длинный полицейский броневик, что-то типа нашего полицейского броневика «Патруль» на базе Камаза, который заехал во двор. Перед глазами мелькнули надписи на спинах спецуры — «Жандармы». Только тогда, лёжа лицом в пол, вместе с тремя идиотами, задался вопросом, что это за херня? Какие на хрен жандармы?

Слава богу малую не прессовали. Я за неё почему начал волноваться. Её посадили на одно из сидений, располагавшихся вдоль стен десантного отделения броневика.

— Мне куда ноги поставить? — Услышал я девичий голос.

— Вот на этого борова. — Ответил кто-то из жандармов и ткнул меня ногой. Раздался мужской смех.

— Как это на него? Как можно на человека ставить ноги? Вы с ума сошли? — Начала возмущаться мелкая.

— Глохни, шалава малолетняя или рядом с ними ляжешь.

— Я бы попросил, разговаривать с мадемуазелью более вежливо. — Влез в интеллектуальный разговор. Получил удар ногой по спине.

— Глохни шнырь. Или без зубов останешься. — Без зубов оставаться мне явно не хотелось.

— Вы за это ответите! — Взвизгнула девчонка.

— Малая, лучше помолчи. Прошу тебя. С ними бесполезно разговаривать. Я знаю. — Успел сказать ей, не поднимая головы. Опять получил удар берцем по спине. Да мать моя женщина. Если так и дальше пойдёт, меня в каком состоянии в отделение привезут?

— Слушай, что тебе твой дружок говорит и держи язык за зубами. Так как всё сказанное тобой, может быть использовано против тебя. А ты уже наговорила себе на пять лет крытой тюрьмы.

Ни хрена себе! Пятилетку за что? Она вроде ничего такого не сказала. Или я чего-то не догоняю? Вот это я попал в блудняк! Ножки свои она всё же на меня поставила.

— Простите, пожалуйста. — Извинилась она. — Мне просто ноги некуда поставить.

— Всё нормально, мадемуазель. Ради Вас я готов быть и ковриком в прихожей или подставкой для Ваших ножек. И даже не смотря на то, что Вы мне зажали мобильник. — Ответил ей, уткнувшись лицом в грязный, металлический пол полицейской бронемашины.

Опять раздался смех. Смеялись боевики.

— Смотри какой весёлый шнырь. — Сказал кто-то из жандармов. Я не стал высказывать претензии на оскорбления по поводу шныря.

Наконец, машина остановилась.

— Господа шныри, приехали. Ваша конечная остановка. — Сказал кто-то из жандармов. Меня опять рывком, как мешок с картошкой, подняли и выволокли из броневика. — Какой здоровый бугай, да? — Сказал один из тех, кто меня держал.

— Ну вы тоже ребята не хилые ни разу. — Ответил ему. Опять смех с их стороны.

— Точно весёлый. На нарах тоже будешь смеяться? — Лиц спецуры я не видел, они были скрыты масками, только глаза.

— До нар, ещё дожить надо, уважаемый. — Ответил ему. Тут увидел девчонку. Она опять смотрела на меня огромными глазищами. На этот раз в её взгляде было сострадание. Улыбнулся ей, да ладно не грусти, малая, отмажемся, главное мне позвонить. Меня потащили в здание. Как я понял, это было полицейское отделение. Только не мог понять, где это? Нас четверых заволокли в коридор, поставили лицом к стене. Девчонки с нами не было. В какой-то момент услышал где-то её немного приглушённый голос. Причём, как я понял она разговаривала с кем-то на повышенных тонах. Дурочка. Надо сразу требовать звонок родителям. Тем более, она не совершеннолетняя. А она, наоборот, на кого-то ругалась.

Нас обыскали. Кто-то, кого я не видел, так как смотрел исключительно в стенку, стал удивляться.

— Смотри, документы! Иностранец что ли? И деньги. Что это за деньги?

Я сначала не мог понять, это они о чём? Решил потребовать свои права, как гражданина.

— Я требую адвоката. Мы в правовом государстве живём или как?

Тут же огрёб резиновой палкой по спине.

— Ты не умничай, умник. Или ещё прописать?

— Не надо больше. Адвоката тоже не надо.

— Вот и молодец.

Твою душу. Да что здесь происходит? Стоял, уперевшись рогом в стену, с расставленными в стороны ногами чёрт знает сколько. Трёх сусликов куда-то утащили. Я продолжал стоять. Наконец настал и мой черёд. Меня подхватили с двух сторон за руки и потащили вдоль коридора…

…Я сидел в комнате для допросов полицейского участка. Весело до одурения. Руки у меня были скованы наручниками, а наручники крепились к столешнице. Вот уроды, даже бок почесать нельзя, куда мне прилетело берцами полицейских боевиков. Хотя я даже не сопротивлялся и сразу поднял руки. А ещё, когда меня, троих каких-то гопников и странную девчонку привезли на бронемашине в полицейский участок, на моё требование позвонить адвокату, меня перетянули резиновой дубинкой по хребтине, сказав, чтобы я не умничал. Сука, беспредел какой-то.

Но в одиночестве я пребывал не долго. В комнату зашли двое представительных дяденек. Один был одет по гражданке, в цивильном костюме с галстуком. Второй в форме, китель, брюки с тонкой полоской лампаса и погонами. На погонах два пролёта, а вот звездочек нет, но есть вышитый золотыми нитями двуглавый орёл. Блин, первый раз у полиции вижу такую форму и такие погоны. Ещё вдруг вспомнил, что у полицейского спецназа, который нас и паковал, на спинах была надпись «Жандармы». Или я идиот или лыжи не едут. Тот, который в цивильном принёс кейс, стал выкладывать на стол то, что у меня забрали при личном обыске: часы золотые «Ориент», портмоне с деньгами. Деньги выложили отдельно — одну пятитысячную купюру. Пять двухтысячных. Тысячные ещё и по мелочи. Так же монеты — червонцы, пятаки, двушки, рубли. Так же положили купюру в сто баксов. Пластиковые банковские карты сбера, ВТБ и банка Газпром. Мой смартфон фирмы «Самсунг», между прочим, самая последняя и топовая модель. Рядом на стол легли мои водительские права и паспорт. Серьёзные мужчины сели на два стула по другую сторону стола от меня.

— Итак, молодой человек, — начал тот, который в форме, — Ваше имя, фамилия, отчество? Ваш социальный статус?

— Посмотрите в паспорт. Там всё написано. Что за цирк тут устроили? В чём меня обвиняют и где мой адвокат? Ну подрался я тремя гопниками. Так это они первые напали. Это я пострадавший, а вы меня берцами пинаете, палкой бьёте, да ещё наручниками приковали. Что за беспредел?

Но похоже, все мои слова пролетели мимо их ушей.

— Мне повторить вопрос? — Взгляд этого волкодава явно не обещал мне ничего хорошего. Получать опять по рёбрам, как-то желания не было.