Божества древних славян
Шрифт:
древнеиталийские:
Semo Sancus, Janus quadrifrons;
Hercules sanctus, Jovius;
Jupiter Sancus.
Diesplter.
So[au-ua]ras(-te), Sorag(-no).
Sol.
Ausel (Usil).
Mara (от mar – блестеть, сиять, белеть).
Apollo Soranus (-Siiaranus).
Garanus (gary-ярый).
Jupiter Anxur ( – иссушиваю, припекаю).
Liber.
Horse (Marte).
Semo.
Hercules, , Erilus.
Concordia.
Bona Dea, Fauna (Faunus)
Cupra (Mars Cuprius).
Marica.
Anna Perenna.
Lala.
4.
К популярнейшим, наиболее распространенным (даже отчасти и между мусульманами) христианским легендам принадлежит легенда о св. Георгии Победоносце, известном у славян преимущественно под именем СВ. ЮРИЯ, у русских, кроме того, под названием ЕГОРИЯ ХРАБРОГО. Г-н Кирпичников, подробно исследовавший вопрос об этой легенде, приходит к следующему заключению: «Имя Георгия, одного из сирийских... мучеников не Диоклетианова, а, вероятно, более раннего гонения, принадлежит истории; по неизвестным нам причинам, он выдвинулся из ряда других сомучеников и во время синкретизма привлек на себя часть культа персо-римского Митры. Это обстоятельство было причиной дальнейшего распространения его славы и дало направление не только развитию его культа, но и литературной обработке легенды. Приуроченный к годовому весеннему празднику, известному по всей Римской империи, Георгий сделался одним из популярнейших святых и в сознании полуязыческого народа принял на себя атрибуты нескольких солнечных божеств. Через тот же годовой праздник стал он в связь с быком и с плодоносными растениями и, так сказать, настоятельно требовал себе легенды, в которой играли бы роль оба факта... Эту легенду составил один из представителей малоразвитой массы, на удобренной обломками всех возможных религиозных представлений почве, в конце IV или в V веке».
Рассматривая далее вопрос о том, как сказание о чудесных подвигах св. Георгия привилось к новообращенным в христианство народным массам, г. Кирпичников говорит: «Боги языческие существуют не по случаю, не по прихоти жрецов, но в силу необходимости. Они должны существовать, потому что должны нести известные функции. Жизнь народа после принятия христианства не может измениться до того, чтоб эти функции исчезли; они должны продолжать свою жизнь, но перенесенные на другие имена. Гром гремел над язычником скандинавом и требовал себе объяснения: его объяснили битвой Тора с великанами. Гром гремит над христианином и также требует объяснения. Земледелец-язычник нуждался в специальном покровителе своего труда; в таком же положении был и новообращенный, не много поумневший от малопонятного ему обряда. Если язычество выработало известный, строго определенный и необходимый в домашнем обиходе тип и сложило про него мифы, этот тип и эти мифы не могут погибнуть сразу; они должны быть приурочены и приспособлены к новым именам. Разнообразные средства приспособления указаны еще Я. Гриммом в его «Мифологии»... Не всякий святой в одинаковой степени способен опопуляризоваться и принять на себя черты сданных в архив богов, – продолжает г. Кирпичников, – для этого необходимы некоторые внешние условия, во-первых, официальный широкий культ святого (часто зависящий в свою очередь от слияния его с языческими верованиями первохристианского народа), во-вторых, специальные черты в его легенде, чудесах, изображениях, и в-третьих, весьма видную роль играет время его празднования. Во всех этих отношениях великомученик Георгий, юный воин, победитель змея, находится в самых выгодных условиях, и нет ничего удивительного, что в одной немецкой географии Бехштейн указывает 190 городов, сел, местечек и мыс, получивших от него свое имя». Но кого заменил св. Георгий? На этот вопрос г. Кирпичников отвечает:
1) весьма основательным сетованием на шаткость и произвольность толкований главнейших, основных положений славянской мифологии, лишающую нас возможности дать положительный ответ на поставленный вопрос, и
2) приведением целого ряда обрядов, поговорок, примет и т.п., связанных с празднованием Юрьева дня.
