Божье око (сборник)

–  Ты, наверное, гадаешь, как оно будет, - сказал он.
– Завтра.

Она вздрогнула, страх вернулся. Закрыв горящие глаза, она снова увидела, как шагает Тайсон по колонии бактерий, как подхватывают течения оторвавшиеся серые комья и уносят их, даря им движение, которого они не знали в прежней жизни… И она открыла глаза. Опера смотрел на нее, что-то говоря с той интонацией, смысл которой она никак не могла понять.

– Наверное, мне тоже стоит лечь спать, - сказала она. Парк под тентом уже почти опустел. Куда девались остальные?

–  Конечно, - сказал Опера, будто этого и ждал. Он встал и подал ей руку, и она, к своему удивлению, взялась за нее двумя руками.

– Если хочешь, я тебе покажу твои комнаты.

Она кивнула, ничего не сказав.

Идти было долго и больно, и Пико честно подумала, не попросить ли помощи робота. Какой-нибудь помощи. Даже трость была бы избавлением - никогда еще у нее так не болел сустав. Скорее всего от силы тяжести на земле и от общего напряжения. Она сказала себе, что хотя бы вечер приятный, теплый, спокойный и ясный, и мягкая земля под травой звала к себе, приглашала лечь и заснуть прямо на природе..

Люди остановились в цепочке старых домов, разделенных на квартиры, роскошные, но небольшие. Квартира Пико оказалась на первом этаже, и Опера с готовностью показал ей комнаты. Она подумала, не следует ли пригласить его остаться. Она безошибочно чувствовала, что он медлит, дожидаясь чего-то вроде приглашения. Но услышала свой голос:

–  Спокойной ночи и спасибо тебе.

Ее спутник улыбнулся и вышел, не сказав ни слова, исчез в хрустальной входной двери и оставил Пико одну.

Она еще посидела на кровати, ничего не делая. Даже не думая, по крайней мере сознательно.

Тут она осознала нечто, совершенно внезапно, и голосом, который сама еле слышала, произнесла:

–  Не знал он. Понятия не имел, ни хрена не знал. Она думала об этом человеке, о его хвастовстве, будто он

из второго поколения космических исследователей. Что, если это действительно так? Его родители вложили в него часть Предыдущего Тайсона, и он уже знал те первые миры, которые они посетили. Он видел двойной восход на пустынной планете возле Альфы Центавра, он знал запах постоянного гниения, пока не закрыли люки, на Барнарде-2. Но…

– Он не мог помнить, как это, когда тебя разбирают.
– Она говорила беззвучно, для себя.
– Гигантский и бесстрашный, этого он помнить не мог. Все остальное - да, но это - нет. А незнание его пугало. Ничто другое не могло его устрашить, только это. Раз в жизни он был по-настоящему напуган, и вся его бравада понадобилась, чтобы это утаить!

Убить себя вместо того, чтобы взглянуть в лицо страху. Конечно, почему бы и нет?

И он взял с собой Пико, зная, что она - благодарная аудитория. Потому что они любовники, потому что он собирался в последний раз уверить ее в своем бесстрашии, чтобы не рухнула легенда. В определенном смысле стать бессмертным.

Так ты думал?

Я не ошиблась?

Она вздрогнула, уперлась лицом в колени, ощутив теплую боль в изувеченном бедре.

Так она просидела еще пару часов, не ложась и не испытывая ни малейшего желания спать. Наконец она встала и пошла в ванную, и после долгого и пристального взгляда в окно она велела двери открыться, и Шагнула наружу, выбрав приемлемое направление, и пошла быстро и неловко на ослабевшей ноге.

Опера напугал ее, возникнув из темноты.

–  Если хочешь убежать, - шепнул он, -я могу помочь. Позволь мне помочь тебе.

Лунный свет падал не красивое лицо, молодое в любом смысле. Наверное, он догадался о ее настроении, и она не позволила себе огорчиться. Да, помощь очень важна. Даже необходима. Предстоит найти путь через огромный и очень незнакомый чужой мир.

–  Я хочу вернуться на орбиту, - сказала она, - и найти другой звездолет. Мы видели несколько. Они с виду готовы были к погрузке.

Больше, чем «Кибер», и явно быстрее. Созданы, несомненно, для еще более глубокого исследования бесконечной неизвестности.

–  Я не удивлен, - сказал Опера.
– И я понимаю. Она остановилась и поглядела на него прежде, чем спросить:

–  Как ты догадался?

–  Жить вечно у нас в головах… Это же просто метафизическая чушь, и ты это знаешь. Знаешь, что завтра умрешь. Осколки твоего мозга исчезнут в нас, станут нашей частью - но не наоборот. Мне кажется, это ужасный способ умирать, особенно для такой, как ты…

–  Ты действительно можешь мне помочь?

–  Сюда, - сказал он.
– Пойдем.

Они шли целый век, через луг, к широкой трубе, где пролетали скиммеры в порывах ветра. Опера коснулся кнопки и сказал:

–  Это будет недолго.
– Он улыбнулся, мимолетно, и добавил: - Ты знаешь, я чуть не ушел. Подумал, что неправильно тебя понял. Ты не показалась мне человеком, который безропотно пойдет на смерть…

Она смутно вспомнила старшего Оперу. Глядя в юное лицо, она вспомнила теплую большую руку, ее пожатие, и похожий голос: «Очень рад видеть тебя, Пико. Наконец!»

–  Ручаюсь, что тебя возьмут на звездолет, - говорил молодой Опера.
– Ты права. Это большие корабли, и у них больше возможностей. Поскольку они уходят еще дальше, у них и медицина будет получше. Должно подействовать на бедро, и на все тело…

–  У меня есть опыт, - шепнула, она.

–  Извини?

–  Опыт.
– Она кивнула в подтверждение своих слов.
– Мой опыт может очень пригодиться экипажу.

–  Идиоты они будут, если тебя не возьмут. Пролетавший скиммер замедлил ход и остановился.

Опера сделал стекла непрозрачными - «чтобы никто тебя не видел» - и ввел пункт назначения. Пико устроилась поудобнее.

–  Поехали!
– усмехнулся он, и скиммер стал набирать скорость.

Во всем этом было что-то увлекательное, как в любом приключении. Пико поняла, что боится, но в хорошем, привычном смысле. Жизнь и смерть. Они балансируют на очень тонкой оси, и она улыбнулась, медленно потирая больное бедро.

Машина летела быстро, подчиняясь командам Оперы.

–  Обходной путь, - объяснил он.
– Чтобы нас не так легко было найти. Годится?

–  Вполне.

–  Тебе удобно?

–  Да, - ответила она.
– В основном.

И тут она подумала о других - о других, кто остался жив, о том, кто из них мог догадаться до того же. Длинный путь домой прошел в анабиозе, но бывали интервалы, когда двое-трое пробуждались для рутинных процедур обслуживания. И ни разу никто в шутку не сказал насчет повести корабль не туда. Никто не спросил: «Почему мы должны лететь на Землю?» Этот очевидный вопрос ускользал от всех, и тогда она решила, что ни у кого нет сомнений. Кроме нее. Остальные считали, что это будет естественное заключение полной и удовлетворительной жизни, они вернутся домой к новой жизни и благодарной аудитории. А как еще может думать компиляция?