Бойся своей мечты - она может и сбыться

Александр осторожно, будто касался змеи потрогал книги, взял ту, что лежала сверху и прочитал ее название. А потом открыл на первой странице.

Глава 10

Глава 10

Император откинулся на спинку кресла, потер красные от недосыпания, усталые глаза. Пять дней он читал книги, которые ему передал пришелец, назвавшийся Константином Петровичем Барулиным, и не мог оторваться, впитывая то, что оттуда узнавал. Он почти не ел, почти не спал, запершись в своем кабинете. И теперь, после того, как он прочел все от корки до корки, находился в таком состоянии, что и не передать словами. Он не хотел верить в то что здесь написано. Всей душой не хотел. И одновременно понимал, что все написанное скорее всего – истинная правда. И ему было горько. И ему было страшно. Впервые в жизни – страшно.

И жаль. Жаль своего непутевого сына, который не сумел справиться со своей страной, жаль его семью, которая так страшно закончила. Жаль страну – его детище, его любовь, его Родину. И он не знал теперь – что ему делать. Не знал.

Домашние не понимали его затворничества. Императрица пыталась с ним поговорить, но он безжалостно, хотя и мягко – выпроводил ее из своего кабинета. После чего Мария обиделась и ушла с мокрыми глазами. Но Император на самом деле опасался, что пришельцы, в решительности и жестокости которых он не сомневался, уничтожат его дражайшую супругу. Жестокость и безжалостность их была явной и запредельной. А еще – наблюдалось полное отсутствие уважения к самодержцу, и вообще – аристократии. Оно и понятно, если вспомнить – чьи это потомки. Большевики уничтожили элиту государства, к власти пришла чернь, быдло, которую в приличный дом и на порог бы не пустили. И это было самое страшное. То, чего всегда опасался Император.

Все, чего он боялся, все, чего он не хотел видеть в своей жизни – все сбылось, и в самом что ни на есть худшем образе. Все его труды, все его задумки – прахом. Могильным прахом. И кто в этом виноват? Как ни трудно это признать – в том числе и он сам.

Но не хочется уступать этим злобным, жестоким, наглым пришельцам! Уступить свой трон! Ясно, что Георгий для них только ширма, марионетка. Что управлять государством будут они – от его имени. И это очень печально.

Вот только если хорошо подумать – что он, император, может им противопоставить? Они могут убить его очень легко, как выразился этот Барулин – «как высморкаться», что еще больше оскорбило императора. Мерзко сказано. И надо признать – могут! Легко! Убьют его, убьют супругу, убьют детей, и на трон возведут того, кого им захочется возвести. Георгия.

У Императора в груди будто пожар загорелся – он вдруг почувствовал приступ ненависти к своему сыну, хотя и понимал, что Георгий здесь скорее всего ни причем. Его заставили. Ему пообещали лечение, жизнь, и он согласился на то, чтобы быть марионеткой в их руках. Если бы сам Император выбирал между жизнью и смертью – что бы он выбрал?

Впрочем – как раз сейчас он и выбирает. И выбор невелик. Три с половиной года, мучительная смерть, и страна, брошенная на произвол судьбы. Или же остаться в стороне – живому, здоровому, и наблюдать за тем, что происходит вокруг. А может быть даже и поучаствовать в строительстве нового государства? Почему бы и нет?!

Жить. Очень хочется жить! Увидеть, что там, за горизонтом! Может и вправду – хватит? Хватит этой безумной гонки, хватит этой нервотрепки! Пусть другой возьмет на себя тяжкое бремя управления Империей! Георгий хочет? Ну, пусть попробует!

А если уничтожить пришельцев? Поставить в кабинете казаков с револьверами, и как только появятся супостаты – пускай изрешетят пришельцев, сделают из них сито! Можно попробовать, конечно, но чем это закончится? А если не получится? А если вместо Барулина появится другой пришелец, который и разговаривать не будет – а сразу выстрелит? Да, теперь в Гатчине не отсидишься. Достанут где угодно! Нет, нельзя. Да и зачем? Хочется еще пожить, очень хочется. Даже если цена за это велика.

Император взяли лист бумаги и написал на нем заветные слова. И положил лист на стол. Теперь осталось только ждать.

