Бойтесь Луны 2020

Преступник в этот момент сидел на одном месте, безвольным взглядом смотря себе под ноги, дрожа и съежившись так, будто на улице стояло не жаркое лето, а как минимум поздняя осень. Горячев размашистым почерком занес в документ анкетные данные этого отвратительного ему человека, после чего решил познакомиться с ним поближе и встал для этого со своего рабочего места. Совершенно не зная никаких подробностей происшедшего, но из общих фраз, поведанных на утреннем совещании, предполагая, что произошло нечто неописуемое и ужасное, полицейский решил определенно все разузнать в мельчайших подробностях, делая это прямиком, от вверенного ему подопечного. Чтобы расположить того к откровенной беседе, поскольку на нем уже имелись телесные повреждения и опасаться на этот счет было нечего, он, с помощью своей физической силы и боевых приемов борьбы, безбоязненно решил заручиться полным и беспрекословным расположением бывшего заключенного и нынешнего преступника. Не торопясь замотав обе руки шерстяными шарфами, он принялся безжалостно избивать предполагаемого убийцу. Ему удалось нанести не менее тридцати ударов по различным частям тела Кентюрина, прежде чем тот застонал от боли, определенно напоминая, что ничего человеческое ему не чуждо, что он более или менее осознает окружающую его обстановку и готов сотрудничать с правоохранительными структурами.

Павел, закончив молотить кулаками, удовлетворенно отметил, что на теле его испытуемого не образовалось ни одного свежего синяка либо ссадины. Освободив ладони от уже ненужных предметов одежды, оперативник проследовал на свое место, где удобно уселся на деревянном стуле с мягкой «сидушкой» и приготовился внимательно слушать. Его оппонент уже не дрожал, но продолжал сидеть, плотно съежившись, словно боясь, нет – не побоев от полицейского, а какой-то иной более серьезной и смертельной опасности. Весь вид его говорил о том, что ему пришлось столкнуться с чем-то неизвестным его понимаю и неведомым нормальному восприятию. Глубокий задумчивый взгляд этого человека слово бы отражал некую потустороннюю сущность, прочно застывшую в его взгляде. Горячеву представилась возможность это понять в тот самый момент, когда подозреваемый набрался смелости «оторвать» от пола глаза и поднял их, одарив жутким взором своего невольного собеседника. Только взглянув в эти «застекленевшие» зенки, Павел мгновенно распознал ту страшную жуть, что пришлось пережить этому человеку. Не отдавая себе отчет, сыщик невзначай заерзал на стуле, охватившись непременным желанием побыстрее закончить это странное дело.

– Задавайте Ваши вопросы, - между тем промолвил задержанный.

– Что ж, раз ты готов, - невольно вздрогнув, сказал полицейский, - давай рассказывай, как ты истребил целую семью уважаемого в нашем городе бизнесмена? И не забыл, «мерзавец», про их малолетнюю дочку.

– Не «гони», начальник, пургу, - возразил бывалый преступник, - никого я не убивал и, кстати, даже не собирался. Да, соглашусь, я с товарищами шел в этот дом, чтобы взять в заложники богатую дочку, но честно скажу, я ее даже не видел, а сам оттуда еле ноги унес. Там такое стало твориться, что, не дай Бог, такое еще раз увидеть.

– Не понял?
– честно признался оперативник, скривив лицо недовольной усмешкой, - Ты пришел совершать преступление, а сейчас намереваешься утверждать, что ничего такого не делал, а кто-то вместо тебя уничтожил всех жителей того дома, а ты же сам чуть не стал объектом ужасного посягательства. Так что ли следует понимать твои утверждения?

– Именно, - выпучивая глаза и пытаясь согнать с них остекленевшее выражение, выпятил вперед челюсть Кентюрин, одновременно подавая туда же и корпус, - как вы все здесь меня не поймете? В городе происходит что-то жуткое сверхъестественно-странное, а вы пытаетесь навесить мне чью-то вину, - и понизив голос до шепота, - да я, если честно, и сам готов вас просить упрятать меня за решетку куда-нибудь подальше от того неизвестного существа, которое свободно летает по воздуху и может остановить на лету пулю.

– Что за глупости ты сейчас говоришь?
– встрепенулся оперативник, недоверчиво глядя на собеседника, - Как такое возможно? У тебя что, от страха совсем в голове помутилось? Я понимаю, что не хочется сознаваться, но чтобы придумывать подобную чушь – такое в моей практике я встречаю впервые, хотя, поверь, повидал я не мало. Так, ты будешь говорить, или мне опять упражняться с шарфами? Не сомневайся, от этого я совершенно не устаю и могу тебе «месить» без передыху, пока ты, наконец, не осознаешь, что отпираться в нашем случае бесполезно. Тебя взяли в одежде, перепачканной кровью, в непосредственной близости от места совершения преступления, где, я абсолютно уверен, найдутся подтверждающие улики, так что, пока я не перешел к более вызывающим к откровенности методам, хорошенько подумай о своем незавидном в данном случае положении и искренней беседой подтверди свою готовность сотрудничать и раскаяться в совершенном деянии. Так может и срок заключения сможешь скостить.

