Божественная подмена. Клятва
Шрифт:
Великая и покладисто? Точно гадость сделала и радуется.
— Теперь о подарке. На территории храма ваше передвижение не ограничено. За пределами браслеты не позволят Нэрешу отойти от тебя дальше, чем на полтора метра. В общем, бери и пользуйся.
З-зачем?
— А зачем женщине мужчина? — «фальшиво» удивилась богиня, припомнив мои же слова.
— Ты, кстати, молодец. Проблемный квартал быстро разогнала, да и свадеб у меня давно столько не было. И правда ночь, дорога, романтика.
— Издеваешься? — поняла без удивления. — Я только рынок рабов разогнала.
— А ты не говори никому,
Алексина исчезла так же быстро, как и появилась, решив одну проблему и подсунув другую.
Посмотрела на муассанита и да, приказала:
— Запрещаю применять во вред силу ко мне и моим родным.
Жёлтохвостый не ответил, но зубами скрипнул. Именно этот момент выбрали мужья, чтобы ввалиться в зал и застыть. Та ещё ситуация. Я в объятиях жреца, что и не собирается хвост убирать, ещё и руки на талию положил, рядом нагаасур, одетый по-скромному в одни чешуйки, а где-то ведь ещё и четвёртый муж есть...
Оставалось только гордо вскинуть голову и прямо посмотреть в глаза мужей, будто ничего не происходит. Словно всё именно так, как надо. Что я и сделала, храбро встречая направленные на меня взгляды.
Молчание затягивалось. Я видела, как вспыхнула ярость в глазах Тэкеши и он дёрнулся в нашу сторону. Успела только задержать дыхание, и на плечо первого мужа опустилась тяжёлая ладонь Юки, заставившая того замереть на месте. Широ прищурился, не сводя с Рэйдена нехорошего, прищуренного взгляда. Один Нэреш довольно скалился, ожидая концерт.
— Почему не сказала? — тихо спросил жрец, нарушая вязкую тишину.
— А я была должна? — не поняла я. — Ещё раз простите Рэйден, что так вышло. Если вы захотите отказаться, то...
Пойму? Наверное. А вот принять не смогу. Я до боли сжала руки в кулаки. Откажется? Сейчас, когда богиня исчезла, у нагаасура есть возможность меня послать.
— Вам придётся раздеться. Для нормальной передачи жизненных сил нужен близкий контакт с кожей.
Он согласен? Правда? Я даже не поняла, что начала раздеваться прямо в зале, пока Рэйден не сжал мои дрожащие пальцы, торопливо расстёгивающие пуговички на рубашке. Сжал и замер. Передумал? Наверное, испуг отразился в моих глазах, потому что жрец выругался и поднял меня на руки. Теперь я замерла уже от шока. Всё-таки жрец... Да это как если бы священник во время проповеди матюкнулся! Пока я хлопала глазами и хватала ртом воздух, нагаасур невозмутимо полз на выход из зала со статуей.
— На самом деле я рад, что смогу больше проводить времени с тобой... вами, — глухо признался он. — Хотя повод совсем нерадостный.
Рэйден прижал меня чуть крепче и ускорился. Так и не смогла понять, почему нагаасур рад мне и моим мужчинам. У знакомой двери жрец обернулся и резко бросил мужьям, следующим за нами:
— В свою комнату никого не зову.
Удивительно, но его послушали. Скорее всего, никуда не ушли, но внутрь не рвались. Нэреш и вовсе исчез под шумок.
Комната была маленькой и почти пустой. Не считать же за обстановку горстку подушек и небольшой шкаф. Жрец чуть поморщился и признался:
— Я не принимаю
у себя гостей.Ещё более неловко стало, когда Рэйден скинул с себя храмовую мантию. Взгляд невольно проскользил по телу от кожаной жилетки до набедренного, если его можно так назвать, пояса, закрывающего собой пах. Резко отвернулась, стоило мужчине начать снимать с себя и так немногочисленную одежду.
— Я... — облизала пересохшие губы и сглотнула. — Не знаю, как буду вас благодарить.
— Хватит! — громыхнуло за спиной. — Скорее ты будешь меня ненавидеть, когда всё закончится, поэтому перестань...те меня благодарить, Светлана. И извиняться.
Ненавидеть? Я обеспокоенно обернулась.
— Почему? Мой ребёнок как-то привяжется к вам из-за этого? Как вообще работает эта передача жизненных сил? И определитесь уже наконец, как хотите ко мне обращаться. На «ты» меня полностью устраивает.
— Нет, твой, — он задержал дыхание, — ребёнок ко мне из-за передачи сил не привяжется. Помочь раздеться?
Естественно, отказалась. Сейчас, когда первый страх прошёл и появилась уверенность, что у меня с малышом всё будет хорошо, решительности поубавилось. Не было её, как ни странно, и у Рэйдена, он виновато отводил взгляд, а когда я разделась до нижнего белья, глухо посоветовал:
— Если ты будешь ходить в платьях, то я смогу хвостом обвивать твои ноги, и тогда раздеваться не придётся.
Это точно тот самый жрец, что примерял на меня брачный наряд?
Было так странно лежать на груди Рэйдена, чувствовать, как сильно и быстро бьётся его сердце. Даже то, как он обнимал меня хвостом было странным. Казалось, наглая и, как выяснилось, нервная конечность не могла замереть. Хвост то и дело двигался, будто гладя мои ноги. У меня мурашки по спине уже хороводы водили, а Рэйден делал вид, что всё в порядке. Может, правда, так и надо? Я же про передачу жизненных сил ничего не знаю, а спрашивать как-то неловко. Вдруг нагаасур признается, что он специально меня гладит, как в прошлый раз, когда заявил об ухаживаниях? Срок-то беременности ещё маленький, как потом к жрецу приходить, зная, что он ко мне пристаёт?
— Кто из твоих мужчин, хотел убить ребёнка? — огорошил вопросом нагаасур и прижал меня к себе рукой, не позволяя отодвинуться. — Кто-то один или все?
— Тэкеши, — непонятно зачем призналась. И тут же начала его оправдывать. Я хоть злюсь на мужей сильно, но они мои. Целиком. Со всеми их недостатками и достоинствами. — Он просто испугался. Тэкеши вспыльчивый очень, а я только два покушения перенесла. И лекарь у нас совсем нетактичный. И...
— Не надо. Я понял.
И что-то такое было в его голосе, что заставило меня испуганно сжаться.
— У вас нет абортов. Это грех?
— Абортов?
— Ну... прерывания беременности. Если женщина не хочет или мужчина. Или там здоровье не позволяет.
— Если и грех, то я о таком не слышал. Для мужчин каждый ребёнок в семье радость. Женщин понять тяжелее. А ты хотела убить... — он недоговорил, задышал чаще, сжал кулаки.
Рэйден вообще мою беременность как-то близко к сердцу воспринимает. Это из-за того, что у жрецов нет семей? Они же богини служат, значит, никогда не женятся. Алексина вон сразу сказала: «Не отдам».