Божье око (сборник)

По озерному мелководью, поднимая тучи брызг, носилась детвора; другие ребятишки играли в чиби на траве, играл и только ногами, не давая оперенному мячу коснуться земли. Джигме засмотрелся на рыжеволосого мальчишку, уже почти отрока; залюбовался грациозностью его движений и тем, как ходят Под бледной кожей позвонки и острые лопатки. Джигме до того ушел в созерцание, что не услышал топота сапог по дерну.

–  Джигме Дзаса?

Джигме смущенно поднял взгляд. Рядом стояла !юрг в мундире, явно предназначенном для времяпрепровождения на открытом воздухе. Все ее тело было обтянуто грубой темной материей. Джигме торопливо встал и поклонился.

–  Извините, посол, я не слышал, как вы подошли. Перистые усики посла весело играли на ветру.

–  Мы тут решили устроить вечеринку на Тингсуме. Не желаете ли к нам присоединиться?

Джигме желал только любоваться игрой в мяч, но он тотчас принял приглашение. Санги обожают бегать по горам, альпинизм - их любимый спорт. Хотят показать, что способны все на свете покорить.

–  Советую подыскать себе пони, - сказала !юрк.
– Как найдете, подъезжайте к нам.

Джигме вывел пони из Библиотечной конюшни и поехал по рубчатым следам посольских сапог в рощу на отроге горы. Кроме полковника, в экспедицию вошло еще три санга, рыся, они оживленно переговаривались на своем языке. Сзади тяжело шагали три маскера - носильщики, груженные едой и альпинистским снаряжением. Если их хозяевам и казалось смешным, что люди поручают свои грузы четвероногим животным, тогда как у сангов для этой цели служат двуногие, они промолчали - вежливость им была все– таки не чужда. У пони были генетически изменены передние ноги, острые копытца позволяли ему подниматься по горной тропе быстрее, чем обутым в сапоги кентавроидам. Джигме заметил, что санги лезут вон из кожи, тщась обогнать «тупую скотину».

На высоком горном лугу сделали привал. С этого места было видно огромное пространство: бесконечная фиолетовая гладь и неисчислимые пятнышки палаток кругом. Посреди луга стояла трехметровая башня из выветренного, пожелтевшего хрусталя; ее подножие было окаймлено отвалившейся в суровые зимы щебенкой. Один из сангов подбежал к башне, чтобы рассмотреть ее вблизи.

–  А я слышал, хрусталю велено оставаться глубоко под землей, - сказал он.

–  Тут когда-то стоял дом, - объяснил Джигме.
– Хрусталю было велено прорасти, чтобы у жильцов был доступ к Библиотеке.

!юрк, опустив голову, рысила по траве.

–  Да, вот след фундамента.
– Она указала рукой.
– Отсюда идет вон туда.

Порывистая, как ребенок, санг пустилась в галоп - решила изучить остатки кладки. Джигме давно успел заметить, что санг,и очень любознательны. Им еще не известно, что на самом деле познания заслуживает лишь одна вещь на свете, и ничего общего с древними руинами она не имеет. !юрк изучала хрустальный столб, дотрагивалась до его растресканной поверхности.

–  И что, этого минерала больше восьмидесяти процентов планеты?

–  Вся планета, кроме почвеннрго слоя, - ответил Джигме.
– Хрусталю было велено преобразовать большую часть планетарного материала. Поэтому нам приходится добывать металлы на астероидах, и строим мы в основном из растительных материалов. Это здание было из дерева и ламинированной ткани, и оно скорее всего погибло в случайном пожаре.

!юрк подняла с земли кусочек хрусталя.

–  И вам удается хранить информацию в этом веществе?

–  Да, все накопленные знания, - благоговейно сказал Джигме.
– Ачю временем здесь окажется вся информация вселенной.
– Его руки невольно сложились в назидательную мудру. _ Библиотека - это голограмма вселенной. Святой бодисатва Боб Миллер был отражением Библиотеки, ее первой инкарнацией. Ныняшняя инкарнация - сорок первая.

На ветру затрепетали усики !юрк. Она перебрасывала хрустальную чешуйку с ладони на ладонь.