Они появились утром, ровно в десять часов, когда позавтракавший, умывшийся и отдохнувший (он эту ночь спокойно спал) император просматривал доставленные ему свежие газеты и снова думал, как приструнить мерзких писак. Окно открылось совершенно бесшумно, и оттуда выскочили двое не похожих на людей бойцов, как и в прошлый раз увешанных всевозможными видами оружия. За ними вышел Барулин, на котором было надето все то же, что и на бойцах – за исключением шлема с прозрачным забралом. Барулин был простоволос, и на его голове в коротких волосах виднелся старый шрам – то ли от пули, то ли от осколка.

А вот за Барулиным вышел тот, кого сейчас Император видеть не рассчитывал. Георгий. Тот, кто хочет забрать у него трон. У Императора вдруг забилось сердце, и лицо исказила болезненная гримаса – его охватила вспышка ярости. Но он тут же ее подавил и остался сидеть, глядя на то, как из портала выходил последний персонаж сегодняшней драмы – молодая, очень красивая женщина. Она держалась за руку Георгия, и Александр понял – это женщина его сына. А еще – это женщина из будущего. И наверное – она и есть причина того, что его сын перешел на сторону пришельцев. Александр знал – его сыновья очень влюбчивы, так что ничего удивительного в таком факте не было. Увы…

– Здравствуйте, ваше величество! – серьезно, но с какой-то вроде как легкой издевкой сказал Барулин. Но может Александру это и показалось.

– Здравствуйте, господа – своим красивым, хорошо поставленным басом сказал Император – Здравствуй, сын. Представь мне свою даму.

– Это моя невеста, папА! – Георгий покраснел, но держался прямо, не заикался и голос его звучал четко и ясно – Мария Степановна Федорова. Она беременна. И мы хотим повенчаться.

– Здравствуйте, Мария Степановна – тяжело сказал Император, вперившись свои выпуклыми рачьими глазами в Машу. Но она лишь улыбнулась ясной улыбкой, обнажив прекрасные белые зубки, и весело сказала:

– Здравствуйте, Александр Александрович! Очень приятно познакомиться с императором, который вошел в историю как Миротворец! Вас помнят и через сто лет!

– И что же помнят? – невольно усмехнулся Император.

– Помнят то, что в ваше правление Россия не воевала. Помнят, что вы всегда радели за Россию. Помнят…многое помнят – снова улыбнулась она – и хорошее, и плохое. Больше помнят все-таки хорошее.

– Вы какого звания, сословия, Мария? – спросил император, продолжая разглядывать женщину, или скорее девушку – уж больно юно она выглядела. Одета странно – видимо по моде будущего. Довольно-таки элегантное платье облегало прекрасную фигуру, и не сразу можно было разглядеть намечающийся животик. Платье обнажало лодыжки девушки, и это был непорядок. Так здесь ходить нельзя!

– Никакого – продолжая безмятежно улыбаться, сказала она – вы вероятно уже знаете, что в результате деятельности большевиков у нас нет никаких сословий и званий. Все якобы равны.

– Якобы? – с интересом спросил Император, и тут же опомнился – Присядьте на стул, так вам будет удобнее.

– Ничего, благодарю вас! Я могу и постоять – кивнула Маша – я хорошо развита физически. Постоянно упражняюсь. Якобы – потому, что в конце концов все равно образовались сословия. Только вместо дворянства у нас теперь сословие - «чиновничество». Они управляют нашей жизнью. И как всегда – основные деньги находятся именно у них. Извините, Шеф…Александр Александрович, мы еще поговорим…если захотите. Я секретарь Константина Петровича, выполняю его особые поручения, кроме того – его советник. Вернее – советница.

– И невеста моего сына?

– И невеста вашего сына – серьезно ответила Маша – Мы любим друг друга и решили пожениться. А перед тем, само собой, испросить вашего согласия на брак.

Император чуть сощурил глаза, и снова обратил взгляд на Барулина, стоявшего так, будто происходящее его не касалось. Он разглядывал обстановку кабинета, смотрел по сторонам будто хотел что-то найти. Не нашел, и в общем-то был эти удовлетворен.

– Итак, ваше величество, что вы надумали? Какой выбор сделали?