Бойтесь своих желаний

Оказалось, что в жизни все так радужно не бывает — и в этом полностью был виноват я сам.

И вот я снова здесь, и никуда не хочу уходить. Знаю, что скажут многие: «Хорошо устроился». Действительно, хорошо. Первое время по привычке сжимался, ожидая какого-нибудь упрека. Но Лара… она видит все как-то по-другому, чем все остальные. И я хочу, чтобы она не разочаровалась.

Хотел бы навестить своих, но — не поеду. Врать им не хочу, а правды они не поймут. Может, тетя только… но и тут я не уверен. Я просто время от времени звоню им и говорю, что у меня все хорошо, я нашел работу и не связался с плохой компанией.

Правда, плохой компанией они наверняка посчитали бы ту, в которой я сейчас — я то ли любовник, то ли второй муж. Забавно, раньше я и представить себе не мог, что гарем бывает не только женский. Ничего, на Венге такого насмотрелся, что кругозор очень расширился. И именно там я понял, что мне плевать на мнение окружающих. Им ведь тоже на меня наплевать — никому не было дела, если бы я там, на Венге, сгинул. Только один странный местный парень влез не в свое дело, рискуя всем, чем можно. Меня спас, сам еле выжил, и оказался моим соперником. Вот только я не идиот, и понимаю, что я ему вообще не соперник. А у него свои заморочки, я услышал — не поверил: возраст и «Скоро я госпоже буду неинтересен».

***

— Дин, о чем задумался? — Лара тихо подошла и обняла его за плечи.

— Я тебя еще не разочаровал? — на волне своих мыслей спросил Дин.

— Нет, ни в чем. А почему ты спрашиваешь? — удивилась Лара.

Дин и сам хотел бы знать, почему его потянуло на эту странную откровенность и неудобные вопросы.

— Я тебя люблю. Да, я не такой красивый, не такой образованный, как Кэйл… но я согласен быть и вторым.

— Что за бред ты говоришь! — не выдержала Лара. — Кто из вас красивее, кто умнее… Я просто хотела, чтобы у тебя была возможность самому выбирать. Ты же не с Венги родом, для наших мужчин это дико, на самом деле — быть вторым; да даже первым, если есть кто-то еще, с кем ты, не скрываясь, делишь любимую женщину. А с выбором у тебя раньше не очень было, вдруг бы ты потом понял, что ничего подобного не хочешь.

— Вот почему… — с неожиданной злой обидой выговорил Дин, — почему считается, что если «черный», то обязательно трахает все, что движется… все равно, кого, лишь бы дала… Да еще, может, и заставит кого-нибудь, — он отвернулся, тяжело дыша и понимая, что наговорил что-то не то…

— Кто сейчас говорил о «черных» и «белых», а? — спросила Лара, понимая, что все равно не может разозлиться на Дина за его слова. Видимо, тут обида какая-то давняя всплыла, а, может, наслушался в свое время гадостей. — Ну, и?

— Прости, — Дин попытался взять себя в руки, — еще и вести себя не умею. Не тебе я должен был все это говорить. Просто мне не нужно «нагуляться». Я если люблю — так уж люблю. И я люблю тебя. Понимаю только, что ничего не могу сейчас тебе дать…

— А себя? Вначале я планировала гнусно воспользоваться твоим безвыходным положением и твоим телом, — с облегчением улыбнулась Лара, понимая, что Дина наконец отпускает нервное напряжение. — Я ведь тоже тебя люблю. Думаешь, я всех наших работников пожить приглашаю? Тогда у меня не квартира, а общежитие было бы. И я просто очень боюсь, что злые и глупые люди тебя заденут, когда начнут комментировать нашу общую жизнь.

— А наплевать! Муж и муж! На первый-второй рассчитайсь! — решительно ответил Дин. — Свечку все равно никто держать не будет.

— Ну, наплевать — так наплевать, не говори потом, что не предупреждала, — от этого разговора Ларе захотелось чего-то эдакого. Дин был такой разгоряченный, возмущенный, глаза сверкают, на смуглой коже яркий, почти девический румянец — кто в здравом уме откажется смутить и раззадорить его еще больше? Только не она.

Лара

Он смотрит на меня с отчаянной решимостью и, одновременно, мольбой:

— Можно, в этот раз я тебя раздену?

— Можно, — тихо и провокационно шепчу. В ответ в его глазах столько радостного предвкушения…

Осторожно, контролируя себя и, мне кажется, нетвердыми руками он расстегивает молнию на платье, прижимается к обнаженной спине, лаская дыханием кожу. Я сегодня решила побыть роковой соблазнительницей и надела чулки, правда, их упрощенный вариант — без всяких подвязок. Но ему и этого хватило — Дин ошеломленно замирает, и я понимаю, что он такого не видел. По крайней мере, точно не снимал.

Дойдя до белья, он останавливается. Если бы кто увидел эту сцену со стороны, то явно понял бы все с точностью до наоборот — практически раздетая женщина и полностью одетый мужчина. Эти мысли добавляют мне хорошего настроения, и я мстительно пресекаю попытку Дина расстегнуть свою рубашку:

— А вот об этом ты не просил!

— А как… — растерянно спрашивает он, а потом смеется, все равно краснея: — Ну, я понял, понял, что тебя все равно не переиграю!

Он у меня еще долго будет расплачиваться за свои и мои фантазии! Правда, что-то мне подсказывает, что расплата понравится обоим.

Пришлось подождать, пока он практически самовоспламенился, больше из гордости не прося разрешения раздеться и приступить к решительным действиям… но за это время он успел подарить мне столько внимания и удовольствия… больше мучить его не хочу.

— Снимай уже все, — смеюсь я и помогаю ему избавляться от одежды. Это происходит очень быстро, даже удивительно, как будто он долго тренировался. Молодой горячий организм… и это он себя еще сдерживает, чтобы не напугать или причинить боль. Ясно, что у него никакой другой не было.

— Ну, все, попал невинный молодой человек в сети к хищнице, — говорю я, когда возвращается способность мыслить и говорить. — А я, как честная женщина, даже предложения тебе сделать не могу, разве что снова вернуться на планету гаремов, — тихо продолжаю, легко ероша его волосы.

Дин улыбается и, почему-то, выглядит очень довольным.

Кэйл

Я умом понимаю, что госпожа сделала меня мужем не для того, чтобы вскоре избавиться. Но, если со временем я стану своей жене уже неинтересен, стоит ли тогда цепляться за свою жалкую жизнь? Она и так подарила мне такое… наверное, парни в гаремах о чем-то подобном могут только мечтать, если хватит фантазии. А защитить свою госпожу — это был подарок для меня от Матери Всего Сущего, я потом понял. Было страшно, было очень страшно, но я смог быть ей нужным, смог отплатить хотя бы немного за ее заботу и доброту.

А сейчас они оба за меня переживают… Госпожа заботится и переживает обо мне! Это настолько непривычно и удивительно для мужчины, как и то, что Матерь за какие-то заслуги подарила мне шанс, и не один: и тогда, когда меня не казнили за измену, и тогда, когда меня не усыпили или не отправили в больницу, а вместо этого госпожа Лара потратила немалые деньги на мое лечение, а потом помогала мне поправляться.

Дин как-то засмеялся и сказал, что я дурак и ничего вокруг не вижу. Дожил: мальки жизни учат! Впрочем, я не «не вижу», я просто боюсь поверить, что и для меня может быть так…