–  Такая уймища знаний, - проговорила она.
– Это ведь мощнейший инструмент. Или оружие.

–  Инструмент. Для основателей Библиотеки она была исключительно орудием труда. Предназначалась для того, чтобы помогать им в наведении порядка, в управлении. Им и в голову не приходило, что однажды Алмазная гора, набрав достаточно информации и энергии, станет чем-то большим, нежели сумма составляющих ее. Что она станет разумом Будды, вселенной в миниатюре, и что разум, познав сострадание, захочет воплотиться в человеческом теле.

–  Так Библиотека обладает сознанием?
– спросила !юрк, похоже, удивленная не на шутку.

Джигме пожал плечами:

–  А вселенная обладает сознанием? !юрк промолчала.

–  В недрах Алмазной горы идут непостижимые для нас процессы, -продолжал Джигме.
– Библиотека практически автономна, к тому же она так разрослась, что мы не способны за всем уследить. Для этой задачи нам бы понадобился разум величиной с саму Библиотеку. Многие способы передачи данных до того сложны, многие виды энергии до того тонки, что мы даже не представляем себе, как к ним подступиться. И все же кое-что отслеживаем. Когда умирает инкарнация, видно, как проходит через Библиотеку ее дух. Подобно тому, как атомная частица распадается под обстрелом краткоживущих частиц, он оставляет след при взаимодействии с другими энергиями. И мы видим, как фрагменты этого духа кочуют с места на место, из одного тела в другое, становясь новыми инкарнациями.

!Юрк скептически шевельнула усиком:

–  И вам удается это регистрировать?

–  Мы получаем образ прохождения энергии сквозь материю. Можно это считать регистрацией?

–  При всем моем уважении вынуждена заметить, что ваши доводы бездоказательны.

–  А я и не пытаюсь ничего доказать, - улыбнулся Джигме.
– Гьялпо Ринпоче - вот наше единственное доказательство, вот наша единственная правда. Будда есть истина. Все прочее есть иллюзия.

!юрк сунула в карман обломок хрусталя.

–  Будь эта Библиотека нашей, мы бы не успокоились, пока не получили доказательств.

–  Вы видите только свое собственное отражение. Многоуровневое бытие - это главным образом вопрос веры. На том уровне, где сейчас находимся мы с вами, разум столь же могуществен, сколь и материя. Мы верим, что Гьялпо Ринпоче - инкарнация Библиотеки. А если мы в это верим, значит, это так и есть, не правда ли?

–  Ваши доводы основаны на религии, которой я не исповедую. Какого же ответа вы от меня ждете?

–  Вера могущественна. Вера сама может инкарнироваться.

–  Вера может инкарнироваться как иллюзия.

–  А иллюзия способна обернуться реальностью.
– Джигме выпрямил ноги, упираясь в стремена, и снова опустился в седло.

–  Позвольте, расскажу вам одну историю. В ней все правда, от первого слова до последнего. Жил на свете человек, и решил он проехать вон по тому перевалу.
– Джигме показал в глубь долины, на низкий синеватый перевал Кампа Ла между горами Тампа и Тсанг.
– День выдался погожий, и этот человек убрал крышу машины. Когда он подъезжал к перекрестку, налетел ветер, сорвал с головы меховую шапку и закинул в колючий кустарник, да так далеко - ни за что не достанешь. Делать нечего, поехал человек дальше.

Потом мимо кустов проходили местные жители, они заметили среди ветвей и шипов странное пятно. И решили они: что-то тут не так. А шапка успела выцвести и истрепаться до неузнаваемости. И местные люди стали предупреждать путешественников, чтобы остерегались неизвестной штуковины у перекрестка, и кто-то даже предположил, что это самый настоящий демон, и поползли слухи о поселившейся в кустах нечисти.

–  Суеверие, - сказала !юрк.

–  Да, это было суеверие, - согласился Джигме.
– Но перестало им быть, когда шапка обросла руками, ногами и зубами, и когда принялась гоняться за людьми по Кампа Ла. И министерству магии даже пришлось посылать налджорпу, чтобы совершил обряд чода и изгнал чудовище.