– Ладно, - начиная показывать нервное напряжение, выдвинул свою версию несостоявшийся горе-бандит, - а своих тоже я «замочил»?

– Что?

– опять не понял подвоха Горячев.

– А-а, - растянуто промолвил преступник, не смотря на охватившие его одновременно ярость и страх, презрительно улыбаясь, - тебя не потрудились поставить в известность обо всех обстоятельствах произошедших в том доме ужасных событий. Так вот, «дорогой» мой, послушай. Когда я, пусть и не совсем спокойно, но все-таки проник внутрь особняка, я смог приковать обоих родителей наручником к отопительной батарее. Я совсем уже хотел отправиться в комнату их маленькой дочки, как, вдруг, увидел то странное неподвластное нормальному пониманию чудовищное явление. Я сразу же прыгнул в окно и, упав на землю, подвернул правую ногу, - здесь рассказчик заголил поврежденное место, показав опухоль на лодыжке, - потом, хромая, я поспешил побыстрее убраться из этого кошмарного сада, по пути наткнувшись на своих товарищей и охранников сложенных в одну кровавую кучу. Здесь я тоже упал и в начинающем светать небе, знаешь, что рассмотрел?

– Нет, - не скрывая удивленного выражения вымолвил сыщик, - и что это было?

– Их черепа были вскрыты, - здесь обоих собеседников передернуло, - а мозг начисто вычищен. Как ты думаешь, обыкновенному человеку такое под силу?

– Даже не знаю?
– выразил недоверие оперативный сотрудник, одарив оппонента презрительным взглядом и сморщив лицо от представленной им невольно жуткой картины.

– А я это видел своими собственными глазами. Именно там я и перепачкался кровью. Так-что те кровавые пятна, что ты видишь на моем одеянии, принадлежат скорее моим подельникам и охранникам того огромного дома, а никак не хозяевам и тем более их маленькой дочке, которою я даже мельком не видел. И потом, я бы мог вполне улизнуть, но нет же: я сам выбежал на дорогу и сдался гаишникам, которые, кстати, тоже видели это плывущее над землею чудовище и так же, как и я, потерявшие дар речи и способность рационально оценивать ситуацию.

– Ладно, допустим, - помрачнев, словно безжизненный камень, произнес полицейский, - но объясни мне такую вещь: ты говоришь, что на улице начинало светать, хотя ночи сейчас и без того практически «белые», так, как же ты в таком случае умудрился споткнуться о сваленные в кучу безжалостно убитые трупы? Как ты их не заметил?

– Я же уже пояснял, - невольно вздрогнул рассказчик, вспоминая ужасные события минувшей ночи, - что повредил себе ногу, а учитывая способность того «Существа» парить над землею, я ковылял, практически не глядя себе под ноги, постоянно оглядываясь назад, потому, очевидно, и не заметил внезапно возникшего неожиданного препятствия. Да, что там зря говорить, тебя бы тогда на мое место, я бы поглядел, как повел себя ты?

Здесь, не смотря на сковавшее его нервное напряжение и охвативший сознание сверхъестественный ужас, Кентюрин лихорадочно рассмеялся, невольно представив оперативника в такой же в точности ситуации. Время приближалось к обеду и с осмотра места событий вернулась оперативная группа, посвятившая фиксации доказательной базы почти-что восемь часов. К их возвращению уже закончили расспрашивать сотрудников ГИБДД, которые и задержали ночью преступника и доставили его в отделение. Не смотря на разное мировоззрение и социальное положение их показания мало чем отличались от того, что поведал Горячеву «Кент», и оба молодых полицейских никак не могла найти ответа на то: почему они не стали стрелять по удаляющемуся преступнику?

Собирая воедино все улики и разъяснения очевидцев, получалось, что в городе либо завелся жестокий очень изобретательный убийца-маньяк, либо же сам дьявол поднялся из преисподней и забирает души провинившихся грешников. Павел получив настойчивое поручение руководства, что, пока он не представит от Кентюрина хоть какое-то более или менее разумное объяснение, он занимается им вплотную и с работы никуда не уходит. Возвращались старые-добрые времена начала двухтысячных, которые, к сожалению, молодому оперативнику застать не пришлось, но выдалась возможность теперь испытать на себе их огромную напряженность.

Витя, в тот день, лишь только встретив друзей, сразу же забыл о мучившем его ночью кошмаре и провел весь день в беспечности, спортивных играх и всяческих детских забавах. Домой он вернулся, как ему и было назначено, ровно в двадцать два часа вечера и был очень удивлен, застав дома вместо отца не нравившуюся ему соседку Агрипину Евлампиевну. Она сразу же потребовала от мальчика, чтобы он отправился спать, что тот собирался сделать и без ее ненужных напоминаний, так как заигравшись с друзьями, очень намаялся и просто «валился с ног» от приятной усталости. Лишь только его голова коснулась мягкой подушки, Горячев-младший тут же уснул крепким мальчишеским сном.