Бойся моего ада

Пытаясь правильно наложить бинт, Аш приблизился, но ко мне прикасался так, словно я прокаженная. Затем вообще отвел взгляд в сторону.

— Сведи ноги. Я вижу больше, чем хочу, — мрачно произнес он, а я, поняв, что брат имел в виду, тут же прижала коленки друг к другу, но от неловкости саркастично произнесла:

— От вида моих трусов не ослепнешь.

— Спорный вопрос.

Он продолжил перебинтовывать, но, как оказалось, пока мои ноги сведены, делать это невозможно. В итоге, я их опять раздвинула, но опустила юбку так, чтобы не было видно нижнее белье.

Аш продолжил, но бинт прокрутился и ослаб. Альфа раздраженно выдохнул и поднял голову, а я в этот момент наклонилась, чтобы посмотреть на рану. Против воли, наши лица оказались в считанных миллиметрах друг от друга, а ощущалось это хуже, чем разряд тока.

Я дернувшись, попыталась отстраниться, как Аш вплел пальцы в мои волосы. Резко притянул к себе и своими губами впился в мои. Так, что тело пробило жженым током. Жестко и безжалостно целуя. Сжимая ногу под коленкой и дергая на себя так, что меня прошибло расскаленными иглами.

18

Судорожный, рванный выдох и огонь, нещадно испепеливший каждую клетку тела. Разрушивший сознание. Рвущий его в мелкие клочья и безвозвратно разбрасывающий в стороны. Из-за чего я растерялась. Не сразу поняла, что вообще происходит, а Аш жестко языком провел по моей нижней губе. Обжег горячим дыханием и рывком толкнулся вперед, вбивая меня в стену. Вдавливая в нее своим громоздким телом. Сильнее сжимая под коленкой и внизу дергая на себя, так что у меня юбка задралась и я бедром ощутила его твердый член. Испуганно вздрогнув, я замычала и, стоило мне разомкнуть зубы, как Аш своим языком проник в мой рот и, уже соприкосновение наших языков ощущалось так, словно меня окунули в котел с кипящим маслом.

Резко подняв руку, я изо всех сил влепила Ашу пощечину. Думала, что так вообще руку сломаю об лицо брата, а ему вообще ничего, но все же альфа замер. Черные волосы упали на лицо, но все же я увидела жуткие, беспощадные глаза. Почему-то подумала, что альфа мне сейчас вовсе шею свернет, но он, оскалившись, отстранился, сначала поднимаясь на ноги, затем вообще отходя от меня на несколько шагов, спиной вперед и уже теперь смотря на меня, как на мусор. И наш поцелуй расценивая примерно так же.

А меня еще сильнее разрушало и крушило. Я в аду горела, до сих пор не веря в то, что Аш действительно меня поцеловал. Более того, его язык только что был в моем рту. И я до сих пор ощущала его.

— Зачем… Зачем ты это сделал? — спросила, судорожно опуская юбку вниз и тоже поднимаясь на ноги. Подальше отходя от брата. Нога болела сильнее и, кажется, я достаточно ощутимо хромала, но даже не замечала этого. Подняв дрожащую ладонь, я коснулась своих губ — они ныли, горели от его прикосновения. В ужасе начала тереть их тыльной стороной ладони, будто могла стереть случившееся.

Аш молча поднял руку, демонстрируя метку на своем запястье. Затем раздраженно провел пальцами по волосам, растрепав их. Это был его ответ. Глухой, молчаливый, как пощечина.

Повисла тишина. Я старалась не смотреть на него, отводя взгляд, как будто это могло помочь забыть то, что только что произошло. Мне казалось, что я задыхаюсь от переполнявших меня чувств — гнев, отчаяние, страх, которые переплетались в один огромный клубок внутри.

Сделав еще один шаг в сторону, я поморщилась от боли, почувствовав, как рана на ноге снова начала кровоточить. Будучи не в силах больше сдерживать эмоции, медленно поковыляла обратно к скамейке, решив, что лучше сама себя перебинтую.

Эта боль была хоть чем-то реальным, на что можно было сосредоточиться.

Сев на скамейку, я взяла бинт, краем глаза замечая, что Аш тоже присел, но на другой стороне душевой, на расстоянии около двух метров. Но даже на этом расстоянии его взгляд прожигал меня, будто оставляя невидимые следы на коже.

Наконец, не выдержав, я сдавленно выдохнула:

— Ты же… обратился в ассоциацию альф по поводу метки, да? Так сколько еще ждать ответа?

Он промолчал секунду, но в его взгляде мелькнуло раздражение. Потом, сквозь сжатые губы, все же ответил, не скрывая оттенка пренебрежения:

— Ответ уже пришел.

От этих слов меня будто ударило током, и я резко подняла голову, забыв о бинте, ощущая, как мое сердце пропустило удар. Это конец. Наконец-то он разберется с этим. Снимет метку, и… мы просто забудем об этом. Хотя, кого я обманываю — этот момент уже врезался в память так, будто его выжгли на коже.

— И что? Как и когда ты ее снимешь? — спросила я, не в силах скрыть дрожь в голосе.

Аш медленно, с ледяной усмешкой, посмотрел на меня, и его глаза вспыхнули чем-то, что мне не хотелось понимать.

— А ты правда этого хочешь? Избавиться от нее? — он еле заметно наклонил голову и черные, непослушные волосы частично закрыли правый глаз. Но все равно я уловила во взгляде альфы то, что незримо сжало горло.

Я замерла, ошеломленная его словами, и, даже не скрывая злости, прошипела:

— Конечно. Ты что, издеваешься?

Он чуть приподнял бровь, уголок его губ дрогнул в полуусмешке, но в ней не было ни капли тепла — только холодное, почти жестокое спокойствие.

— Тогда у меня для тебя хуевые новости, — произнес он, медленно, словно смакуя каждое слово. — Ее никак не снять, — его голос прозвучал беспощадно. — Только если ты раздвинешь ноги, а я, задрав твою юбку, вставлю тебе до основания, а потом кончу в тебя.

У меня перехватило дыхание. Пальцы сжались на бинте так сильно, что ногти больно впились в ладони. Это было… самое ужасное, самое унизительное, что я когда-либо слышала. Словно меня бросили в бездну, и я даже не могла кричать, только сдавленно дышала, пытаясь удержать слезы и чувство тошноты, которое подступило к горлу, переворачивая все внутри меня.

— То есть, ассоциация дала понять, что вообще никаких других вариантов нет? — еле выговорила я, чувствуя, как сердце сжимается в тиски, а каждый удар отдается болью.

— Да, — от того, как Аш рукой оперся о скамейку, под смуглой кожей сталью забугрились мышцы, немного меняя татуировки.

Я шумно выдохнула, опустив голову, пытаясь хоть как-то переварить услышанное.

Может ли этот день стать еще хуже?

— Рейра, — вдруг позвал он меня, его голос прозвучал резко, как команда. Я вздрогнула и подняла голову, хотя всем нутром не хотела этого делать. Его взгляд был неподвижен, холоден, как острие ножа, готового вонзиться. — Раз других вариантов нет, считай себя моей девушкой, — звучало настолько сухо и безразлично, будто мы обсуждаем самую незначительную ерунду.