Последние приводят автора к выводу, который он сам называет «слишком общим, безымянным»: «Св. Георгий, – говорит г. Кирпичников, – стал богом весны, покровителем земледелия, и особенно скотоводства, и при этом притянул к себе черты, вероятно, нескольких светлых и благодетельных человечеству божеств, которых мы точнее определить не в состоянии»[835].
После приведенного выше очерка солнечных божеств славянских народов, нетрудно, кажется,
дать на поставленный вопрос: «кого заменил св. Георгий?» несколько менее общий и уже не «безымянный» ответ.Образ св. Георгия, издревле пользовавшегося у славян предпочтительным уважением, очевидно, соединил в себе все черты, которыми народная фантазия во времена язычества наделяла бога солнца: его чествуют как «бога с небес», как коня, как бога света или Белбога, как поборника злой силы, как бога весеннего плодородия и покровителя нив и стад, как покровителя охотников, наконец, как оракула и подателя женихов.
а) Св. Георгий – «бог с небес».
В лужицко-сербской песне к нему обращаются как к солнцу – «богу на небе» (ср. стр. 170):
Luby
bozo z nebes
,
Luby svjaty Jurjo!
[836]
(Милый боже с небес,
Милый святой Юрий!)
В одном из великорусских заговоров св. Георгий рисуется в блеске сияющего золотом солнечного бога: «Сходит Егорий с небес по золотой лестнице», сносит 300 стрел златоперых, 300 луков и 300 тетив златополосных[837].
В белорусской песне читаем:
А Юрьява Мати,
Божа Милы,
По
небя
ходила,
З Юрьям говорила.
[838]
Мораване называют Юрия «небесным ключником» (см. ниже пункт д.).
В описанном раньше (стр. 48-49) обряде болгар в честь св. Георгия, жертвенным животным служит белый ягненок. Я уже указывал раньше на то, что божественным представителям небесного света приносились у древних народов в жертву животные белой масти[839]. Накануне дня св. Георгия, как накануне главнейших праздников солнца: низшего и высшего его стояния и при встрече весны, т.е. празднования победы солнца над зимним мраком и стужей (в христианстве – дни Рождества Христова, Иоанна Крестителя и Пасхи), в некоторых местах жгут костры, что у гуцулов и подгорян называется «Юрика палити»[840]. В болгарской пасхальной песне Юрьев день называется «Великодень», т.е. именем, обозначающим обыкновенно светлое Христово воскресенье:
Де е дошел день Великден,
Ден Великден, ден Гюрговден.
[841]
(Когда наступил Великий день (светлый праздник),
Великий день. Юрьев день.)
Мы видели раньше, что Юрьев день у латышей называется также Усиневым днем; Усинь же, между прочим, характеризуется в Усиневых песнях как отец утренней и вечерней зари, т.е. как солнце (см. выше стр. 260).
Считаю нелишним заметить, что Собота (Спишская) в Венгрии носит также название Georgenburg[842], в чем проявляется сближение солнечного бога Сабация со св. Георгием (ср. стр. 190 пр. 1).
б) Св. Георгий – конь (Хорс).
Почитание бога солнца в виде «солнцева коня» (стр. 182, 208), перенесенное на св. Георгия, удержалось до наших дней в Белоруссии. Девушки в день этого святого (23 апреля) пляшут около коня, которого величают золотым, т.е. сияющим, блестящим как золото, и припевают:
Розыграйся
Юря коник
,
Залаценьки коник.
[843]
Или,
Розыграйся
Юрья коник
,
Разбиу камень капыцейком...
[844]
Аналогичное представление святого в виде солнцева коня мы встретили раньше у чехов, именующих волшебного (солнцева) коня именем Янек, очевидно, в честь св. Иоанна Крестителя, который заменил божество летнего, одряхлевшего солнца, как св. Юрий – заместил предпочтительно солнце весеннее. Юря-коник и Янек-конь относятся, следовательно, друг к другу, как белорусский Ярило к великорусскому.